– Рок, дорогой мой! – кричит Виктра, глядя в камеру на потолке, пока Холидей и ее команда устанавливают на двери бурильный агрегат. – О, как я по тебе скучала после нашей маленькой вечеринки в садах Марса! Ты меня слышишь? – вздыхает она. – Ну будем считать, что слышишь. Я все понимаю, дорогой! Ты, наверное, думаешь, что мы ужасно злимся на тебя за убийство моей матери и казнь наших друзей, за пули в моей спине, за отравление и пытки, которым я и милый Жнец подвергались почти год, но ты не прав! Мы совсем не сердимся! Просто хотим посадить тебя в клетку! Или лучше в несколько, хочешь? Ведь это так романтично!
Трое выживших бойцов Холидей закрепляют магнитные зажимы на двери и устанавливают термосверло. Серая нажимает какие-то кнопки на пульте управления, и сверло начинает вращаться, словно центрифуга.
Сефи возвращается с очередной вылазки, снимает шлем и сообщает:
– Из тоннеля к нам идут враги. Их много, – показывает она на центральный проход. – От моей руки полегло немало противников, но придут еще золотые, – сообщает она.
Сефи не просто убила золотого командира, она принесла нам его голову, однако и сама пострадала в схватке – черная хромает, а из раны на левой руке хлещет кровь.
– Черт, это Флагилус… – взглянув на голову, шепчет Виктра. – Мы с ним были в одном братстве в училище. Вообще-то, милый был парень… А как готовил!
– Сколько их, Сефи?
– Достаточно, чтобы подарить нам хорошую смерть.
– Черт, черт, черт! – со всей силы пинает дверь Холидей.
– Слишком толстая? – спрашиваю я.
– Да! – Серая раздраженно сбрасывает шлем, помяв свой ирокез. – Эта дверь сделана не по техническим требованиям ГДИ, как все остальное оборудование, а под заказ в «Ганимед индастриз». Минимум в два раза толще!
– Сколько тебе нужно времени? – повторяю вопрос я.
– Если бабахнуть на полную мощность? Примерно четырнадцать минут, – подумав, отвечает Холидей.
– Четырнадцать?! – переспрашивает Виктра.
– А то и больше.
Отворачиваюсь, чтобы хоть как-то выпустить пар. Женщинам прекрасно известно, что у нас нет даже пяти минут. Вызываю Виргинию по интеркому, но она молчит. Видимо, ее корабль на краю гибели. Черт! Главное, не умирай! Только не умирай, беззвучно молюсь я. Как я мог снова отпустить ее?
– Давайте нападем первыми! – предлагает Виктра. – Пойдем по центральному коридору и погоним их, как гончие лисиц!
– Да! – горячо поддерживает ее Сефи. – Я пойду за тобой, дочь солнца! К славе!
У них с Виктрой много общего, о чем они не подозревали до того, как оказались в этом адском пекле.
– Насрать на славу, дайте с дверью разобраться! – бурчит Холидей.
– Нам сидеть тут, как трусливым эльфам, и ждать смерти?! – возмущается Виктра.
Не успеваю я открыть рот, чтобы ответить ей, как позади нас раздается скрежет металла, шипение гидравлики в стене, и дверь на мостик медленно отъезжает в сторону.
48Император
Мы бросаемся к мостику, ожидая засады, но там тихо. Неяркое освещение, из скрытых динамиков льется музыка Бетховена – все как любит Рок. Экипаж занят своим делом, бледные лица освещает приглушенный свет. Двое золотых идут по широкому металлическому мосту над кабинами пилотов в сторону командного пункта. Там перед тридцатиметровой голограммой космической битвы стоит Рок. Среди сенсоров танцуют корабли. В окружении огней император скользит пальцами по изображениям и отдает приказания, словно маэстро, дирижирующий симфоническим оркестром. Ум Фабия – оружие, внушающее и ужас, и восхищение, и с его помощью он уничтожает наш флот. Кислородные резервуары «Деи Торис», корабля Виргинии, горят, «Колосс» и три сопровождающих флагман разрушителя беспрерывно обстреливают ее изо всех рельсотронов. Люди и обломки металла летят в космос, и это лишь деталь масштабного сражения. Бо́льшая часть сил Рока, включая флагман Антонии, преследует Ромула, Орион и Телеманусов, пытающихся уйти под прикрытие Юпитера.
Слева от нас, метрах в двадцати, у арсенала проверяет готовность оружия тактический отряд. Черные и серые внимательно слушают своих золотых командиров, готовясь защищать мостик от атаки.
Справа, у панели управления внезапно открывшейся двери, стоит никем не замеченная и трясущаяся от страха миниатюрная розовая в белой униформе. На дисплее мигают зеленые строчки введенного девушкой кода. Ее изящная фигурка кажется еще более хрупкой на фоне картины боевых действий. Но глаза розовой смотрят с вызовом, она обворожительно улыбается и закрывает дверь за нашей спиной.
Все это занимает не более трех секунд, и тут нас замечает золотой командир пехотинцев.
Волчий вой заставляет человека остолбенеть как зачарованного, однако гораздо страшнее, когда наступает тишина: нападают серые хищники бесшумно. Поэтому я молча показываю налево, и черная бросается к солдатам, внимательно слушающим аурея. Он кричит, чтобы те обернулись, но Сефи опережает их, они не успевают даже схватиться за оружие. Королева проходит через строй в боевом танце, размахивая лезвиями, рассекает лица и колени врагов. Ее валькирии продолжают начатое дело. Тело золотого соскальзывает с острия клинка Сефи и с глухим стуком падает на пол. Все кончено, не прозвучало и пары вражеских выстрелов.
С другой стороны кабины по нам открывают огонь серые, но Холидей и ее снайперы быстро убирают противников одного за другим.
– Рок! – рычу я, пока идет бойня.
Он стоит, отвернувшись от голограммы, и пораженно смотрит на меня. Все его благородство и хладнокровие улетучиваются, и я вижу лишь его изумленный взгляд. Мы с Виктрой бросаемся вперед. Синие в своем отсеке уровнем ниже растерянно и испуганно глядят на нас, забыв о том, что их корабль участвует в боевых действиях. В нашу сторону молча движутся два претора Рока в черно-фиолетовых доспехах, украшенных серебряным полумесяцем – символом братства Луны. На металлическом мосту мы разделяемся: Виктра заходит справа, я – слева. Передо мной претор небольшого роста, на ней нет шлема, волосы убраны в пучок.
– Меня зовут Фелисия из дома… – с готовностью начинает рассказывать мне она о регалиях своей семьи, но я сразу же ударяю ее хлыстом по лицу.
Золотая защищается, подняв клинок, и тут Виктра атакует ее с другой стороны, вонзая лезвие прямо в живот в области пупка, а я тут же с хирургической точностью отсекаю голову.
– Пока, Фелисия! – сплевывает сквозь зубы Виктра и оборачивается ко второму претору. – Хилый нынче народ пошел! А ты, парень, из того же теста?
Мужчина бросает лезвие, падает на колени и бормочет что-то насчет капитуляции. Виктра уже заносит клинок, чтобы отрубить ему голову, но краем глаза замечает мое выражение лица, неохотно принимает капитуляцию, все-таки ударив аурея для острастки ногой в лицо, и передает пленника черным, взявшим мостик в кольцо.
– Ну и как тебе наши щупальца? – Виктра подходит к Року слева, ее глаза пылают жаждой мести. – Как это символично, лживый сучонок, что возмездие пришло к тебе таким поэтическим способом!
Синие все еще наблюдают за нами, не понимая, как быть. Абордажная команда, которую послали сюда, толпится в коридоре. Мы оставили там термосверло, но у них уйдет как минимум минут десять только на то, чтобы пробить дверь.
Интерком Рока без конца трезвонит, командиры ожидают указаний. Эскадры, которые он послал в атаку, дрейфуют и становятся легкой мишенью. Командиры привыкли, что их направляет невидимая рука, а теперь им приходится действовать самостоятельно, причем вслепую, не видя общей картины сражения. Стратегия Рока дала сбой, чья-либо инициатива приводит только к хаосу, потому что интеллектуальный центр флота внезапно умолк.
– Рок, отзови свои корабли! – требую я, утирая со лба пот. – Немедленно!
Умудрился потянуть икроножную мышцу, руки дрожат от переутомления. С трудом делаю шаг вперед, топая сапогами по металлическому полу, и замечаю, что Рок смотрит на кого-то за моей спиной. Обернувшись, я вижу ту самую розовую, которая впустила нас на мостик.
– И ты, Аматея?! – хрипло говорит он – не как хозяин, а как любовник, которого предали.
Девушка и бровью не ведет, не обращая внимания на его печальный голос. Она расправляет плечи, принимает горделивую позу, срывает с воротничка розовую полоску, обозначающую принадлежность к дому Фабиев, и бросает на пол. Рока бьет дрожь.
– Ах ты, сраный романтик! – смеется Виктра.
Подхожу к Року. Мои сапоги оставляют кровавые следы на серой стальной палубе. На дисплее за спиной Фабия видно, как умирает корабль Виргинии. Звезды сияют сквозь пробоины в его обшивке, но разрушители продолжают обстрел. Орудия наведены не на «Пакс», который километров на тридцать ближе, а именно на «Дею Торис».
– Прикажи прекратить огонь! – Я наставляю на Рока клинок. – Давай!
Рок и не пытается выхватить свое лезвие, висящее на бедре, прекрасно понимая, что в поединке со мной у него нет шансов.
– Нет.
– Но там же Мустанг!
– Это ее выбор.
– Скольких человек ты послал за мной? – ледяным тоном спрашиваю я. – Много ли твоих бойцов на «Паксе»? Двадцать тысяч? А на твоих разрушителях?
Снимаю блокировку с планшета на левом предплечье и вывожу на экран данные диагностики реактора «Пакса». Строчки мигают красным. Мы специально выключили систему охлаждения, чтобы реактор перегрелся. Едва заметное увеличение напряжения приведет к ядерной реакции.
– Прикажи прекратить огонь, иначе все они простятся с жизнью!
– Совесть не позволит мне отдать подобный приказ. – Рок вздергивает изящный подбородок: ему хорошо известно, какие будут последствия.
– Тогда мы оба будем виноваты в их смерти.
– Сайрус, отдай разрушителям приказ бить на поражение, – резко оборачивается Рок к командиру синих.
– Поздно, – качает головой Виктра, и я тут же повышаю напряжение генератора.
Экран планшета становится зловеще алого цвета, бросая отблеск на наши лица. На голограмме за спиной Рока видно, как «Пакс» начинает извергать сгустки голубого пламени. Спеша выполнить приказ императора, разрушители перестают обстреливать «Дею Торис» и пытаются перейти на сверхзвуковую скорость, но тут в центре «Пакса» вспыхивает яркий свет, металлические палубы рушатся, корпус мнется, словно бумага, под толчками вырывающейся из реактора энергии. Взрывная волна ударяет в разрушители, сплющивая их корпуса и разбивая друг о друга. «Колосс» сотрясается, нас отбрасывает в сторону, но защитное поле выдерживает. «Дея Торис» дрейфует с выключенными огнями, и мне остается только молиться, чтобы Мустанг осталась в живых. Прикусываю губу, чтобы не думать о ней и сконцентрироваться на своей задаче.