Мы взяли большой моток детонирующего шнура, чтобы взорвать деревья для будущей зоны посадки вертолетов после окончания миссии или для высадки войск быстрого реагирования. В последний момент, все еще в неуверенности относительно всего этого предприятия, я взял три дополнительных магазина, что в целом составило одиннадцать штук, в каждом по тридцать патронов. Стандартным количеством было восемь магазинов, но что-то в этой операции «Красные крылья» меня смущало. Оказалось, что все чувствовали то же самое. Мы все взяли по три дополнительных магазина.
Я захватил с собой прибор стабилизации изображения и светораспределения для направления заходящего на посадку вертолета, оптическую трубу для наблюдения за целью и дополнительные батареи питания для всего этого оборудования. У Дэнни было радио, а у Майки и Акса – камеры и компьютеры.
Мы взяли упакованные сухпайки – вяленую говядину, лапшу с курицей, энергетические батончики, воду, орехи и изюм. Весь этот набор весил около двадцати килограммов, что мы считали путешествием налегке. Шейн провожал нас из казармы: «Пока, чуваки, задайте им жару».
Все наконец было собрано, и нас подвезли к вертолетной площадке спецопераций. Мы опасались каких-нибудь изменений. Это уже будет третий провал, если снова операция «Красные крылья» будет свернута. Но на этот раз мы услышали только: «Ролекс, один час», – это означало, что мы вылетим, как только стемнеет.
Мы сняли рюкзаки, легли на них на взлетно-посадочной полосе и ждали. Помню, было очень холодно, и над нами белели снежные шапки гор. Майки заверил меня, что не забыл упаковать свой счастливый камень – кусочек гранита с острым краем, который впился ему в зад на предыдущей миссии, когда мы находились в ненадежном укрытии и никто из нас не мог подвинуться даже на сантиметр. «На тот случай, если надо будет засунуть его тебе в задницу», – добавил он.
Мы просто сидели и ждали в компании с парой других ребят, которые тоже выходили в горы в ту ночь. Силы быстрого реагирования (СБР) собирались в то же самое время лететь в Асадабад. Мы только что провели разведку Асадабада, предоставив полный фотоотчет, который они брали с собой. Заброшенная русская база все еще находилась там, и Асадабад – столица провинции Кунар – оставался опасной зоной. Именно там афганские моджахеды окружили русскую базу и устроили кровавую бойню, убив всех военнослужащих. Это было начало распада СССР, 1989 год, и находилась база на расстоянии всего одной горной гряды от того места, куда собирались мы.
Наконец лопасти вертолета начали гудеть. Множество деталей операции «Красные крылья», которые так легко могли измениться, оставались в силе. Поступил приказ: «Красные крылья», вперед!» – мы надели рюкзаки, закинули оружие и сами взобрались на борт вертолета «Чинук-47» для отправки на местность, расположенную в сорока пяти минутах полета на северо-восток. «Надеюсь, этот урод Бен Шармак все еще там, где мы думаем», – сказал Майки.
Пять других ребят, летящих в Асадабад, тоже загрузились в свой вертолет и стартовали первыми. Мы поднялись со взлетно-посадочной полосы, пролетели над базой следом за ними, а потом выровнялись на свой курс. Было уже темно, так что я большую часть времени смотрел на пол, а не в окно. Каждый из нас четверых – Майки, Акс, Дэнни и я – по-своему ясно дал понять остальным, что у него были нехорошие предчувствия об этой миссии. Даже передать не могу, насколько это было необычно. Чаще всего мы отправляемся на операции с оптимистичной бравадой, как нас учили: «Подавайте их сюда, мы готовы!»
Ни один «морской котик» не признается, что боится чего-то. Если даже и так, никогда вслух этого не скажет. Мы выходим в горы, чтобы столкнуться лицом к лицу с врагом, каким бы дьяволом он ни оказался. Что бы мы ни чувствовали в тот вечер, это не был страх битвы, хотя я и признаю, что, возможно, это был страх неизвестности. Мы не были уверены, с каким расположением дел столкнемся и на какой местности.
Когда мы достигли области проведения операции, вертолет сделал три ложные высадки с разницей в несколько километров, опускаясь очень низко к земле и зависая над местами, к которым у нас не было намерений даже приближаться. Если афганцы наблюдали за этими действиями, то должны были сильно запутаться – даже мы запутались! Готовиться, высаживаться, потом возвращаться обратно, кружить над деревьями и улетать. Я уверен, что если парни Шармака там и прятались, то они не имели ни малейшего понятия, где мы находились на самом деле и как нас обнаружить.
Наконец мы подошли к настоящей точке высадки. Прозвучала финальная команда: «Красные крылья», операция началась!» Оператор высадки выкрикивал время: «Три минуты до высадки. Одна минута. Тридцать секунд! Пошли!»
Пандус опустился, мы столпились в задней части вертолета. Стрелок приготовил автомат «М-60» на случай засады. Снаружи была кромешная тьма, луны не было видно, а лопасти винта стучали по ветру с характерным и таким знакомым «бом-бом-бом-бом». Пока никто в нас не стрелял.
Веревка опустилась из задней части вертолета на землю. Она была расположена так грамотно, что мы ничем не могли зацепиться за нее во время спуска. Никто ничего не говорил. Нагруженные оружием и патронами, мы встали в строй. Денни первый ушел в темноту, я за ним, потом Майки и Акс. Каждый соскользнул вниз, схватив веревку в перчатках, чтобы избежать ожогов от трения. Нам надо было спуститься всего на 6 метров. Дул сильный, пронизывающий ветер.
Как только мы опустились на землю, тут же рассредоточились, тихо двигаясь на расстоянии в двадцать метров друг от друга. Здесь, в горах, было действительно холодно, а вихрь, поднятый лопастями вертолета, хлестал по нам, поднимая пыль, и холод ощущался еще хуже. Мы не знали точно, наблюдали за нами невидимые горцы или нет, но вероятность этого была довольно большой, особенно здесь, на этой беззаконной территории, захваченной мятежниками. Мы слышали, как усилился рев вертолетных двигателей, когда «Чинук» поднимался в небо. Потом он улетел в темноту, быстро набирая высоту и скорость, оставляя позади этот богом забытый склон.
На земле мы застыли, сливаясь с пейзажем, и на пятнадцать минут вокруг повисла абсолютная тишина. За это время мы не сделали ни движения, не сказали друг другу ни единого слова. В горах тоже не раздавалось ни звука. Это было спокойствие за пределами самого понятия тишины, как будто находишься в космосе. Далеко внизу, за полтора километра от нас, горело два костра или, может, фонаря, и я надеялся, что это были пастухи.
Прошло пятнадцать минут. Слева от меня возвышалась гора, величественная нависающая над низинами масса, устремляющаяся в небо. Справа от меня располагалось скопление огромных толстенных деревьев. Вокруг нас повсюду были низкие древесные пни и толстый слой листвы под ногами.
Сейчас мы находились гораздо ниже той области, где в итоге будем производить операцию, и это заставляло поволноваться, потому что здесь кто угодно мог спрятаться. К тому же мы ни зги не видели и не имели ни малейшего понятия, может быть здесь засада или нет. Шестнадцать лет назад совсем недалеко отсюда русские призывники, я думаю, испытывали подобные чувства, прежде чем моджахеды перерезали всем им глотки.
Наконец мы поднялись на ноги. Я дошел до Дэнни и приказал ему включить радио и уведомить операторов, что мы высадились. Потом я поднялся на холм. Здесь Майки и Акс уже решали, что делать с большой веревкой, которую, что очень странно, наши коллеги отрезали и выкинули из вертолета.
Определенно это было ошибкой. Экипаж вертолета должен был прихватить веревку с собой. Одному богу известно, как, по их мнению, мы должны ее использовать, и я был очень рад, что Майки ее нашел. Если бы она осталась лежать на земле, ее легко могли бы найти бродившие там пуштунские племена или фермеры, особенно учитывая, что они могли слышать, как прилетал вертолет. Эта веревка могла стать предвестником нашей гибели, обозначив место приземления американского орла.
У нас не было с собой лопаты, так что Майки и Аксу пришлось замаскировать ее ветками, травой и перегноем. Пока они занимались веревкой, я наладил связь с летающей артбатареей «AC-130 Spectre», которая, по моим сведениям, кружила над нами и мониторила наши действия. Я передал краткое сообщение:
– Снайпер два-один, это Глиммер-три – готовимся выступать.
– Принято.
Это был последний раз, когда я говорил с ними. Мы были готовы отправиться в путь примерно на шесть с половиной километров. Наш маршрут был спланирован заранее и пролегал вдоль горного хребта, который простирался перед нами, потом перерастал в длинный излом и уходил вправо. Контрольные точки нашего маршрута были отмечены на карте вместе с GPS-координатами, уточняющими позицию со спутника, и были пронумерованы 1, 2 и 3.
У нас это была едва ли не единственная понятная и точная информация. Потому что рельеф местности был ужасным, безлунная ночь окутывала все вокруг кромешной тьмой, а наш маршрут пролегал вдоль крутого горного склона, и было чудом, что мы не сорвались вниз и не свернули шеи. А еще дождь лил как из ведра, и было холодно до жути. Уже через десять минут мы промокли до нитки, прямо как в адскую неделю.
Мы продвигались очень медленно, карабкаясь по скалам, скользя на влажных склонах, постоянно спотыкаясь и каждый раз подбирая место для упора ногой, рукой – да чем угодно. Каждый умудрился скатиться с горы за первые же полчаса. Мне было хуже всего, потому что остальные члены команды были опытными скалолазами и по телосложению гораздо меньше и легче меня. Я медленнее двигался по земле из-за своих размеров и постоянно отставал. Мои товарищи сделали передышку, пока я их догонял, и как только я подошел, Майки тут же подал сигнал следовать дальше: «Только Маркус остался без передышки». – «Да пошел ты, Мерфи», – сказал я, даже не притворяясь, что не злюсь.
На самом же деле окружающие нас условия были настолько ужасными, что отдых являлся далеко не лучшей идеей. Буквально за пять минут можно было отморозить себе что-нибудь, особенно в мокрой одежде. Так что мы продолжали идти, постоян