– Моя сестра, – отвечает Антония, которой явно не нравится, как он ее разглядывает, ведь потерю красоты она оплакивала куда сильнее, чем смерть матери. – Эта сучка за все мне заплатит! А лицо я сделаю заново, не волнуйся! – Она отворачивается.
– Стоп! – резко обрывает ее Шакал. – Что значит «заново»? Зачем?
– Я отвратительно выгляжу!
– Отвратительно? Дорогая, шрамы делают тебя неповторимой! Они рассказывают твою историю!
– Но это история Виктры!
– Ты все равно прекрасна, – произносит он, ласково беря Антонию за подбородок и нежно целуя в губы.
На самом деле ему на нее совершенно наплевать. Мустанг была права, когда говорила, что мы для него просто мешки с мясом и костями. Однако и Антонии хочется любви и признания, несмотря на то что более злобного существа я, пожалуй, не встречал. Вот Шакал и пользуется ее слабостью.
– Это принадлежало Барка. – Антония протягивает ему пистолет Севро.
– Отличная работа! – кивает Адриус.
Он проводит пальцем по выгравированным на рукоятке воющим волкам, а потом снимает с магнитной кобуры свой пистолет, кидает его охраннику и вешает на пояс оружие моего друга. Ну разумеется, оно станет еще одним трофеем в его коллекции. Тут у Шакала загорается экран планшета, он поднимает руку, призывая всех к тишине, и отвечает:
– Да, император?
В воздухе возникает гротескная голограмма Повелителя Праха – одна гигантская голова. Из-под густых бровей смотрят проницательные золотые глаза. Бакенбарды свисают над высоким воротом-стойкой черной формы.
– Августус, к нам движется враг! Впереди идут эсминцы.
– Они пришли за ним, – тихо говорит Кассий.
– Сколько их? – спрашивает Шакал.
– Более шестидесяти. На половине из них изображен рыжий лис.
– Желаешь, чтобы я захлопнул ловушку?
– Не сейчас. Я беру на себя командование твоими кораблями.
– Ты знаешь, какой у нас уговор.
– Знаю, – поджимая губы, отвечает Повелитель Праха. – Тебе надлежит присоединиться к верховной правительнице, как и предполагалось. Препроводить Рыцаря Зари и его груз в цитадель, где о нем позаботятся мои дочери. Какой бы фокус этот авантюрист ни собирался выкинуть, мы должны узнать, что у него на уме. Оракулы свое дело знают. А теперь иди! Во имя золотых!
– Во имя золотых! – отзывается Адриус, и голова исчезает.
Шакал бросает взгляд на черных, вытащивших меня из грузового отсека челнока, и командует:
– Рабы, отправляйтесь к претору Лиценусу на мостик! Здесь вы больше не нужны!
Черные уходят, не задавая вопросов, и Шакал поворачивается к тридцати скелетам:
– Рыцарь Зари сегодня подарил нам шанс победить в этой войне прямо сегодня. Телеманусы поспешат на выручку моей сестре. Упыри и Сыны Ареса придут за Жнецом. Но они их не получат! Наша с вами задача – доставить преступников к верховной правительнице и ее стратегам в цитадель! Отбросьте в сторону ваши разногласия, – говорит он Антонии и Кассию. – Сегодня все мы – золотые! Отношения выясним тогда, когда восстание будет подавлено. Бо́льшая часть из вас жила со мной в темных пещерах. Вы были рядом со мной, когда это… существо украло то, что принадлежит нам по праву. Выродки хотят забрать у нас все! Наши дома! Наших рабов! Наше право властвовать! Сегодня мы сражаемся за нашу законную собственность! Боремся за то, чтобы нашей эпохе не пришел конец!
Скелеты жадно слушают его слова и ожидают дальнейших указаний. Культ личности, созданный Адриусом, внушает ужас. Он многому научился у меня, явно проработал мои речи и просто переложил мои слова на свою музыку! Шакал растет…
Он отворачивается от скелетов. Лилат приносит мое лезвие, докрасна раскаленное на двигателе, и протягивает Шакалу рукоять.
– Лилат, ты остаешься с флотом.
– Вы уверены?
– Ты нужна мне здесь на случай, если что-то пойдет не так.
– Слушаюсь, сэр!
Антония явно не понимает, о чем идет речь, и эти секреты ей не по нраву. Шакал вращает в руках мое лезвие, глядя то на меня, то на Виргинию, и тут его осеняет гениальная идея:
– Кассий, сколько ты пробыл у Дэрроу в плену?
– Четыре месяца.
– Четыре месяца! Тогда полагаю, что эта честь по праву принадлежит тебе, – заявляет он, кидая раскаленное лезвие Кассию, и тот с легкостью ловит его за рукоятку. – Отсеки Дэрроу руку!
– Но верховная правительница приказала доставить его…
– Живым. Мы так и сделаем. Но зачем нам везти его в бункер Октавии с действующей боевой рукой? Правительнице это ни к чему! Мы должны забрать у него все оружие. Нейтрализуем зверя – и в путь! Если, конечно, у тебя нет причин отказываться.
– Конечно нет! – быстро отвечает Кассий, делает шаг вперед, высоко поднимает лезвие, клинок которого пульсирует от накала.
– Так вот в кого ты превратился? – сквозь зубы цедит Мустанг, и Кассий пристыженно отводит взгляд. – Дэрроу, смотри на меня! Смотри на меня! – повторяет она.
Усилием воли приказываю себе забыть о клинке. Буду смотреть только на Виргинию, черпать в ее взгляде силу. Но как только перегретый металл рассекает кожу и кость моего правого запястья, я забываю о ней. Ору от боли. На том месте, где только что была моя кисть, теперь – лишь обрубок, с которого лениво капает кровь: капилляры обуглились. В воздухе пахнет горелой плотью. Корчась в агонии, я вижу, как Шакал поднимает с земли мою руку и потрясает в воздухе своим новым трофеем.
– Hic sunt leones, – провозглашает он.
– Hic sunt leones! – отзываются его люди.
60В «Утробе дракона»
Прижав к себе обугленный обрубок правой руки и дрожа от боли, раскачиваюсь из стороны в сторону и думаю о Нэроле. Он сейчас с моим отцом? Или сидит с Эо у костра в лесу и слушает пение птиц? Они видят меня? Кровь сочится через потемневшую плоть. Боль просто ослепляет, охватывая все тело. Мы с Виргинией привязаны к сиденьям на параллельных задних рядах военного штурмовика, нас охраняют тридцать скелетов. Странный зеленый свет мигает под потолком. Корабль попал в зону турбулентности – на Луне шторм. Над городами собрались огромные тучи. Черные башни уходят в темные облака. На всех крышах мерцают налобные фонари оранжевых и высших алых, моих братьев, находящихся в рабстве и готовящих орудия, которые принесут смерть их соплеменникам с Марса. Яркие люминесцентные лампы освещают военные площадки. Черные фигуры со зловещими красными маяками мелькают между башен, эскадрильи штурмовиков патрулируют небо, а золотые в гравиботах прыгают с одной башни на другую, покрывая за один прыжок несколько километров, проверяют работу оборонных систем, готовятся к штурму, прощаются с друзьями, одноклассниками, любимыми.
Мы пролетаем мимо здания Элорийской оперы, на самой высокой зубчатой стене которой выстроились золотые. Они смотрят на небо, задрав головы в блистающих военных шлемах с рогами, и напоминают стаю горгулий во вспышках молний. Скоро с неба обрушится ад.
Приближаемся к скоплению облаков, что ниже самых высоких небоскребов. Под облаками в городе царит мертвая тишина. Атмосфера мрачная в ожидании орбитальных бомбежек, лишь на горизонте, в районе Затерянного города, то и дело вспыхивают огни – там неспокойно. К вспышкам сразу же направляются машины «скорой помощи» и аварийных служб. Город похож на огромное существо, которое несколько часов, несколько дней набирало в грудь воздуха, и сейчас, когда вот-вот последует выдох, его легкие готовы разорваться.
Мы приземляемся на круглую посадочную площадку на вершине башни верховной правительницы, где нас ожидает Айя с когортой преторов. Скелеты надевают гравиботы и высаживаются раньше, прикрывая посадку челнока. Первым выходит Кассий, вытаскивает меня одной рукой, а другой волочит за ноги Севро, словно убитую на охоте дичь. Следом идет Антония, толкая перед собой Виргинию. На темное лицо Айи падают капли унылого зимнего дождя. От ее воротника поднимаются струйки пара, а ослепительная белозубая улыбка ярко сияет в темноте.
– Добро пожаловать домой, Рыцарь Зари! Верховная правительница ожидает тебя!
В километре над поверхностью Луны начинается шахта огромного гравилифта «Утроба дракона», о котором известно лишь по сплетням среди высокопоставленных военных. Лифт останавливается, дверь с шипением отъезжает в сторону, и перед нами появляется тускло освещенный бетонный коридор, в конце которого есть еще одна дверь, снабженная пирамидой – знаком Сообщества. Голубой свет сканирует радужку Айи, пирамида раскалывается пополам, шестеренки и огромные колеса со скрипом приходят в движение. В цитадели такие технологии давно не используют, еще с тех пор, когда Земля была единственным врагом Луны, а огромные американские рельсотроны внушали страх всем рожденным на Луне. Это памятник былым строителям и преторам, говорящий о том, что великий бункер верховной правительницы не претерпел значительных изменений за последние семь сотен лет.
Интересно, знал ли Фичнер об этом месте? Вряд ли, Айя не доверила бы ему такую тайну, но даже фурия вряд ли осведомлена обо всех секретах цитадели. Тоннели справа и слева от узкого коридора, по которому мы идем, давным-давно завалены. Интересно, кто ходил по ним, кто решил их разрушить и зачем?..
Мы проходим мимо хорошо охраняемых комнат, где светятся голографические экраны. В технических койках лежат синхронизированные синие и зеленые, к ним подключены капельницы с питанием, а данные в мозг поступают через узлы сети, встроенные в их череп. Синие и зеленые смотрят в пустоту – они отвечают за центральную нервную систему Сообщества. Октавия может вести войну прямо отсюда, даже если Луну разнесут в клочья.
Местные черные носят шлемы в виде драконьих черепов и темно-фиолетовые доспехи, на поясе висят короткие мечи с золотой надписью «Cohors nihil» – «Нулевой легион». Никогда раньше не слышал о них, но сразу понимаю: они охраняют последнюю дверь из литого необработанного металла, за которой скрывается святая святых Сообщества. Дверь со скрипом приоткрывается, и я вижу стоящую к нам спиной верховную правительницу. С момента нашей последней встречи, когда я запрыгнул на ее челнок, прошло полтора года. В коридоре разносится надменный голос: