– Эй, чувак, нам же всего по двадцать три!
– А кажется, что мне уже восемьдесят. – Я толкаю Севро в бок, и он улыбается.
– Слушай, а как ты думаешь… – запинается он, – она за тобой наблюдает? Оттуда, из Долины? И твой отец?
Открываю рот, чтобы сказать: «Я не знаю», но ловлю на себе напряженный взгляд Севро. Он спрашивает не только о моей семье, но и о своей, может, даже о Куинн, которую всегда любил, но так и не набрался смелости ей признаться. Со всеми его безумствами я уже забыл, насколько он раним. Вечный скиталец, чужой и для алых, и для золотых… ни дома, ни семьи… Он совершенно не представляет себе, как может выглядеть мир после войны. Сейчас я готов сказать все, что угодно, лишь бы он почувствовал себя любимым.
– Да, думаю, она смотрит на меня, – отвечаю я с уверенностью, которой на самом деле не чувствую. – И мой отец. И твой тоже.
– Ну, у них в Долине наверняка есть пиво…
– Не богохульствуй, – пинаю я его в ногу. – Какое пиво?! Только виски! Целые реки вискаря!
От его смеха я немного прихожу в себя. Возникает ощущение, что друзья возвращаются ко мне. А может быть, это я возвращаюсь к ним. Хотя какая, в общем-то, разница… Я всегда говорил Виктре, что надо учиться доверять людям, а сам никогда не следовал собственному совету, потому что понимал: когда-нибудь мне придется предать своих соратников и единомышленников, поскольку вся наша дружба строится на лжи. Теперь рядом со мной люди, которые знают обо мне правду, а я боюсь довериться им из страха разочаровать и потерять их. Тут мы с Севро похожи, и это делает нас сильнее, чем раньше. У нас есть то, чего нет у Шакала.
– Знаешь, что будет, когда все это закончится? Когда мы уничтожим Октавию, избавимся от Шакала? – спрашиваю я. – Если нам каким-то чудом удастся победить в этой войне?
– Нет, – отвечает Севро.
– Вот в этом-то и проблема! Не буду притворяться, что у меня есть ответ, но я сделаю все, чтобы Августус оказался не прав. Я не собираюсь сеять хаос в этом мире, не имея сколько-нибудь подходящего плана на будущее, а для этого нам нужны такие союзники, как Квиксильвер! Хватит играть в террористов, нам необходима настоящая армия!
Севро поднимает валяющийся рядом детонатор, ломает его пополам и говорит:
– Какие будут указания, Жнец?
23Волна
Мы с Севро, шагая плечом к плечу, возвращаемся в штаб, где упыри уже готовятся покинуть станцию. Ролло и с десяток его людей напряженно наблюдают за нами из дальнего угла комнаты. Они понимают, что их вот-вот оставят на произвол судьбы. Следом за мной порог переступает Квиксильвер. Наручники мы с него сняли еще в камере. Он одобрил наш план и внес несколько поправок.
– Ничего себе, вы только гляньте, – произносит Виктра, любуясь нашими синяками и разбитыми в кровь костяшками пальцев. – Поговорили, значит. Давно пора. Вот видишь! – поворачивается она к Рагнару.
– Ну да, разгребли дерьмо, – кивает Севро.
– А что богач? – с любопытством спрашивает Рагнар. – Почему с него сняли кандалы?
– Ну что ты, Рагни! Он же Сын Ареса, ты разве не знал? – отзывается Севро.
– Квиксильвер – Сын Ареса?! – заходится от хохота Виктра. – Да ладно! Тогда я – проходчик! Погодите-ка, – оторопело смотрит она на наши с Севро лица, – вы что, серьезно? А доказательства есть?
– Мне жаль, что так вышло с твоей матерью, Виктра, – хрипло произносит Квиксильвер. – Но искренне рад, что ты снова можешь ходить! Я являюсь Сыном Ареса уже более двадцати лет. У меня есть сотни часов видеозаписей наших бесед с Фичнером. Могу предъявить.
– Он – из наших, – перебивает его Севро, – давайте ближе к делу!
– Твою ж мать! – качает головой Виктра. – Значит, мама была права! Она всегда говорила, что у тебя есть секреты, а я-то думала, имеется в виду секс. Типа тебе нравятся лошади, или еще что-нибудь в этом роде, – произносит она, заставляя Севро неловко переминаться с ноги на ногу.
– И что, богач, сможешь ты нас вывезти с этой скалы? – спрашивает Холидей у Квиксильвера.
– Не совсем, – отзывается тот. – Дэрроу…
– Мы никуда отсюда не уйдем! – провозглашаю я, и Ролло с его людьми резко оборачиваются ко мне, а упыри растерянно переглядываются.
– Может, объяснишь нам, что происходит? – мрачно интересуется Брюзга. – Для начала скажите хоть, кто теперь главный. Ты?
– Упырь номер один, – отвечает Севро, толкая меня в плечо.
– Упырь номер два! – хлопаю его по плечу я.
– Возражения? – спрашивает Севро, но упыри отрицательно качают головой.
– Значит, так, первый вопрос на повестке дня! – начинаю я. – У кого есть пинцет?
Обвожу упырей взглядом, и Холидей наконец достает из сумки со взрывчаткой пинцет и бросает мне. Открываю рот, беру пинцет, со стоном вырываю имплантат с аклисом-9, который находится на месте нижней шестерки с правой стороны, и бросаю его на стол.
– Я не раз бывал в плену, но больше не намерен. Эта штука мне не нужна. Смерть в мои планы не входит, но если уж умирать, то вместе с друзьями, а не в камере и не на эшафоте. Вместе с вами, – повторяю я и передаю пинцет Севро, который тоже выдергивает свой имплантат и бросает на стол.
– Я умру вместе с моими друзьями, – подхватывает он, сплевывая кровь.
Рагнар не дожидается, пока ему передадут пинцет, и вырывает имплантат голыми руками, восторженно смотрит на огромный окровавленный клык и торжественно произносит:
– Я умру вместе с моими друзьями.
Один за другим упыри протягивают друг другу пинцет, вытаскивают имплантаты и швыряют их на стол. Квиксильвер некоторое время глядит на нас как на шайку ненормальных хулиганов, явно сомневаясь в том, стоит ли вообще иметь с нами дело. Мне же нужно снять с моих людей тяжелое бремя ответственности. Пока твоя голова начинена ядом, тебе будут мерещиться оглашение смертного приговора и тень палача на пороге: дескать, казнь – это лишь вопрос времени. Хватит! Смерти придется хорошенько попотеть, чтобы забрать нас, и я хочу, чтоб мои друзья знали это! Верили друг в друга, верили в идею, что мы сможем победить и остаться в живых! По крайней мере, я сам впервые убежден: удача нас не покинет!
Раздаю каждому подробные указания, и люди отправляются выполнять приказы. Мы с Севро возвращаемся в штаб Сынов Ареса и просим их подготовить закрытую линию связи с цитаделью в Эгее. Сыны Ареса смотрят на меня в полном недоумении, думают, что ослышались.
– И поскорей, друзья! У нас мало времени!
– Как думаешь, Шакал с прихвостнями знают, что мы здесь? – спрашивает Севро, когда мы с ним вместе встаем перед голографической камерой.
– Может, еще нет.
– Шакал обделается?
– Будем надеяться! Главное, ни слова о том, что здесь были Мустанг и Кассий! Этот козырь надо приберечь на потом!
Сыны выходят на прямую связь, и на экране возникает бледное лицо молодой медной девушки-администратора.
– Главный коммутатор цитадели, – сонно бубнит она, – чем я могу вам…
И тут она смотрит на наше изображение и в ужасе моргает. Сон сразу как рукой снимает, и медная теряет дар речи.
– Я бы хотел побеседовать с лорд-губернатором, – говорю я.
– А как… как вас представить?
– Это Жнец с Марса, мать твою! – рычит Севро.
– Одну минуту, пожалуйста!
Вместо лица администратора на экране возникает пирамида – символ Сообщества. Из динамиков доносится набившая всем оскомину мелодия Вивальди. Севро барабанит пальцами по ноге и тихонько напевает себе под нос: «Если в пятки уходит душа, если ты обоссался, трусишка, значит Жнец за тобою идет не спеша, за тобою должок, непослушный мальчишка!»
Через несколько минут перед нами появляется бледное лицо Шакала. На нем мундир с высоким белым воротом, волосы зачесаны на косой пробор. Он смотрит на нас без злобы, скорее с некоторым удовольствием, не считая нужным прерывать завтрак.
– Жнец и Арес, – произносит он тихим утробным голосом и вытирает рот салфеткой. – Дэрроу, ты покинул нас так быстро, что мы даже не успели попрощаться. Должен сказать, выглядишь просто отлично! А Виктра с тобой?
– Адриус, – спокойно начинаю я, – тебе, разумеется, уже известно, что на территории «Сан индастриз» произошел взрыв и твой союзник Квиксильвер пропал без вести. Понимаю, что расследование – дело долгое, улики будут разбирать еще несколько часов, а может, и дней. Поэтому я решил сам позвонить тебе и прояснить ситуацию. Мы, Сыны Ареса, похитили Квиксильвера!
– Ясно, – отзывается он, кладет ложку и делает глоток кофе из белоснежной чашки. – И зачем?
– Он будет у нас в заложниках до тех пор, пока ты не выпустишь всех политзаключенных, противозаконно содержащихся в твоих тюрьмах, и всех представителей низших цветов, отправленных в концлагеря! Кроме того, мы требуем, чтобы ты взял на себя ответственность за убийство своего отца! Публично!
– Это все? – спрашивает Шакал абсолютно спокойно, хотя сам наверняка пытается понять, как мы узнали о его связи с Квиксильвером.
– Ну еще тебе придется лично поцеловать мою пухлую попку, – не удерживается Севро.
– Какая прелесть! – отвечает Шакал, глядя на кого-то за пределами экрана. – Агенты сообщают мне, что через десять минут после нападения на «Сан индастриз» был объявлен мораторий на все перелеты, а корабль, успевший покинуть место событий, исчез в Яме. В таком случае, если я правильно понимаю, вы все еще на Фобосе.
Делаю паузу, чтобы он решил, что попал в точку и застал меня врасплох.
– Если наши требования не будут выполнены, Квиксильвер распрощается с жизнью!
– Прискорбно, но я не вступаю в переговоры с террористами. Особенно если они могут записывать наш разговор, а потом слить его в сеть в политических целях, – говорит Шакал, делая глоток кофе. – Я выслушал твое предложение, теперь послушай, что я тебе скажу: беги! Прямо сейчас, пока еще есть возможность! Но знай, что, куда бы ты ни отправился, где бы ни спрятался, ты не сможешь защитить своих друзей! Я убью их всех, а потом верну тебя в камеру вместе с их отрубленными головами. Тебе не скрыться, Дэрроу. Обещаю, я найду тебя! – произносит он и отключается.