Как-то незаметно они усидели и второй графинчик. Принесли третий. Он осмелел настолько, что спросил:
– Неужели тебе здесь нравится? У тебя же столько денег!
– Ну и что?
– Так надо это... Осетрину кушать.
Дальше чем на осетрину его фантазия, даже пьяная, не распространялась. Плавало в затуманенном сознании еще одно словечко «фуа-гра», но казалось очень уж неприличным. Таким, что выговорить его так и не смог, и не мог представить себе, что бы это могло быть? Зверь или птица? А может, рыба? В общем, фуа... фуа...
– Какой ты милый, когда пьяный, – низко рассмеялась Алина, увидев, как он шевелит губами. И пробасила: – И забавный...
– Я не пьяный, – запротестовал он. – Я не могу быть пьяным, потому что я за рулем!
– Ну конечно.
– Какая ты красивая...
Он решился, наконец, ее рассмотреть. Лидия Ивановна, училка из городка, где родилась Алина, заявила, что она, мол, не красавица, просто умеет себя подать. Это из зависти. Как это Алина Вальман не красавица? Самая настоящая красавица! И такая простая! Как она все понимает!
Алина молчала и улыбалась, пока он ее рассматривал. Она, похоже, всегда делала то, что от нее хотели, и говорила то, что от нее ожидали услышать. Угадывала так точно, что собеседник проникался к ней неизмеримой благодарностью, потому что общение с Алиной Вальман было легким и приятным. Та же Лидия Ивановна это признавала. Даешь зарок обходить стороной, а увидишь и невольно останавливаешься, улыбаешься в ответ, начинаешь отвечать на вопросы, сначала неохотно, а потом, разгорячась, выкладываешь всю подноготную. Алина читала душу как открытую книгу, и в самых интересных местах делала закладки. Потом, при следующем сеансе общения, возвращалась к ним, постепенно раскручивая собеседника на откровенность и попутно решая свои проблемы. Но думать об этом не хотелось, речь лилась сама собой, ведь найти благодарного слушателя так трудно.
Он и не заметил, как рассказал ей свою биографию. Рассказал о детстве, о первой любви и своих двух женах, даже об Оле. В общем, из шашлычной они вышли около полуночи, время пролетело незаметно. Он настоял на том, чтобы оплатить счет, хотя Алина предлагала деньги. Категорически нет! Никогда и ни за что! Платить за такую женщину, умницу и красавицу, приятно, ну просто сил нет!
Он понял, что сильно пьян, только когда выруливал с парковки. Раздался неприятный звук, как будто что-то лопнуло, он выругался: кажись, задом въехал в забор. Алина рассмеялась:
– Что, пешком пойдем?
– Еще чего! Доедем!
Кое-как он вырулил на дорогу и спросил:
– Боишься?
– Чего?
– Ну как... Я ж выпил...
– А я заговоренная!
– Не боись! Довезу...
Сначала он ехал аккуратно, но после поворота на главную раздухарился.
– Вспомнила анекдот! – сказала Алина. – Ночью, когда все ушли, французская мышь выбегает из норы в бар, оглядывается: кота нет. Выпивает стакан вина и убегает обратно в нору. Следом немецкая мышь выбегает: кота нет. Выпивает кружку пива и убегает в нору. Появляется русская мышь: кота нет. Подбегает, выпивает рюмку водки: кота нет. Выпивает вторую: кота нет. Выпивает полбутылки, потом бутылку, оглядывается: нет кота! И начинает разминать мышцы: ничего, подождем!
Он расхохотался: в тему анекдот! Про Кота! Как знает! И с хрустом распрямил могучие плечи:
– Нет кота? Ничего, подождем!
И в этом время заметил сотрудника ГИБДД, который тут же махнул полосатым жезлом: на обочину!
– А вот и кот! – рассмеялась Алина.
– Твою мать! – выругался он.
– Повезло, а? Не зря ты, выходит, напился! Есть возможность себя проявить! Ну, вперед!
Он нехотя вылез из машины.
Парень с полосатым жезлом в руке глянул на него и ошалел:
– Полный звездец! Это сколько же ты выпил?
– Боюсь, приборчик твой зашкалит. Давай договоримся, а?
– Ну, знаешь... Это не просто хамство... Я даже не знаю, как это назвать... Идем!
– Слушай, друг, я в милиции работаю. Вот мое удостоверение... – он полез в карман.
– Шагай давай! Разберемся!
Он нехотя полез в стоящую на обочине милицейскую машину. Твою-то мать... Попал. Машинально отметил капитанские погоны на плечах сидевшего там огромного мужика. В одном звании, значит. И вдруг услышал:
– Кот, ты что ли?
– Ну, я... Леха! Здорово!
Они с капитаном пожали друг другу руки.
– Ну ты даешь! – покачал головой Леха. – Откуда такой?
– Да, понимаешь, с бабой. Из кабака.
– Баба красивая? – подмигнул капитан.
– Сказка!
– Ну ты даешь, – хмыкнул Леха. – Как сам-то?
– Нормально.
– Все там же?
– Да куда мне? Работаю потихоньку.
– А этот... как бля его? Мотало! Во! Все с тобой?
– Эдик? Работаем.
– Ну перец, а? – заржал Леха. – Я его как вспомню... В общем, привет передавай!
– Передам. А ты как?
– Да лучше всех!
– Я вижу, – он кивнул на Лехино пузо.
– А сам-то! – хлопнул его Леха по животу. – Тоже хорош! А помнишь, как мы с тобой в ДЮСШ железо тягали? Ты ж был ого-го! А худеньки-и-ий... – Леха раздвинул огромные ладони, показывая, – во такой.
– Не п... ди, – миролюбиво сказал он. – Ты тоже был. Ого-го. И худеньки-и-и-ий...
Леха заржал.
– Надо как-нибудь встретиться, Андрюха, посидеть.
– Да надо.
– Ты позванивай.
– Конечно! Встретиться надо! – с пьяным энтузиазмом сказал он. – Наших собрать!
– Слушай, ты сам-то доедешь? Может, сержанта кликнуть? Он тебя отвезет.
– Не. Я сам. Довезу бабу и к маме на дачу. Тут недалеко.
– Как мамка-то?
– Нормально.
– А моя болеет, – вздохнул Леха. – Ладно, бывай. И позвони, слышишь?
– Позвоню.
Они пожали друг другу руки, и он стал вылезать из машины.
– А на сержанта не обижайся! – крикнул вслед Леха. – Зеленый еще. Своих не узнает.
Он, стараясь не шататься, направился к машине. Прежде чем сесть в нее, строго сказал «зеленому»:
– Сержант, запомни: если человек в таком виде садится за руль, значит, он свой! Понятно?
– Понятно.
– Учить вас надо, молодежь.
«Зеленый» растерянно козырнул.
– Ну как? – спросила Алина.
– Порядок, – он завел мотор. – Друга встретил. Вместе с ДЮСШ штангу тягали. Теперь я в милиции, а он в ГАИ. Хороший мужик!
– Я же тебе говорила. Надо пользоваться связями.
– Откуда же я знал, что нарвусь именно на Леху?
– Запомни: тем, кто рискует, тому и везет. Обошлось ведь? Обошлось! И в другой раз обойдется. Не так, так по-другому. Ничего тебе не сделают.
– Все равно это... неправильно.
– Неправильно, это когда некомфортно. А если тебе комфортно, значит, все правильно. Надо жить так, как тебе нравится. А если все время напрягаться, можно стать занудой и неудачником. Ты ведь не такой?
Он какое-то время молчал, обдумывая ее слова. Но в таком виде, само собой, не обдумывалось. Она, кстати, выглядела не такой уж и пьяной, как будто не водку пила, а воду! Незаметно, за приятной беседой, подъехали к ее дому.
– Хорошо посидели, – сказал он, провожая Алину.
– Понравилось? Тогда повторим? Только в другой раз плачу я!
– Ну нет! Платить всегда должен мужчина!
– А деньги? – лукаво спросила она.
– Откуда-нибудь возьмутся, а? Сама же сказала! Проблема решается, когда надо ее решить!
– Это не я сказала. Это ты сказал. Все, Андрей. Пока!
Она тенью скользнула в калитку, где стояла на страже верная Гена, и как-то язык не повернулся напроситься на чашечку кофе. Как-то сразу было понятно, что не для того все. Просто хорошо посидели.
Калитка захлопнулась, он сел в машину и проселочной дорогой поехал к маме на дачу. Та, конечно, испугалась и долго не открывала дверь, все спрашивая:
– Кто?
– Да я, это! Я!
– Кто я?
– Андрей!
– Да какой Андрей?
– Сын твой!
– Господи! Так поздно! Андрей!
Наконец, она открыла и ахнула:
– Пьяный! Господи!
– Никакой я не пьяный, – его окончательно развезло. – Меня даже милиции отпустила.
– Какая милиция? Ты сам там работаешь!
– Да? Я работаю в милиции?
Он, как был, в одежде, рухнул на кровать. Мать принялась расшнуровывать ботинки, потом стаскивать с него штаны. Это было последнее, что он запомнил...
... Потери он оценил наутро. Во-первых, проспал, не поехал на работу. Во-вторых, вчера у шашлычной, сдавая задом, разбил спьяну задний левый плафон на своей ненаглядной «ласточке» и помял крыло. В-третьих, болела голова. В-четвертых...
Он даже застонал от досады. Какое, в-четвертых! Машину помял! Вот что главное! Ведь как мечтал о ней, об иномарке! Проспекты собирал, по салонам ездил. Ни одной женщины так не добивался, как этой машины! Да что женщина... И теперь она стоит, не калека, но и не здорова, требуется врач и деньги тоже требуются. А еще вчера все было хорошо...
Называется, попал! А ведь все знал про Алину Вальман, ко всему был готов, и на тебе! Называется, сыщик! Бабу раскручивать поехал! Про нее не узнал ничего, зато рассказал все не только о себе, но и об Эдике, об экспертизе, чего ей вообще знать не следовало. Причем, по-прежнему думал: «А хорошо посидели!» Какая же она все-таки...
– Хорошо... – поцокал языком, осматривая машину.
И тут же начал оправдывать Алину. «Блин! Я до нее, что ли, был хорошим мальчиком? Ни фига! Просто старался соблюдать закон. Вот именно: старался. И надо признать, не всегда получалось. Это не она виновата. Сам му...к».
Морщась от головной боли, позвонил на работу, сказал, что приболел. Раньше эту проблему решала Оля, доставая липовый больничный, но с Олей они теперь были в ссоре. Ну, попал!
– Андрей! – окликнула его мама.
– Чего?
– Где ты был вчера?
– Да так...
– Ты знаешь, что твой отец пил?
– А есть такие, которые не пьют? – мрачно пошутил он. – Мам, я все знаю. Ну, перебрал, бывает.
– Я бросила его потому, что он пил, – не унималась она.