– Жнец, флот почти готов!
Я тепло приветствую ее и встаю рядом.
– Как наши дела? – спрашиваю я, глядя в космос через панорамный иллюминатор.
– Повелитель Праха стянул сюда все оборонные силы. Похоже, он думает, что мы запустим Железный дождь, прежде чем попытаемся выбить его с Луны. Точно подмечено. Ему нет смысла атаковать первым. Сейчас сюда направляются все остальные силы центра, и скоро мы будем похожи на таракана, попавшего между молотом и наковальней. Он предполагает, что мы поспешим с атакой, но других вариантов у нас и правда нет.
– Повелитель Праха свое дело знает, – киваю я.
– Но не знает наше, – парирует Орион, взглянув на планшет. – А это еще что? – удивляется она, заметив мой приказ о разрешении на вылет, данном челноку класса «сарпедон» из дока «дельта».
Я знал, что она это заметит, но сейчас не хочу пускаться в долгие объяснения. Далеко не все испытывают такое же сочувствие к Кассию, как я, даже после того, как Севро спас ему жизнь.
– Отправил представителя на встречу с сенаторами, – вру я ей в глаза.
– Мы оба знаем, что это неправда. – Орион в упор смотрит на меня. – Что происходит?
– Если Кассий останется на борту нашего корабля во время военных действий, – выкладываю я все как есть, подходя ближе, чтобы нас не подслушали, – то кто-нибудь обязательно попытается пробраться мимо охраны и перерезать ему горло. Семью Беллона слишком сильно ненавидят, его нужно отправить подальше отсюда.
– Так спрячь Кассия в другой камере. Не отпускай его! Он же вернется к своим! И будет воевать против нас!
– Не вернется.
– Если черные узнают, что ты сделал… – начинает Орион, озираясь по сторонам, но я не даю ей договорить.
– Вот поэтому я никому и не сказал! Я решил отпустить его. Пообещай, что челнок не задержат.
Орион кивает и отворачивается, глядя на Луну. Как всегда, я чувствую, что она знает куда больше, чем говорит.
– Обещаю. Но будь осторожен, мальчик!
Мы с Севро встречаемся в коридоре у тюремного отсека высшей степени секретности. Он сидит на оранжевом контейнере, парящем в воздухе на гравиблоке, и прихлебывает что-то из фляги, держа левую руку на импульсовике, который торчит из кобуры на левом бедре. В коридоре тихо – тут содержатся опасные пленные, – а вот в главных ангарах, на огневых точках, в машинном отсеке и в арсеналах творится нечто невообразимое. Здесь, в тюремном блоке, единственный островок спокойствия. Мой друг в черной форме, и новый бронежилет ему явно маловат. Он болтает ногами, постукивая каблуками сапог.
– Ты чего так долго? – спрашивает Севро.
– Пришел на мостик подтвердить разрешение на вылет, а Орион стала вопросы задавать.
– Черт! Она догадалась, почему мы решили выпустить орла на волю?
– Пообещала, что мешать не станет.
– Уж надеюсь. И лучше ей об этом особо не трепаться. Если Сефи узнает…
– Ясно! – перебиваю его я. – Орион тоже все понимает, она ей не скажет.
– Ну если ты так уверен, – кивает Севро и, морщась, допивает содержимое фляги.
С другого конца коридора к нам приближается Мустанг.
– Охрана снята, – сообщает она. – Патрулям приказано покинуть коридор тринадцать-cи. Кассий может идти в ангар.
– Хорошо. Ты уверена, что это верное решение? – спрашиваю я, трогая ее за руку.
– Уверена, – кивает она. – Не на все сто, но это жизнь…
– Севро? Ты не передумал?
– Разумеется, нет! – Севро спрыгивает с контейнера. – Я же пришел, так?
С этими словами он помогает мне вытолкать гравиблок к дверям тюремного отсека.
Комната охранников пуста, команда Сынов словно испарилась, оставив лишь обертки от еды и стаканчики с жевательным табаком. Севро сопровождает меня в десятиугольную комнату из дюростекла и на ходу насвистывает песенку, которую когда-то сочинил про Плиния.
– Если ты обоссался, трусишка… – напевает он, подходя к камере Кассия.
В камере напротив сидит Антония. Лицо у нее все еще опухшее, и она с ненавистью смотрит на нас, не вставая с нар.
– С добрым утречком, сэр Беллона! – стучит Севро по дюростеклу, отделяющему нас от Кассия.
Тот потирает глаза, садится на койке, смотрит на нас с Севро, но обращается к Виргинии:
– Что происходит?
– Следующая остановка – Луна! – сообщаю я.
– Луна? Не Марс? – удивленно переспрашивает Кассий, и я краем глаза замечаю, что Антония не меньше его поражена этой новостью.
– Нет, не Марс.
– Вы правда хотите выступить против Луны? – шепчет Кассий. – Безумцы! У вас не хватит кораблей! Да и как вы собираетесь пройти сквозь защитное поле?
– Не волнуйся, дорогой, – отвечает ему Севро, – мы свое дело знаем! Но скоро по этому кораблю будет расхаживать куча вооруженных людей, и кто-нибудь из них наверняка не устоит перед искушением прострелить тебе башку. Дэрроу об этом как подумает, так грустить начинает, а я не люблю, когда он грустит. Слушай, Дэрроу, – поворачивается ко мне Севро, – по-моему, он все равно не догоняет…
– Кассий, ты всерьез сказал, что устал от этой войны? – спрашиваю я.
– Не понимаю. Что происходит?
– Черт побери, Кассий! Тебе задали простой вопрос! – вмешивается Мустанг. – Так да или нет?
– Да, – отвечает Кассий, не вставая с нар, а Антония подходит поближе к стеклу, чтобы лучше слышать. – Конечно устал! А как иначе? Из-за этой войны я лишился всего, что имел, и ради кого? Ради людей, которым наплевать на все и вся, кроме себя самих!
– Ну как? – поворачиваюсь я к Севро.
– Да ладно! – фыркает он. – Думаешь, этого достаточно?
– Игру затеяли? – хмурится Кассий.
– Ну что ты, парень, все серьезно! Дэрроу хочет, чтобы я тебя отпустил, – произносит Севро, и Кассий широко раскрывает глаза от удивления. – Но мне нужны гарантии безопасности. Ты же у нас весь из себя благородный, честь, месть и все такое, поэтому будь любезен, поклянись, что не причинишь нам вреда, и я буду спать спокойно!
– Но я же убил твоего отца…
– Слушай, я бы на твоем месте перестал напоминать мне об этом!
– Если останешься здесь, мы не сможем защитить тебя, – вступаю в разговор я. – Я считаю, что Кассий Беллона еще пригодится Вселенной. Но здесь тебе не место, как и рядом с правительницей. Поклянись всем святым, что больше не будешь участвовать в этой войне, и я освобожу тебя.
– Какая чушь! – раздается за нашей спиной смех Антонии. – Они играют с тобой, Кассий! Дергают за ниточки, как марионетку!
– Помолчи, змея подколодная! – осаживает ее Мустанг.
– И ты на это согласна? – спрашивает у нее Кассий, раздумывая над нашим предложением.
– Вообще-то, это была моя идея. Ты не виноват в том, что произошло, Кассий. Я жестоко с тобой обошлась, и мне очень жаль. Прости меня. Я знаю, что ты хотел отомстить Дэрроу и мне…
– Нет! Я никогда не желал тебе зла!
– …но ты уже много раз видел, к чему приводит жажда мести, – поморщившись, продолжает Мустанг. – Тебе должно быть ясно, что за человек Октавия и каков из себя мой брат. Ты виноват лишь в том, что пытался защитить свою семью, и не заслуживаешь того, чтобы умереть здесь.
– Ты правда хочешь, чтобы я вышел отсюда?
– Я хочу, чтобы ты остался в живых, – отвечает она. – Уходи и больше не возвращайся.
– Но куда мне идти? – недоумевает он.
– Куда-нибудь подальше отсюда.
Кассий нервно сглатывает, совершенно растерявшись. Он не просто пытается осознать, что велят ему честь и долг, а силится представить себе мир без Виргинии. Знаю, ему сейчас ужасно одиноко, несмотря на обещание свободы. Жизнь без любви хуже, чем любая тюрьма. Однако Кассий кивает – не мне, а Виргинии – и, облизнув пересохшие губы, произносит:
– Памятью моего отца и Юлиана клянусь не поднимать оружия против любого из вас. Если вы отпустите меня, я уйду. И никогда не вернусь.
– Трус! – вопит Антония, колотя в дюростекло камеры. – Ах ты, презренный извивающийся червяк!
– Решать все равно тебе. – Я толкаю в бок Севро.
– К черту! – говорит он, дергая себя за козлиную бородку. – Будем надеяться, что вы правы, придурки!
Севро залезает в карман, достает оттуда магнитную карту-ключ и с громким щелчком отпирает дверь камеры Кассия.
– В запасном ангаре на этом уровне тебя ожидает челнок, – ровным голосом произносит Мустанг. – Ему дано разрешение на вылет, но нужно идти прямо сейчас.
– Прямо сейчас – это значит сейчас, засранец! – добавляет Севро.
– Да они тебе в спину выстрелят! – орет Антония. – Ах ты, изменник!
Кассий неуверенно берется за дверную ручку, словно боясь, что на самом деле камера заперта и мы от души посмеемся над ним, лишив той надежды, которую только что подарили. Но набирается решимости, толкает дверь, и она распахивается. Кассий выходит к нам в коридор и протягивает руки, ожидая, что мы наденем на него наручники.
– Свободен, чувак, – говорит Севро, барабаня пальцами по оранжевому контейнеру, – но сначала залезай сюда, и мы тебя вывезем незаметно.
– Хорошо, – отзывается он, оборачивается ко мне и протягивает ладонь. – Прощай, Дэрроу!
– Удачи, Кассий! – отвечаю я, пожимая ему руку и чувствуя, что нас связывает странное родство.
Потом Кассий делает шаг к Виргинии, хочет обнять ее, но она намерена ограничиться рукопожатием, не теряя самообладания даже в такой момент. Он качает головой, отступает и произносит:
– Луна навсегда останется в наших сердцах!
– Прощай, Кассий!
– Прощай…
Кассий подходит к контейнеру и заглядывает в него. Некоторое время он стоит в нерешительности, как будто хочет что-то сказать Севро или еще раз поблагодарить его.
– Я не уверен в правоте твоего отца, но он был храбрым человеком, – тихо говорит золотой и протягивает Севро руку. – Мне жаль, что сегодня его нет с вами.
Севро бешено моргает, и я вижу, как в нем закипает ненависть. Все эти игры в благородство даются ему тяжело: он никогда не отличался особым мягкосердечием. Но мой друг делает усилие над собой. Они жмут друг другу руки, но что-то здесь не так… Кассий его не отпускает, и выражение его лица вдруг становится ледяным. Он поворачивается так быстро, что я не успеваю остановить его, дергает Севро на себя, перекидывает его через бедро и зажимает под мышкой – это не сложно сделать при их разнице в росте. Со стороны их движения кажутся танцем. Кассий стремительно выхватывает пистолет из висящей на поясе у Севро кобуры. Мой друг спотыкается, пытается отнять оружие, но уже поздно. Беллона отталкивает противника и встает у него за спиной, прижав к позвоночнику дуло бластера.