Пробуравив триста метров внутрь корабля, агрегат ломается: сверла уже никуда не годятся, двигатели перегреты. Тяну руку, чтобы катапультироваться, но рука соскальзывает с рычага, покрытого кровью. В панике ощупываю себя, однако доспехи не пробиты. Кровь не моя. Она стекает с правой стены кабины, куда ударил снаряд из рельсотрона, протаранивший три личера, а потом врезавшийся в мое щупальце. Вижу клочья волос и осколок кости в кровавых сгустках.
Оставляю агрегат в пустоте проделанного мной тоннеля. Разгерметизация устранена, вокруг все спокойно, давление уже сбросили, аварийные перекрытия изолировали пробоины в корпусе. Генератор гравитации в этой секции, должно быть, пострадал, потому что волосы парят внутри шлема.
Поднимаю глаза: пробоина в корпусе напоминает замочную скважину, через которую видно звезды. Прямо перед ней, медленно вращаясь, проплывает труп. Но вот на него падает тень – флагман Антонии подходит ближе, заслоняя собой солнечный свет, отражающийся от поверхности Юпитера. Мы с мертвецом остаемся в полной темноте: он – в космосе, а я – в чреве «Колосса». В моем интеркоме все время слышны голоса. Виктра взлетает из ангара. Орион и губернаторы Газовых Гигантов спасаются бегством, их выбили с полюсов Ио и гонят на Юпитер. Рок продолжает атаковать флагман Виргинии, а Антония ведет остальные силы за отступающими Телеманусами и Раа.
Севро все еще вне игры.
В тридцати метрах надо мной на одном из уровней, через которые я прошел, что-то движется в тоннеле двадцатиметровой ширины. Мой шлем опознает активное оружие. Взлетаю вверх, активирую импульсное защитное поле, но оказывается, что это всего лишь молодой серый, он глядит на меня через кислородную маску огромными от ужаса глазами. Весь залитый чужой кровью, он парит в невесомости рядом с трупами друзей, цепляясь одной рукой за обломок металлической стены. Серого трясет. Видимо, мое щупальце выкосило весь его отряд, тела вытянуло в космос, и он остался здесь совсем один. Серый до ужаса боится меня. Поднимает бластер, и я реагирую автоматически. Пронзаю сердце лезвием, и юноша умирает с широко открытыми глазами. Мертвое тело вертикально парит в пространстве до тех пор, пока я, поставив ногу ему на грудь, резким движением не вытаскиваю клинок. Расстояние между нами постепенно увеличивается. Крошечные капельки крови танцуют, срываясь с моего клинка.
Генераторы гравитации перезапускаются, и я ударяюсь ногами о пол, ступая в лужу крови. Тело серого падает. Позади меня через пролом в обшивке льется свет. Отталкиваю мертвеца, вглядываюсь в отверстие и вижу возникающий из ниоткуда челнок. Потом еще один, и еще, и еще… Целая эскадра истребителей под предводительством Виктры. За ними гонятся штурмовики, но орудия, установленные на хвостовой части истребителей, отстреливаются сверхмощными энергоразрядами размером с кулак и разносят их в клочья. Радоваться рано, скоро этих штурмовиков будут сотни. Надо торопиться, так как скорость и атака – наши единственные преимущества.
Корабль Виктры резко тормозит в тоннеле как раз над моим агрегатом. Оттуда выбегают валькирии и присоединяются ко мне. На верхних уровнях вскоре высадятся все остальные. Холидей и несколько алых в боевых доспехах несут под охраной черных абордажные установки. Отряд подходит к перегородке, отделяющей безвоздушный отсек от остальных помещений корабля. Алые ударяют термальным сверлом о железо, и оно начинает раскаляться докрасна, а потом устанавливают импульсный пузырь над металлическим люком, чтобы, когда мы войдем внутрь, остальные сенсоры на дверях на нас уже не реагировали.
– Стену пробьем через пятнадцать минут! – произносит Виктра, стоя в стороне и прислушиваясь к вражеским переговорам. – Вызваны команды быстрого реагирования! Более двух тысяч единиц смешанных видов! – сообщает она.
Еще Виктра подключена к стратегическому командному пункту корабля Орион, поэтому у нее есть возможность собирать данные по боевым действиям с огромных сенсорных дисплеев флагмана. Судя по статистике, Рок отправил к нам на личерах более пятнадцати тысяч человек, большинство из которых уже рыщут по «Паксу», тщетно пытаясь найти меня. Вот идиоты! Рок поставил все на одну карту и проиграл, а я только что привел на практически пустой корабль противника восемнадцать сотен обезумевших черных берсерков.
Поэт будет просто в бешенстве!
– Десять! – заканчивает отсчет Холидей.
– Валькирии, за мной! – кричу я, подавая им знак идти клином.
Пятьдесят семь черных перебираются через разрушенный склад и выстраиваются за моей спиной треугольником – этому мы их обучили во время путешествия с Юпитера. Слева от меня Сефи, справа – Виктра, позади – Холидей. Перегретая металлическая дверь проседает под нашим напором. Алые и серые пятятся назад. Вдоль тоннеля, который я пробурил через десять уровней, замерли в ожидании наши абордажные команды. Вот еще два щупальца добрались до места назначения. Среди абордажников прибавилось две тысячи черных. Серые, алые и несколько сочувствующих нам золотых поведут их на бой с охранниками, которые сейчас прыгают в вагонетки и гравилифты и спешат к новому фронту, неожиданно открывшемуся внутри корабля.
Это будет настоящий ураган. В основном ближний бой: дым, крики, изуродованные тела – словом, худшее из того, что случается на войне.
– Щиты на полную мощность! – командую я по-нагальски, обернувшись к валькириям, и вокруг их доспехов тут же активизируются переливающиеся всеми цветами радуги поля. – Убивайте всех вооруженных, безоружных не трогать, какого бы цвета они ни были! Помните о нашей цели! Вы должны очистить мне путь! Hyrg la, Рагнар!
– Hyrg la, Рагнар! – ревут в ответ они, ударяя себя в грудь и погружаясь в безумие войны.
Большинство из них съели свои волшебные грибы еще на челноке. Теперь они не чувствуют боли. Черные идут в ногу, безудержно рвутся в бой. Рядом со мной шагает Виктра, ее глаза горят предвкушением битвы. Помню, мы с ней однажды сидели в лаборатории у Микки и она рассказывала мне, как любит аромат атаки – запах вспотевших перчаток, промасленного оружия, – а еще обожает ощущения после боя, когда мышцы растянуты, а руки дрожат. Все дело в честности, вдруг понимаю я.
Вот почему она так любит сражения – здесь нет места лжи.
– Виктра, держись рядом! – говорю я. – Если наткнемся на золотых, идем гидрой!
– Njar la tagag… – раздается за моей спиной, – syn tjr rjyka!
Сефи заводит боевую песнь. Голос у нее выше, чем у Рагнара. К ней присоединяются крылатые сестры. «Боли нет, только радость!» – поют валькирии, вкусив хлеба богов. Десятки голосов звучат в интеркоме, внушая мне глубокое почтение, но разум велит мне бежать отсюда подальше. Вот почему черные поют: не для того, чтобы посеять панику в рядах врага, а чтобы ощутить прилив смелости, воинское единство, избавиться от одиночества и страха.
По спине стекают струйки пота. Страх исчезает. Холидей дезактивирует защиту.
– Njar la tagag…
Превращаю хлыст в лезвие, импульсный клинок дрожит, стонет и выпрямляется. Меня колотит озноб. Рот забит пеплом. Надеваю маску. Надо скрыть лицо.
Не чувствую ничего. Вижу все. Пора идти вперед и убивать. Я – не человек. Они – не люди.
– Syn tjr rjyka! – поют черные все громче.
Страха больше нет.
Эо, если ты сейчас смотришь на меня, то лучше закрой глаза.
Жнец пришел и принес с собой ад.
47Ад
– Пошли! – ревет Холидей.
Дверь распахивается, и я бросаюсь в импульсное поле, защищающее точку проникновения. Растет плотность потока: быстрее мелькают картинки, повышается частота звука, ускоряются мои движения. Все в дымке. Холидей прицеливается через двухметровое отверстие в створке двери и поджаривает все незащищенные оптические нервы по другую сторону. Взрывается двухфазная граната, и я прыгаю через пролом прямо в дым, держась правой стороны; Виктра следует за мной, Сефи прикрывает нас слева. Мы тут же попадаем под вражеский огонь. Треск моего щита напоминает звук, с которым град бьется о жестяную крышу. В конце коридора творится полный хаос из вспышек бластеров и импульсных разрядов. В дыму то и дело мелькают самонаводящиеся торпеды. Стреляю из импульсной перчатки, рука судорожно дергается. Пригибаюсь, кидаюсь вперед, чтобы не блокировать вход. В меня что-то врезается, теряю равновесие, натыкаюсь на левую стену и выпускаю серию разрядов из перчатки. Щит трещит от пуль, которые сталкиваются с энергетическим барьером и, сплющенные, падают на пол у моих ног. В коридоре за моей спиной все прибывают и прибывают черные, движущиеся с поразительной скоростью. Из-за жуткой какофонии тяжело соображать, но я стараюсь мыслить тактически: нас взяли в тиски, у входного отверстия погибают люди, необходимо продвигаться вперед!
Что-то с визгом проносится в миллиметре от моей головы и взрывается у входа. На пол шлепаются оторванные конечности и обломки доспехов. В шлеме есть функция шумоподавления – только она спасает мои барабанные перепонки. Бросаюсь вперед, пытаясь выйти из-под огня, и тут к нам прилетает еще одна граната и взрывается, когда на нее плашмя падает одна из черных. В мясорубке войны погибла очередная жертва. Необходимо сократить дистанцию, но впереди ничего не видно из-за дыма и огня.
Да пошло все к черту!
Рыча от ярости, активирую гравиботы и, беспрерывно стреляя, мчусь по узкому коридору на скорости восемьдесят километров в час навстречу нашим убийцам. Лечу примерно в метре над полом, Виктра не отстает. Наконец-то могу разглядеть противника: отряд из двадцати серых под предводительством золотого легата в переливающихся серебром доспехах. Прыгаю на аурея, протыкаю его щит лезвием и вонзаю клинок прямо в мозг. Падаю на пол, неловко подворачивая руку. Серый отряд быстрого реагирования рассредоточивается вокруг меня, пока я пытаюсь встать на ноги, и берет меня в кольцо. Один стреляет из ионного излучателя мне в спину, по защитному полю проходит голубая рябь, и оно отключается. Одного серого убираю ударом лезвия в шею, двое других палят мне в грудь, и на доспехах образовывается с десяток вмятин. Отступаю, и тут кто-то наставляет на меня тяжелый рельсотрон с полным арсеналом разрывных пуль. Успеваю пригнуться и отпрянуть в сторону, поскальзываясь на крови, гремит выстрел, и в полу образуется дыра размером с голову.