— Крысы тоже бегут наверх, — отметила девушка, её голос дрожал от напряжения. — Надо найти, где можно закрыться.
Тусклый свет выхватил из темноты что-то напоминающее дверь с большой рычагообразной ручкой, сплошь покрытую мхом. Ручка от старости не поддавалась. Вова бросил горящую палку на пол. Огонь зашипел, столкнувшись с влажным мхом. Парень налёг на ручку всем своим весом, и со скрипом рычаг медленно опустился, отворив дверь.
— Пианисты не слабаки! — засмеялся Вова. Как показалось Анне, слово «пианисты» он произнёс с особой гордостью.
Дверь, массивная и толстая, словно из банковского хранилища, с трудом поддалась их усилиям. Она была не просто дверью — это был настоящий барьер, защищающий от времени то, что скрывалось за ней. В комнате, куда они, наконец, попали, с удивлением обнаружили, что мха, который покрывал всё вокруг, здесь не было. Стены блестели металлом.
На стеллажах лежали слитки золота, платины, и кучи бумажных денег разных стран. Анна осторожно протянула руку, чтобы взять одну купюру, но та рассыпалась в её пальцах, как песок сквозь пальцы.
— Видимо, это был чей-то сейф… — предположил Вова, прикрывая дверь.
Бежавшие в панике крысы пытались проникнуть и сюда.
— Смотри, тут свечи, — сказала Анна, держа в руках вполне обычную хозяйственную свечу.
Она подожгла, и комната озарилась мягким, тёплым светом. Они затушили последний факел, пока за дверью писк и шипение всё усиливались.
— Удивительно, какое богатство хранили некоторые люди дома, — задумчиво протянула Анна, осматривая стеллажи. — А сейчас это не имеет никакого значения. Бумага — мусор, а золото — это просто куски бесполезного металла. Даже странно, зачем человеку в сейфе, забитому драгметаллами, нужны были свечи…
— А я думаю, как там остальные. Они остались на плоту. Зря мы разошлись, — Вздохнул парень, доставая спальник из рюкзака. И пожалел, что сказал, заметив, как опечалилась Анна, и быстро добавил: — Они найдут, где укрыться. С ними Стас. Он всегда знает, что делать.
— О Боже! Вова, иди сюда! — внезапно воскликнула девушка. — Смотри, что тут.
Он поторопился к ней. За рядами стеллажей, в углу комнаты стояло пианино. Настоящее произведение искусства — полностью покрытое золотом, оно блестело в свете свечи, словно маленькое солнце.
— С ума сойти! — выдохнул он. — Я слышал, люди делали золотые унитазы, но такого я не предполагал… Это что-то невероятное.
— Может, у него до сих пор стоит золотой унитаз и ванна, — засмеялась девушка, её глаза светились озорством. — Если мы, конечно, найдём туалет. Ну-ка, проверь, оно работает. Тут и стул золотой…
Он неуверенно присел за пианино, стянул перчатки и открыл крышку. Его пальцы нежно коснулись клавиш.
— Это слоновая кость… — поразился он.
Девушка улыбнулась. Парень закрыл глаза, пальцы скользнули по клавишам, и зазвучала музыка. Владимир играл Бетховена, «Мелодию слёз». Для музыки ему не нужны были ноты или свет. Придерживая свечу, девушка села на пол, опершись о стену, и тоже закрыла глаза. По телу прошли мурашки, музыка будто уносила её вдаль, прочь из этой комнаты. Звуки отражались от металлических стен, даря ощущение волшебства. Казалось, что время остановилось, и только музыка продолжала жить.
Когда парень окончил произведение, она открыла глаза и произнесла:
— Это чудесно.
— Ну, не совсем, — не согласился Вова. — Пианино расстроено…
— Всё равно я не понимаю, — отмахнулась она и грустно добавила: — Это прекрасная музыка. Сейчас я жалею, что никогда не ходила на концерты классической музыки.
Вова посмотрел на неё, осторожно принял свечу из её рук и бережно установил на пианино. А затем вновь заиграл. На этот раз его любимую «К Элизе» — мелодию, которая всегда давалась ему легко и с душой. Теперь многое неважно, но в том, что он знал всё произведения, он уверен. Вова играл, не чувствуя усталости, его пальцы скользили по клавишам с уверенностью и грацией, словно он был рождён для этого. Он играл столь вдохновенно, что не заметил, как Анна уснула, привалившись к рюкзаку.
Анна проснулась первой. Тело немного затекло от неудобной позы, и она потянулась, разминая затёкшие мышцы. В комнате царил полумрак, и лишь фитилёк свечи, утопленный в застывшей луже воска на пианино, продолжал едва заметно мерцать. Она встала и зажгла новую свечу. На полу, в спальнике, зашевелился Вова:
— Уже утро? — спросил тот.
— Не знаю, но хочу посмотреть и проверить, — ответила Анна, прислушиваясь к звукам за дверью. Внезапно она услышала, как их зовут. — Там остальные! Они ищут нас.
Вова поспешил к ней, помогая открыть тяжёлую дверь.
— Мы тут! — закричали они в ответ.
— Аня! Вова! С вами всё в порядке? — услышали они голос Стаса.
— Да! Сейчас спустимся! —крикнул Вова в ответ.
Свечи решено было забрать, а дверь плотно закрыть, как было до их прихода. В комнате осталась чудесная вещь, которую они пока не могли забрать с собой — пианино. Свет свечи отражался от его поверхности, создавая ощущение, что инструмент ожил и смотрит на них с лёгкой грустью.
Количество крыс в здании значительно уменьшилось, и они беспрепятственно спустились к своим друзьям. На их лицах читалось облегчение — все были целы, хотя и изрядно измотаны. Всю ночь им приходилось отбиваться от ползущих гадов. Стас предположил, что они попали на территорию кладбища кораблей в сезон размножения этих полурыб, полузмей.
— А я провела прекрасную ночь, наслаждаясь музыкой, — улыбнулась Анна.
Они восторженно рассказали, что обнаружили в руинах башни «Исеть».
— Мы за вас рады, что всё обошлось, — с теплотой сказала Марина, обнимая их. — Но сейчас будем искренне благодарны, если вы упадёте на вёсла. Мы всю ночь не спали, а потом разыскивали вас, пока не наткнулись на плот.
— Да, конечно, — с энтузиазмом согласилась Анна.
Впереди их ждали новые испытания, но сейчас они были вместе, и это придавало им сил.
Глава 12Записка
То, что на горизонте земля, Владимир не ошибся.
— Екатеринбург указан одним из городов, где находится хранилище, — объявил Стас. — Оно должно быть где-то в той стороне. Так что как пристанем, будем искать.
Весь берег был покрыт пеплом и застывшей лавой, похожей на чёрное стекло с трещинами. Повсюду образовались впадины, которые заполнила дождевая вода, что блестела как зеркала.
— Значит, извержение всё же было, — заключил Стас, когда они высадились на берег. Его взгляд скользнул по окрестностям, оценивая разрушения. — Видимо, лава сошла вон с тех гор.
Собрав свои пожитки, они углубились в поисках знака, указывающего, где находится убежище. Всё осложнялось тем, что никто из них не представлял, что искать, а окружающая природа изменилась до неузнаваемости. С каждым шагом пейзаж преображался: чем дальше они уходили от берега, тем гуще становилась растительность.
Сначала это были небольшие кустарники. Но они становились все выше и выше. Деревья превращались в гигантов с плотными и кожистыми листьями, образуя внизу глубокую тень. На земле росли папоротники, похожие на огромные перья. Местами встречались заросли густой травы метра два в высоту. Множество лиан переплетались над их головами, свисали вниз и тянулись от дерева к дереву. Всё чаще попадались растения или кустарники со странными плодами как нечто нереальное. Лес был прекрасен своей девственной красотой и походил на сказочный мир, украшенный крупными, яркими и цветами. Такие цветы могли бы украсить любую оранжерею мира. Этот лес никогда не слышал звуков топора, и в нём не раздавалось биение пульса цивилизации. Единственное, что резало слух — это отсутствие пения птиц, лишь насекомые жужжали и стрекотали, создавая свой собственный оркестр.
— О боже! Обезьяна! — вскричала Елена, указывая на небольшое животное, которое ловко перепрыгивало с ветки на ветку. — Смотрите! Это же обычная обезьяна.
И правда, в этой местности водились обезьяны различного вида и породы. Некоторые из них были настолько маленькими, что могли легко уместиться на ладони, а иные достигали размеров крупной макаки. Однако радость от встречи со столь привычными для них животными быстро сменилась недовольством. В первую же ночь они поняли, чем плохо соседство с обезьянами. Смышлёные животные их просто ограбили с наступлением ночи. Унесли всё, что показалось интересным.
Они потратили неделю на поиски хранилища, но всё было безуспешно. Ни следа, ни намёка, лишь зелень кругом. Обезьяны, что радовали в начале, пообвыкши, стали жутко бесить своей навязчивостью и агрессивностью в отношении незнакомцев, проникнувших в их лес. Они боялись потеряться, и это мешало им разойтись в разные стороны, чтобы расширить радиус поиска. Однажды, случайно наткнувшись на остатки костра, они поняли, что просто ходят кругами.
— Это бесполезно, — заметил Владимир. — Пустая трата времени. Мы понятия не имеем, что ищем. Может, мы его прошли.
— Думаешь? И что же нам тогда делать? — спросила у него Анна и вздохнула: — Как же хочется искупаться, а не ополаскиваться собранной водой на рассвете.
Волосы её окончательно спутались, одежда совсем измаралась. Она чувствовала отвращение к самой себе.
— Я не знаю, что делать, — ответил Вова. — Но мы просто тратим силы. Все устали и измотались.
Стас поднял голову и устало оглядел их группу, развалившуюся на месте оставленного ими же привала три дня назад. Ему приходилось тащить на импровизированных полозьях их «Белоснежку». Хоть сам вес был не больше пятидесяти килограмм, но учитывая непроходимую местность, мужчина не просто устал, а выбился из сил. Он тяжело поднялся и направился прочь с их небольшой полянки по малой нужде. А когда выбрал подходящее дерево, то тут же закричал остальным:
— Ребята, идите сюда! Я, кажется, что-то нашёл.
Все подошли к нему. Стас указал на толстый ствол дерева, возле которого он только что стоял. На дереве был вырезан знак — круг, перечёркнутый стрелкой, направленной влево.