юноша, не в силах справиться с волнением. – Я пытаюсь тебя освободить.
– Зачем? Разве жрецы задумали что-то недоброе?
– Они задумали совершить жертвоприношение какому-то жестокому божеству, а жертвой должна стать ты! Я качнусь в твою сторону – ухватись за меч и тяни к себе. Стой, возьми сначала тряпку, чтоб взяться за лезвие, а то руку разрежешь.
Ноджири скрылась. Прежде чем она вернулась, держа в руке полотенце, Керин успел заметить, что вся мебель сдвинута к двери комнаты. Когда очередное колебание каната позволило принцессе достать меч, она схватила его и стала тянуть, пока Керин не оказался достаточно близко, чтобы уцепиться за край ставен.
– Если я буду удерживать канат у окна, ты сможешь по нему спуститься? – спросил он.
– Не знаю. В детстве я много лазила по деревьям, но вот по канату…
– Нужно удерживать его – у тебя в комнате найдется что-нибудь вроде веревки? – Мысленно Керин клял себя за то, что не подумал захватить ее с собой.
– Твоим мечом или кинжалом я могу отрезать веревки, которыми привязан матрас к кровати… – ответила Ноджири. – О, что-то случилось!
Шум, доносившийся от дверей храма, усилился, затем послышался звук торопливых шагов, и кто-то постучался в дверь комнаты.
– Принцесса, – закричал голос, – открой дверь!
Впусти нас!
– Тяни время! – приказал Керин.
– Подождите немного, господа, – ответила Ноджири. – Мне необходимо одеться.
– Не стоит! – закричали из-за двери. – Открой немедленно!
Дверь задрожала под сильными ударами.
– Нет времени резать веревки, – сказал Керин.
– Спустись, насколько можешь, но ставню не отпускай, – попросила принцесса. – Я схвачусь за канат над твоей головой… Проклятие! В этой юбке мне спуститься не удастся!
В дверь били все сильнее – было ясно, что она вотвот подастся. Ноджири скинула с себя саронг, скомкала его и кинула вниз через голову Керина. Тем временем юноша пытался одной рукой засунуть меч в ножны. Ему все не удавалось точно попасть, и ножны бессмысленно болтались сзади.
– Бросай меч! – сказала принцесса.
Керин выпустил его и спустился еще ниже, насколько мог, по-прежнему держась за ставню. Нагая, Ноджири встала на подоконник и вцепилась в канат. Юноша ойкнул: пальцем ноги она ткнула его в глаз.
Керин отпустил ставню; канат лениво качнулся в другую сторону. Юноша стал спускаться, перебирая руками. Над его головой ползла вниз и Ноджири.
Когда до земли оставалось не больше человеческого роста, Керин отпустил канат и приземлился на корточки, как некогда в коровнике Эомера. Он подобрал меч и вложил его в ножны, а Ноджири тем временем спустилась на землю и надела свою юбку. Наверху с треском распахнулась дверь. Крики и топот, казалось, стали слышны со всех сторон сразу. Принцесса не успела еще завернуться в ткань, как Керин скомандовал:
– Это потом! Бежим!
Схватив ее за руку, юноша устремился к калитке. Клунга нигде не было видно, но, когда они приблизились к выходу, Керин заметил группу жрецов и храмовых стражников, преследовавших фантом, несшийся по клумбам. Двойник Керина держался чуть впереди толпы и непрерывно выкрикивал ругательства.
Пвана стоял в дверях храма и вопил:
– Прекратите! Оставьте фантом! Все назад! – Заметив юношу с принцессой, принялся кричать, указывал на них пальцем: – Вот они! Вот кого ловите!
Беглецы промчались на улицу через калитку, которую Керин захлопнул на бегу. Едва переведя дух, Ноджири спросила:
– А куда теперь?
– На куромонский корабль. Как короче?
– Давайте через запутанные переулки – так мы от них оторвемся. Побежали!
Приподняв юбку, Ноджири неслась теперь впереди Керина. Когда преследователи пробились сквозь калитку, беглецы уже мчались вниз по улице к порту. Принцесса увлекла своего спасителя в извилистый переулок, и они побежали зигзагами по лабиринту между домов. Месяц уже взошел, и юноша спотыкался в темноте. Ноджири держала его за руку – иначе он не раз свалился бы в яму или налетел с разбегу на стену.
Хотя по ночам прохожих в Кватне немного, иногда им встречались салиморцы, и они с изумлением смотрели на бегущую парочку. Когда звуки погони затихли, Ноджири приостановилась, чтобы перевести дух.
– Уф-ф… пожалуйста… позволь отдышаться.
– Я бы тоже был не прочь отдохнуть, – задыхаясь, ответил Керин. – А где куромонские корабли пристают? Ты меня совсем запутала.
Она показала пальцем:
– Кажется, там. Но сначала я…
Она снова принялась оборачивать вокруг тела свой саронг, но тут раздался тоненький голосок Белинки:
– Мастер Керин, беги немедленно! Они напали на ваш след с помощью духов!
Сквозь невнятные звуки ночного города послышался шум приближающейся погони.
– Бежим! – воскликнул Керин.
Они снова помчались. Свернув несколько раз, беглецы оказались на набережной. Всего пара кораблей отделяла их от «Тукара Мора». Они бросились к судну, но не успели до него добежать, как из крохотного переулка выскочил мужчина в форме храмового стражника Пваны и бросился им наперерез, размахивая крисом и крича:
– Стой! Я вас арестую!
– Прочь с дороги! – завопил Керин, обнажив меч.
– Иностранный червь! – ответил стражник, надвигаясь на юношу и готовясь к схватке.
Керин встал прямо и выставил меч вперед как можно дальше – простой прием защиты, которому обучил брата Джориан. Устремившийся вперед стражник с ходу наткнулся грудью на острие меча, не успев опустить занесенную для удара руку с саблей. Он стоял неподвижно, скосив глаза на меч противника, как будто не веря, что такое могло случиться.
Керин рывком вытащил меч, схватил Ноджири за руку и помчался к «Тукару Мору». Страх охватил его, когда он заметил, что трап не спущен, как обещали куромонцы. Вместо этого корабль еще и отошел футов на шесть от берега! Керин бросил взгляд на полоску черной воды, слегка плещущуюся между берегом и бортом судна, и заметил, что подойти вплотную кораблю не давали жерди, закрепленные на земле и упиравшиеся в нос и корму.
– Ты сможешь прыгнуть? – спросил юноша у своей спутницы.
– Думаю, что да. И р-раз!
Принцесса разбежалась, оттолкнулась от самого края набережной и прыгнула. Керин увидел, как она перемахнула через препятствие, наткнулась на перила и растянулась на палубе. Палубный часовой, один из матросов «Тукара Мора», закричал, поднимая тревогу.
Храмовый страж корчился на булыжниках набережной, но другие преследователи уже выбегали из переулка. Любопытствующие жители Кватны выходили из ближайших домов, чтобы узнать причину шума.
Керин метнул меч, как копье, так что острие вонзилось в палубу и клинок встал торчком, подрагивая. Затем юноша бросился к кораблю. Как Ноджири, он спрыгнул с самого края набережной, но не дотянулся до перил. Его нога скользнула по планширу; он попытался ухватиться за перила… промахнулся… и плюхнулся в воду с высоты пятнадцати футов.
Фыркая и отплевываясь, юноша вынырнул на поверхность. Кинжал, ножны меча и пояс с зашитыми деньгами тянули его вниз, и ему с трудом удавалось удерживать нос над водой. Он слышал ожесточенный спор между преследователями и командой «Тукара Мора», которая в полной боевой готовности повыскакивала на палубу.
Керин выплюнул воду и закричал:
– Эй, на борту! Киньте канат!
– Вот он где! – завопил один из храмовых стражников. – Есть у кого-нибудь лук?
Другой улегся на самом краю набережной и попытался ударить Керина крисом, но самую малость не дотянулся.
Послышался чей-то голос:
– Метни в него саблю!
– Что? И потерять мой любимый меч? Не говори глупостей!
– Чем бы в него швырнуть?
Крики становились все громче. Что-то с шумом упало в воду рядом с Керином, обдав его брызгами.
– Не попал! – закричал метальщик. – Выверни еще один!
Они кидали в него булыжники, которыми была вымощена набережная. Решив, что с другой стороны корабля будет безопаснее, Керин попытался обогнуть его. В воду плюхнулось еще несколько крупных камней. Один из них по касательной стукнул его по голове, но тюрбан смягчил удар. Стараясь не потерять сознание, юноша удвоил усилия и очутился наконец с другой стороны носа корабля. Когда ему удалось высунуться из воды, он крикнул:
– Канат! Канат сюда!
Конец каната упал в воду рядом с Керином. Он ухватился за него, и матросы благополучно втащили его на палубу. Встав на ноги, юноша увидел дюжину куромонских матросов под предводительством помощника Тогару. Тут же была и Ноджири, надевшая наконец-то свой саронг как положено. Вдоль перил со стороны берега стоял ряд матросов с пиками дальневосточного образца: они оканчивались длинными, слегка изогнутыми лезвиями. Лезвия были достаточно прямыми, чтобы ими можно было колоть, но их ширина и изгиб позволяли наносить и рубящие удары. Матросы вглядывались в стражников и жрецов, толпившихся на набе режной, и обменивались с ними ругательствами и угрозами.
– Ты ведь мастер Керин? – вопросительным тоном произнес помощник Тогару.
– Ну да. – Юноша закашлялся и сплюнул. – Я надеялся, что вы оставите для нас трап.
– Ты ведь сказал, что вы собираетесь прибыть завтра ночью.
Керин хлопнул себя по лбу:
– Точно! У меня не было возможности сообщить об изменении в наших планах.
– Понятно, – ответил Тогару. – А теперь расскажи мне, что стряслось? Клянусь небесной бюрократией, сколько лет плаваю по морю, а ни разу еще не видел, чтобы голая женщина прыгала в полночь с берега на корабль! Эти люди на набережной хотят передать тебя в руки правосудия за похищение этой девушки, которая, как они утверждают, является собственностью храма, да еще за рану, что ты нанес одному из преследователей.
– Я лишь защищался. Я не сомневаюсь, что ты найдешь часового, который с палубы видел, как этот человек напал на меня. А что касается принцессы Ноджири, то она – родственница Софи, а жрецы собирались ее убить. Кроме того, ты ведь не хотел бы потерять двух пассажиров, которые сполна платят за проезд?