Такие огромные пространства где-то глубоко под землёй, поражали своей монументальностью. Пшеничные заросли, колыхаясь, расступались перед ними. Их окружал плотный запах спелой пшеницы — тёплый, пряный, немного сладковатый. Илья оглянулся и посмотрел на извилистую дорожку, которая оставалась за ними.
— Здесь нет следов, — заметил он.
Выход с поля привёл их в некий командный центр с ещё тремя дверями. Стены были увешаны панелями с экранами и неизвестными приборами с мигающими лампочками. Внезапно от стены отделилась прямоугольная панель и, двигаясь на каких-то то ли полозьях, то ли колёсиках, подъехала к ним. На панели, словно на ЖК-экране высветилось красивое лицо женщины брюнетки:
— Здравствуйте. Я Алиса. Чем могу вам помочь? — раздался из динамиков знакомым голосом помощника Алисы.
Трое путников замерли с открытыми ртами. Это было что-то из прошлого с технологиями из какого-то неслучившегося будущего и прямо сейчас больше похожее на фантастику.
— Э… — протянул Илья.
Изгой молчал.
— Что это за место? — спросила Анна.
— Проект «Оазис» — это символ надежды на возрождение человечества в условиях утраты внешнего мира. Стены «Оазиса» устойчивы к радиации и сейсмической активности. Всё оборудование обслуживается искусственным интеллектом Алисой, следящей за стабильностью системы, предотвращающей поломки и автоматически устраняющей мелкие неполадки. Система работает на тёмной энергии с возобновляемой вспышкой. «Оазис» — комплекс мини-цивилизации, автономной и самодостаточной, — на экране развернулся схематический план. — В центре комплекса расположена грамотная экосистема с искусственным солнцем и представлена несколькими отделами: садовым, зерновым, картофельным, фермерским, а также рыбным бассейном. Рядом с ними концентрируются биологические и химические лаборатории. Отдельным блоком стоит генетическая лаборатория. Социальная инфраструктура разделена на зоны: жилую и промышленную. Люди живут в комфортабельных капсулах, рассчитанных на длительное проживание. Спортзалы, рестораны, места отдыха и развлечений — всё необходимое для нормальной жизни.
— Алиса, люди пережили падение метеорита?
На экране снова появилось лицо женщины:
— Да. Мне рассказать об этом?
— Нет. Скажи, насколько людей рассчитан комплекс «Оазис»?
— Две тысячи пятьсот шесть человек из них тысяча шесть человек гражданских.
— Гражданских?
На экране появился график со списком имён.
— Заслуженные артисты, деятели культуры, выдающиеся предприниматели и промышленники…
Помощник продолжал перечисление, пока Анна перелистывала слайды на экране:
— Одним словом, те, кто мог заплатить за своё спасение, — заключила она.
— Алиса, какой сейчас год? — спросил Илья.
И они втроём затаили дыхание ожидая ответа.
— Сейчас две тысячи четыреста семьдесят первый год по григорианскому календарю.
— Более четыреста лет… — глухо подсчитал Изгой.
— С одной стороны, я хочу найти людей, проживающих здесь, а с другой — очень этого боюсь, — признался Илья.
— Они не потеряли блага цивилизации, — тихо сказал Изгой. — Вряд ли они окажутся дикарями, — и ещё тише добавил: — Как мы.
— Алиса, ты можешь проводить нас в жилые комплексы?
— Да, конечно. Следуйте за мной.
Скрытые механизмы развернули панель, и она плавно скользнула в сторону одной из дверей. При её приближении двери открылись.
— Алиса, это ты открыла нам дверь в садах?
— Нет. Дверь открыли вручную с центрального пульта управления.
— Ты слышал? — Анна схватила Илью за руку: — Она сказала вручную. Люди и вправду выжили! Алиса, а где находится центральный пульт управления?
— Сразу над жилым комплексом.
Коридор, по которому они шли, был широким и высоким, словно созданным для целых потоков людей. Стены были облицованы матовым металлом с едва заметными вкраплениями зелёного узора, похожего на цифровую матрицу. Их путь всё под тем же голубоватым немерцающим светом оказался не близким. Время от времени они пересекали перекрёстки, ответвления и лестничные пролёты, уходящие то вверх, то вниз, иногда пересекали небольшие площадки с указателями: «Сектор 7», «Гидропоника», «очистительная система жилой зоны А». Всё было продумано до мелочей, но в этом совершенстве чувствовалась странная пустота — ни голосов, ни шагов, ни признаков жизни.
— Анна, мне это не нравится… — тихо произнёс Илья, оглядываясь по сторонам. — Всё выглядит целым и хорошо сохранившимся. Но тут повсюду пыль, словно этим местом не пользовались долгое время.
Анна молчала, хотя его слова отдавались глухим эхом её собственных сомнений, которые она упорно отгоняла от себя.
— Но двери же открылись не сами по себе, — возразила она, стараясь говорить уверенно. — Кто-то же нас впустил. Алиса, в комплексе есть люди помимо нас?
Голос системы прозвучал спокойно и безупречно чётко:
— Да.
— Вот, видишь.
В этот они вышли на площадку в виде правильного семиугольника. Каждая сторона многоугольника вела в новый коридор с множеством дверей. В центре находилась по виду стеклянная лифтовая шахта.
— Жилой комплекс сектор А, — объявила Алиса.
Анна подошла к одному из информационных терминалов, встроенных в стену у ближайшего прохода. На экране появился список имён, разделённых номерами капсул — так называемых жилых модулей.
— Этого не может быть… — прошептала она, и её голос предательски дрогнул.
— Что такое? — к ней поспешил Илья.
Анна указала пальцем на две строчки:
Михайлов Сергей Николаевич — капсула 78.
Михайлова Наталья Борисовна — капсула 78.
— Неужели это мои родители?
Сзади раздалось тихое пощёлкивание механизмов — панель с лицом Алисы бесшумно сдвинулась ближе:
— Вы хотите посетить эту капсулу?
Глава 38Голос прошлого
Им пришлось подождать некоторое время под дверью капсулы 78.
— Выполняется процесс оксигетации, — пояснила Алиса.
— Алиса, что такое процесс оксигетации? — спросила Анна, чтобы хоть как-то снять напряжение, охватившее её.
— Помещение обогащается кислородом.
Вскоре дверь бесшумно отъехала в сторону. За ней оказалась крошечная комната размером где-то два на три метра, а в нос ударил крепкий затхлый воздух, что источают давно залежавшиеся вещи, с примесью металлического запаха. У правой стены стоял бескаркасный диван, слева — встроенный шкаф, а прямо по центру вдоль дальней стены, вытянулся стол, над которым горел экран с надписью: Оазис. Повсюду лежал плотный слой белёсой пыли, словно само время осело здесь мягким серым снегом.
Анна шагнула внутрь, поднимая в воздух облачко прошлого, что закружилось, словно напоминая, что они вторгаются в пространство, где давно никто не жил…
— Желаете прослушать последнее сообщение капсулы 78? — снова предложила Алиса.
— Последнее сообщение? — автоматически переспросила Анна.
— Проект «Оазис» соединён с чёрным ящиком последнего дня человечества. Каждому жителю «Оазиса» предоставлена возможность сделать запись, что будет сохранена для будущих потомков.
— Да… Да, конечно, — согласилась она, слыша, как предательски дрожит голос.
— Прошу, подождите. Выполняется установление связи с чёрным ящиком… Выполняется поиск…
Экран на стене мигнул, и вот — лицо седовласого мужчины. Суховатое, измождённое, но до боли знакомое. Всё вокруг словно замерло. Ноги подкосились, и Анна рухнула на пол, зажав рот ладонью, чтобы заглушить всхлип. Из глаз сами собой потекли слёзы, горячие и непрошеные.
К ней бросился Илья.
— Это… это мой отец, — прошептала она, цепляясь за его руку, словно ища опору в реальности.
Мужчина на экране прокашлялся и начал говорить: 'Не знаю, что сказать…обычно речи мне писал секретарь…
— Необязательно подготавливать речь, — где-то на фоне раздался мягкий голос женщины, а в следующую секунду в кадре появилась и она. Корни её когда-то окрашенных волос значительно отросли и теперь не скрывали седины, но лицо всё ещё оставалось красивым. — Давай, просто скажем что хотим.
Мужчина улыбнулся, чуть поджав губы, будто скрывая внутреннюю боль:
— Единственный человек, которому я бы хотел оставить послание. Это наша дочь.
Женщина прижалась лбом к плечу мужчины и, взглянув на него, сказала:
— Тогда давай представим, что она нас услышит. Чтобы ты ей сказал?
Её слова возымели своё действие, и следующее он произнёс более собранно:
— Анюта, я очень надеюсь, что ты выживешь. Я знаю, что был не тем отцом, о котором ты мечтала. Но всё, что я делал, я делал ради тебя, как и твоя мама. Я возглавлял множество проектов, и в один из них мне удалось включить тебя. Когда мы попали в список «Оазиса» я долго злился потому, что тебя тут не было. А теперь рад. У меня остаётся надежда, что с тобой всё в порядке. У меня не получилось поместить вас вместе с Антоном, но я надеюсь, что вы найдёте друг друга. Это я сделал тоже ради тебя, воспользовался своим положением.
Мы с твоей мамой не думали о том, что попадём в какой-то проект. И то, что мне предложили возглавить «Оазис», стало для меня новостью, — он чуть помолчал и посмотрел наверх. — После падения метеорита прошло шесть лет. Сейчас там всё затянуто пеплом, и совсем нет жизни. Но я совершил непоправимую ошибку…сделав ставку на микроботов. Мы хотели улучшить людей для будущего…
На его глазах выступили слёзы, которые он быстро утёр:
— Мне больно об этом говорить, но это погубило «Оазис». Сначала никто не обратил внимания. Кто обращает внимание на кашель, если он не особо одолевает? Но вскоре он звучал фоном повсюду, как часть повседневности. Когда кашлять начала половина «Оазиса» это заметили, но не придали должного значения, приняв за аллергическую реакцию на систему очистки воздуха. Замена фильтров не помогла. А когда люди стали умирать, захлёбываясь кровью, было уже слишком поздно. Микроботы обнаружились в крови у всех.
Их создавали как помощников — крошечные машины, напоминающие бактерии, построенные на основе кремниевых структур. В лаборатории их программа была простой: поддерживать работу лёгких в загрязнённом воздухе, нейтрализовать яды, служить защитой. Но то, что они попали в общую среду из лаборатории, уже говорит о том, что что-то пошло не так. Неожиданно для всех они оказались способны распространяться воздушно-капельным путём. И вместо того, чтобы исцелять, начали разрушать.