— Как ты? — спросил он.
— Нормально.
— Поведение директора было недопустимым. Я с ним поговорил.
— Ясно.
Не дождавшись от меня ничего большего, чем кратких ответов, Борисыч велел идти в душ и позавтракать остатками на кухне.
— Только не налегай много, — бросил он на прощание.
Но мне дойти до столовой в то утро было не суждено. Стоило только выйти из душа, как ко мне подскочил Шин и затолкнул меня обратно в душевые комнаты, я даже рта не успел открыть.
— Нам нужно поговорить, — сообщил он громким шёпотом. — Тут никого? — нервно оглянулся он.
Он был крайне взволнован, и мне было непонятно почему. Выглядело это довольно забавно.
— А в столовой мы поговорить не можем?
— Нет! — шикнул он и включил ближайший душ. — Хорошо, что тебя выпустили. Я не знал, что делать. Девочки сбежали.
— Какие девочки?
— Лили со своей группой. Они решили отправиться в город к Нине.
— Что?
Шин запустил пятерню в волосы и потянул за них.
— После происшествия с директором, девочки обсуждали, что они не смогут все вместе попасть в будущее и решили остаться здесь. Они не хотят больше находиться в школе и отправились в город найти Нину.
— Они разве знают, где находится город?
— Как я понял, они когда-то услышали разговор учителей, и им стало известно, что наверху восточного склона проходит дорога ведущая в город.
— Мы же окружены отвесными скалами? — задумчиво протянул я.
— Именно! Пропали девять наборов для скалолазания. Я не думал, что они так быстро начнут действовать.
Я смотрел на Шина и до сих пор не понимал, что же он хочет от меня. Словно поняв это, он заломил руки и сказал следующее:
— Я хочу вернуть её. Утром я пошёл сказать ей, что ни к чему покидать проект, если через пять лет всего остального мира не будет. Возможно, шанс пройти отбор у меня и невелик. Но я бы хотел попробовать попасть в будущее вместе с ней. А комната пуста, и других девочек нет.
— Да о ком ты говоришь⁈
— О Лили же! — пояснил он, как само разумеющееся.
Вот теперь я все понял. Шин дружил с Лили гораздо ближе меня, и, конечно, он с ней не ругался. Основой этой дружбы была его симпатия к ней.
— Как давно они ушли? — спросил я.
— Думаю спозаранку, часа два назад. Если учителя узнают, их обязательно отчислят, — от тревоги его голос дрожал.
Я задумался, до восточной стороны было где-то часа четыре ходу.
— Хорошо. Я побегу за ними. Они нагруженные это замедлит их ход. Думаю, сумею нагнать где-то за час. Оставайся тут, ты бегаешь медленнее меня, — решил я, Шин не спорил. — Если нас будут искать, придумай что-нибудь.
Время было на исходе. Единственное, что я сделал, это переобулся в более удобную для бега обувь, заскочив в комнату. В голову пришла ещё одна мысль. Был один человек, кого эти девочки обожали и прислушались бы к его мнению больше, чем к моему. Я не сомневался, его они точно послушаются. Я постучал в дверь. Мне открыл сонный и помятый Ринат:
— Чего тебе? — если он и удивился моему появлению на его пороге, то ни капли этого не показал. — У меня была бессонная ночка.
Честно сказать, интересовали причины его бессонной ночи, но сейчас было не до этого:
— Мне нужна твоя помощь.
Меня удивило, что он сразу согласился, даже не спросив подробности, лишь открыл дверь шире пропуская меня внутрь:
— Заходи!
Я отрывисто объяснил ситуацию и в общих чертах обрисовал суть вопроса. И уже спустя пять минут мы бежали по лесу вдвоём. Деревья проносились мимо расплывчатыми пятнами и уносились прочь. Невысокий мох глушил звук шагов. Осенний воздух приятно холодил лицо. Особо размышлять в этом сумасшедшем беге было невозможно, мы не на секунду не замедлялись. Ощущение времени стерлось. Сложно сказать, как долго мы бежали, когда Ринат предупредил:
— Тут начинаются охотничьи угодья, будь аккуратней, — для меня это означало, что половину пути мы преодолели.
И вскоре наткнулись на Лили. Она была в ужасном состоянии. Зарёванна до такой степени, что её глаза превратились в две узкие щелочки. Её нога угодила в капкан. Увидев нас, она выдохнула:
— Ребята, — и снова зарыдала.
Ринат осмотрел её ногу и заключил:
— Кость цела. Тебе повезло, что у нас нет медвежьих капканов.
— Девчонки тебя бросили? — спросил я.
— Нет, — покачала она головой. — Я сказала им уходить. Меня все равно отправят в город.
Вместе с Ринатом у нас получилось разжать капкан и освободить ногу Лили из ловушки. Она зажимала рот руками, но не кричать у нее всё равно не получалось. Когда она чуть отдышалась и боль утихла, я сказал, обращаясь к Ринату:
— Отведи её в школу.
Решение было взвешенным и продиктовано несколькими объективными факторами. Во-первых, несмотря на мою выносливость и способность преодолевать большие расстояния, Ринат обладал невероятной физической силой, превосходившей мою в несколько раз, он вполне способен донести Лили. Во-вторых, главной моей задачей было вернуть именно её.
Ринат кивнул, соглашаясь, и мы разделились. Я бежал, обгоняя ветер, и вскоре выскочил на прогалину, которая упиралась в скалы, тянувшиеся ввысь практически под углом в девяносто градусов. Территория, на которой располагалась школа, имела довольно странный ландшафт, словно огромный великан ткнул пальцем в землю, образовав это углубление, со всех сторон окружённое скалами. Я обрадовался, приметив тёмные фигурки девушек, что уже начали подъём, и хотел броситься в их сторону, как тишину леса разрезал звук выстрела. Я вздрогнул и инстинктивно присел. Звук повторился. Потом ещё раз. Кто-то стрелял приблизительно с моей стороны, я стал оглядывать ближайший лес, и мои глаза нашли Дмитрия Борисовича и Владимира Михайловича. Они были одеты в камуфляж, а в руках оба сжимали винтовки. Единственное, что я сообразил не сразу, куда они стреляют.
А стреляли они в девочек, чьи фигуры в чёрных костюмах для скалолазания на светло-серой каменной скале были отличными мишенями. Одна за другой они сваливались вниз, как переспелые ягоды смородины. Я зажал рот рукой потому, что едва сам не закричал, как недавно кричала Лили. И тогда я всё понял.
Для нас не было города. Для нас существовало два варианта либо пройти отбор в проект, либо смерть. Нам рассказывали, что в городе для выбывших построен пансионат, где они жили, как обычные люди. Но сейчас я был уверен — это ложь. В мире, в котором и так все обречены, нет смысла спасать слабых, не способных выжить в будущем. Я незаметно удалился вглубь леса и кинулся обратно в школу. Рината с Лили я нагнал уже около школы, я подбежал к ним:
— Лили, не смей говорить учителям, что хотела сбежать, — прошипел я ей в лицо.
— Что? Почему?
— Ты меня поняла⁈
— Что? Да. Но почему? — растерянно проговорила она.
Выглядел я тогда, наверное, ужасающе. Внешний мой вид прекрасно отражал моё внутреннее состояние. Но я не мог рассказать им правду о том, что увидел. Уж точно не сейчас.
— А ты поумнел, — заметил Ринат. — Но возьми себя в руки.
Я выдохнул.
— Скажем учителям, что пошли проверить капканы и нашли Лили, а Лили случайно в него угодила.
— Звучит неправдоподобно, — заметил Ринат. — Кто поверит, что лидер группы не знал о побеге?
— Ты прав. Лили, скажешь учителям, что пыталась остановить девочек, но угодила в капкан. Поняла⁈
— Зачем? Я не хочу тут оставаться, — растерянно проговорила она.
— Не смей говорить, что хотела сбежать, — сквозь зубы с угрозой в голосе процедил я. — И даже не думай, покинуть школу.
Не знаю, удалось ли её напугать или сработало мое неадекватное поведение, но она согласилась:
— Хорошо.
Глава 27Начало отбора
В части легенды с Лили учителя нам поверили. Ну или сделали вид, что поверили. Они сообщили, что девочки выбыли из проекта и их отправили в город, а я сделал вид, что поверил им. Таким образом, к началу зимы учеников стало на восемь человек меньше. Заботы о Лили поручили медицинскому классу. Чаще всего за ней ухаживал молчаливый парень по имени Нео. Я более чем уверен, живи он в городе, то с легкостью стал светилом или доктором наук. Он не вылазил из лаборатории создавая таблетки, мази и настои, и уже мог обеспечить школу всеми необходимыми лекарствами. В другое время не в меру болтливая и общительная Лили уже давно растрепала бы все известные ей подробности побега, но она погрузилась в себя, без конца размышляя. Возможно, она догадалась, что я видел нечто страшное, но боялась спросить и подтвердить свои опасения.
Практически незаметно для меня пришла зима с жестокой тишиной безоблачных морозов, плотным скрипучим снегом, инеем на деревьях и бледно-серым небом. Длинными зимними вечерами, лежа в кровати я часто прокручивал в голове картинку воспоминаний. С ужасом понимая, что сам являясь заложником ситуации, ничем не мог помочь девочкам. Да и что я, собственно, мог? Внутри меня разливалось липкое, удушающее чувство беспомощности, словно болото, затягивающее всё глубже. И где-то в его глубинах кипела злость, готовая вырваться наружу. Я злился на учителей, чувствуя себя их сообщником. Мне не хотелось ни с кем общаться. Даже просто разговаривать было тяжело.
В моём сердце к тревоге подселился страх. Не боится только дурак, успокаивал я себя. Кто боится — останется целым. Если вам страшно ходить по карнизу, плавать на глубоком месте, кататься на лыжах с крутой горы, значит, с инстинктом самосохранения у вас все в порядке. Прислушивайтесь к нему, гордитесь им. Это ваш личный телохранитель. Я жил, словно окружён опасностями со всех сторон, и моя бдительность взлетела до небес. Я понял главное — учителя нам не друзья. Даже не понимаю, как мне не приходило в голову ранее, что все учителя больше походили на хорошо тренированных бойцов спецподразделения, чем на людей гуманитарных наук. Их движения были чёткими и выверенными, а взгляды — холодными и пронзительными, словно они видели тебя насквозь. Возможно, это впечатление создавалось из-за того, что мы редко сталкивались с обычными людьми, которые могли бы служить контрастом.