Квиксильвер лыс. Изборожденный морщинами лоб напоминает стиральную доску. Полные губы. Покатые плечи, обезьяньи руки, толстые пальцы мясника выглядывают из-под рукавов венецианской туники бирюзового цвета с высоким воротом и вышивкой в виде яблонь. Ему за шестьдесят. Загорелая кожа темно-бронзового цвета. С помощью бородки и усов он тщетно пытается придать форму своему одутловатому лицу, однако услугами ваятелей, похоже, не пользуется. Квиксильвер не носит обуви. Но самое примечательное в нем – три глаза. Два – природного глубокого серебряного цвета, с тяжелыми веками. Третий – золотой имплантат в простом серебряном кольце, которое этот человек носит на среднем пальце пухлой правой руки.
Мы ворвались на деловую встречу.
В комнате собралось около тридцати медных и серебряных. Они явно представляют две разные партии, сидят друг против друга за огромным ониксовым столом, уставленным кофейными чашками, графинами с вином и планшетами. В воздухе между двумя фракциями парит голубоватый документ, судя по всему находившийся в центре всеобщего внимания до того, как мы вышибли дверь. Люди вскакивают со своих мест, слишком ошеломленные, чтобы по-настоящему испугаться или заметить, как в зал, скрытые плащами-невидимками, проникают упыри. Вот только одна проблемка: тут заседают не только медные и серебряные.
– Твою мать! – с трудом выдавливает Виктра.
Среди представителей высокоинтеллектуальных цветов возвышаются фигуры шести золотых рыцарей в импульсных доспехах. Я знаю их всех. Слева сидит пожилой темнолицый мужчина в простых черных доспехах Рыцаря Смерти, по обеим сторонам от него – пухленькая Мойра, фурия, сестра Айи, и наш старый друг Кассий Беллона. Справа – Кавакс и Даксо Телеманусы, а рядом с ними – девушка, которая год назад бросила меня, оставив стоять на коленях в заброшенной шахте Марса.
Мустанг.
17Смерть золотым
– Не стрелять! – кричу я, толкая руку Виктры с уже поднятым бластером, но Севро продолжает раздавать приказы, и Виктра снова целится.
Мы выстраиваемся зигзагом, активируем импульсные перчатки и держим золотых на прицеле. Не открываем огонь, потому что Квиксильвер нужен нам живьем, к тому же Севро не меньше меня шокирован появлением Виргинии, Кассия и Телеманусов.
– Всем лечь, а то в расход пустим! – кричит Севро нечеловеческим, многократно усиленным динамиками шлема голосом.
Упыри начинают выть, словно стая гарпий. У меня в жилах стынет кровь. Оглушительная сирена вторит завываниям. В полной растерянности я навожу свою импульсную перчатку на самого опасного золотого в этой комнате, Кассия, понимая, о чем сейчас должен думать Севро: ведь перед ним убийца его отца собственной персоной. Шлем синхронизируется с перчаткой, подсвечивая уязвимые точки на доспехах противника, но я не смотрю туда. Не могу отвести взгляд от Виргинии, которая изящным, как всегда, движением ставит на стол чашку и отходит от стола. Импульсная перчатка, встроенная в ее доспехи, медленно начинает раскрываться.
Ум с сердцем не в ладу, меня просто разрывает на части. Какого черта Мустанг тут делает? Она же должна быть на окраине! Ни она, ни остальные золотые нас не узнают, ведь шлемы скрывают наши лица. Медленно отступая, ауреи внимательно смотрят на нас, пытаясь проанализировать ситуацию. На правом плече Кассия извивается лезвие-хлыст, Кавакс и Даксо медленно встают из-за стола, но тут Квиксильвер начинает яростно размахивать руками.
– Прекратите! – кричит он, но его голос тонет в хаосе звуков. – Не стреляйте! Это дипломатическая встреча! Кто вы такие?
Значит, мы вломились сюда в разгар каких-то переговоров. О чем шла речь? Мустанг обговаривала условия капитуляции? Или альянс? За столом отсутствует Шакал, неужели Квиксильвер предал его? Видимо, да. Наверное, и верховная правительница тоже. Теперь ясно, почему в здании так пусто, – нет слуг, минимум охраны, только самые доверенные люди. Квиксильвер решился провести эту встречу под самым носом у бывшего союзника.
У меня сводит желудок от одной мысли о том, что они решили, будто нас послал Шакал. Значит, думают, что мы собираемся убить их… Тогда исход дела предрешен…
– Всем лечь, мать вашу! – орет Виктра.
– Что же делать? – спрашивает по интеркому Крошка. – Жнец?
– Беллона – мой! – раздается голос Севро.
– Попытаемся оглушить, там же Мустанг… – начинаю я.
– Оглушить? Через такие доспехи? – перебивает меня Севро. – Если эти придурки поднимут оружие, убить всех! Стрелять из импульсовиков полным зарядом! Я не собираюсь рисковать членами моей семьи!
– Севро, послушай меня! Нам надо поговорить с… – начинаю я, но Севро использует командное управление и вырубает мой канал связи, так что я всех слышу, а они меня нет.
Вот засранец, беспомощно кляну его я.
– Беллона, стоять! – кричит Клоун. – Я сказал: не двигаться!
Стоявший напротив Мустанг Кассий медленно скользит между серебряными, используя их как прикрытие. Нас разделяет метров десять. Он все ближе и ближе. Чувствую, как рядом со мной напрягается Виктра – она готова броситься и растерзать одного из тех, кого винит в смерти матери, но между нами и золотыми находятся обычные гражданские, да и Квиксильвер – слишком дорогая добыча, чтобы рисковать его головой.
Оценивающим взглядом окидываю пухлощеких серебряных и медных. Уж этих-то ребят точно никто не притесняет! Коллаборационисты не знают, что такое голод. Севро снял бы скальп с каждого из них, если бы ему дали ржавый ножик и разрешили пару часов побездельничать…
– Жнец… – тихо окликает меня Рагнар, ожидая приказов.
– А ну убери руку с лезвия! – кричит Кассию Виктра, но тот молчит и продолжает медленно двигаться вперед, неумолимый, словно ледник.
Мойра и Рыцарь Смерти следуют за ним. Кавакс опускает забрало шлема, закрывая лицо. Мустанг уже давно это сделала, активировала импульсную перчатку, но пока держит ее опущенной.
Я слишком хорошо знаю смерть, чтобы не почувствовать ее дыхание у меня за спиной.
– Кавакс! – кричу я, включив внешние динамики. – Мустанг! Подождите! Это я! Это я…
– Стой! Прекратить движение, ты, кусок дерьма! – орет Виктра, но Кассий лишь вежливо улыбается, а потом бросается вперед.
Слева от меня Рагнар совершает странное вращающее движение, и одно из двух его лезвий пронзает воздух, а потом ударяет Рыцаря Смерти ровно в центр лба. Серебряные с открытым ртом смотрят, как знаменитый всадник-олимпиец валится на пол.
– Кавакс Телеманус! – рычит Кавакс, и они с Даксо бросаются вперед.
Мустанг заходит с фланга, Мойра заряжает импульсную перчатку и поднимает руку, но тут Севро со зловещим смешком приказывает:
– В расход их!
В комнате словно извергается вулкан. Воздух раскален от перегретых частиц, упыри палят не глядя во все стороны. Мрамор превращается в пыль. Стулья плавятся, ножки подгибаются, и сиденья падают на пол. Выстрелы импульсовиков разносят плоть и кости в ошметки, и в воздухе повисает красная дымка – серебряные и медные попали под перекрестный огонь. Севро стреляет в Кассия, но тот успевает укрыться за колонной. В Кавакса попали уже с дюжину раз, но он крепко держится на ногах, хотя щит явно перегрет. Он заносит лезвие над Севро и Виктрой, но тут Рагнар стреляет сбоку в плечо Каваксу и сбивает гиганта с ног. Даксо кидается на Рагнара сзади, и три великана откатываются в дальний угол комнаты, подминая под себя двоих медных, которые примерно вдвое меньше их. Медные кричат от боли, корчась на полу и хватаясь за перебитые ноги.
Мустанг заняла позицию где-то позади. В нее попадают два раза, прямо в грудь, но импульсное поле держит удар. Она покачивается, стреляет по нам, задевает Крошку, ранит ее в бедро. Крошку отбрасывает назад, швыряет о стену, нога раздроблена. Моя подруга кричит, зажимая руками рану. Клоун и Виктра прикрывают ее, отстреливаясь от Виргинии, и отталкивают Крошку за колонну. Брюзга и четверо упырей, охранявшие вход и Маттео, палят по золотым из коридора.
Раздается выстрел, разносящий в крошево мрамор на том месте, где я только что стоял. Спотыкаюсь, теряю ориентацию в творящемся хаосе. Одни серебряные забились под стол, другие вскакивают и бросаются к колоннаде. Сверхзвуковые пули из импульсовиков пролетают между ними, над их головой, сквозь их тела. Квиксильвер бежит к колоннам, прикрываясь двумя медными. Шрапнель вонзается в их тела, и они падают на пол, превращаясь в месиво оторванных конечностей и крови.
Фурия Мойра бросается на Севро сзади, занося над его головой лезвие в тот момент, когда мой друг пытается обойти Рагнара, сражающегося сразу с обоими Телеманусами, и добраться до Кассия. Стреляю в нее из импульсной перчатки практически наугад, буквально за секунду до того, как лезвие касается Севро. Импульсные доспехи защищают ее от первых разрядов, голубоватый светящийся кокон едва заметно подрагивает. Она отклоняется в сторону, надеясь отделаться легким синяком, но я твердо нажимаю на спусковой крючок. Мойра – одна из идейных вдохновителей существующей рабской системы, ее причисляют к лучшим умам, да она еще и Севро попыталась убить. Тут и думать не о чем, плохое сочетание!
Продолжаю стрелять до тех пор, пока в ее щите не образуется вмятина. Мойра падает на одно колено, начинает корчиться и вопить от боли, молекулы ее кожи и органов вскипают от высокой температуры. Пузырящаяся кровь вытекает из глаз и носа. Доспехи и плоть сплавляются в единое целое. Меня охватывает дикая ярость, и я перестаю чувствовать страх, перестаю ощущать сострадание. Вернулся Жнец. Он одолел Кассия, зарезал Карнуса, его не под силу убить ни одному золотому!
Импульсная перчатка Мойры палит без перебоя, сухожилия пальцев сокращаются от перегрева. Автоматические очереди исполосовали потолок, пули рикошетят, сеют бессмысленную смерть вокруг. Двое серебряных пытаются спрятаться от огня. По огромному панорамному окну с видом на космический город со зловещим хрустом ползет трещина. Упыри прячутся в укрытии, а импульсная перчатка на левой руке Мойры оплавляется, дуло раскаляется до предела и с жутким шипением исчезает. Испустив последний вздох ярости, самая мудрая фурия верховной правительницы превращается в обугленную оболочку.