[32]. Важный вопрос!
Каждый воспитатель знает периоды, когда какой-нибудь вид проступков либо вдруг появляется, тогда как раньше его не было, либо возрастает до тревожных размеров – единичные случаи. Внезапный взрыв опозданий, прогулов, дерзостей, папирос, воровства. Один воспитатель старается первую «искорку» потушить в зародыше, потому что сегодня один, завтра уже десяток. Другой недооценивает это явление, пока не начнет досаждать, и тогда он одним ударом отсекает голову «гидре».
Следует пожелать, чтобы кто-нибудь взял на себя труд описать весь этот процесс: кто первый и когда, как и почему, откуда притащил заразу, кем были его и ее жертвы, как разрослась эпидемия, кто оказался особенно податлив, кто не податлив, кульминация заразы, медленное или внезапное угасание. Быть может, тогда удалось бы установить ее закономерности, а следовательно, и пути противодействия.
Взаимопонимание опытного и наивных, незнающих. Ненавязчивая профилактика – вместо вырывания зла с корнем, когда оно уже разрослось. Ибо каждый непродуманный метод действия, машинальные безотлагательные вмешательства обязательно будут грубы и несправедливы – добавлю, несправедливы по отношению к самым невинным. Сверх того, неправильно возлагают тяжесть ответственности на весь коллектив. Мир рушится, когда подведет тот, наилучший, тот, казалось бы, заслуживающий доверия; тем больше гнев и тяжелее обвинение.
Почему в течение многих недель ни одного разбитого стекла, а сегодня аж два; почему сейчас почти ежедневно кто-то проливает чернила? Почему массовое отлынивание от обязанностей? Конспирация, сговор, бунт?
Вдруг возрастает число драк. Почему? Может, будоражащие события, о которых я не знаю, может, выступление боксеров в цирке (да!), может, новая игра с еще неустановленными правилами – причина брожения? Итак, опрос (анамнез).
И оказывается, что кто-то один, первый – из ровесников или старших – притащил из другой школы, со двора, от кого-то извне – дяди, солдата в отпуске – шутку, называемую «сифоном». Название пошло от того, что нажимают на нос, как на рычажок у сифона. Это всегда больно, да и раздражает, и обидно как неуважение и вызов. Или кулаком по голове, или тычок в ухо – просто так, сзади, мимоходом, младшему, более слабому. Щелчки, подножки или – плевок в лицо, слюной сквозь зубы, чтобы выразить презрение. Или испытанный прием в борьбе – выламывать пальцы, душить за горло.
Кто? Почти все поднимают руку. Кто первый и откуда? Исследование, а не карательная экспедиция. И окажется, что тот или эти «привыкли» – и хотели бы отучиться, да уже не могут. Кто, сколько раз, кому? Иногда с трудом стараются вспомнить – самих себя наперегонки обвиняют даже те, кто только раз и давно, и даже только хотел, но не умел (потому что «охотничий азарт», совершенствование в меткости, ловкость играют роль в привыкании). Как общее явление выступают: нетерпеливое желание уничтожить заразу, воля к преодолению недомогания; дети ощущают эпидемию как докучливый налет, тяжесть, от которой хотелось бы избавиться. Помню эпидемию «игры на зубах» – выстукивания мелодии ногтями. Сперва казалось, что мода эта безвредна, а кончилась тиком. «Всюду все играют на зубах; мы выглядим как сумасшедшие». Беседа покончила с эпидемией.
(Я употребил слово: мода; ее странности иногда навязаны и планомерно распространяются, как эпидемии; некоторые появляются спонтанно. Сопротивляемость экстравагантностям моды может прервать или ослабить процесс ее воздействия. Незадолго до войны Вена бурно протестовала против первых брюк на женщинах; а яркая краска на губах, короткие платья, длинные ресницы?..) Как времена года предрасполагают к тем или иным недомоганиям, так и тут появляются ежегодные веяния; так, весенняя игра в «зеленое», за ней – игры в «спаленное», в «косматое», в «спящего» и т. п. А вместе с ними злоупотребления, хитрости, жульничество – следовательно, ссоры и драки. Захваченный врасплох, он может проиграть ранец с книжками, пальто – а потом переговоры и великодушное требование 50 грошей в качестве выкупа – бранные слова и шантаж. Игра в пуговки. Итог – одежда без пуговиц в школьной раздевалке. Коллекционирование марок, фото, игра в перышки – как бациллоносительство, сперва невинных бактерий, которые могут стать опасными. Через кражу пуговиц к кражам вообще. Кто взялся бы за эту тему (а стоит), должен был бы рассмотреть проблему одержимости и массового безумия. Он столкнется с вопросом о неологизмах. «Недотепа», «растяпа», «лопух». Насмешка над беспомощностью – не всегда размазней и трусом – знаменательна для нашего времени. А жаргонные словечки, пропагандируемые популярным фельетонистом?.. Одна статья скандинавского сельского врача, короткая и скромная, решила проблему передачи так называемого детского паралича именно потому, что он проследил всю эпидемию, с момента ее возникновения, работая на изолированном небольшом участке[33]. Каждый учитель в своей школе может делать то же самое.
И наконец, два наблюдения. Обстановка в школе или в интернате либо способствует эпидемии, либо предохраняет от нее. Явность, как свет, убивает микробы; в духоте утаивания рождаются миазмы заразы. Холод снижает сопротивляемость заразе. Наименее устойчивы бездумные, либо вялые и скучающие, либо раздражительные и без настоящих интересов; не имея где и не зная как израсходовать свою энергию, капризные и легкомысленные, они внимательно прислушиваются, подхватывают нашептывания, следуют примеру – легко поддаваясь, они распространяют заразу в пределах своего влияния; еще хуже, если они пользуются авторитетом (потому что старше, сильнее, наглые).
Примечание: запрет игр и забав, потому что что-то может случиться – мешает выработать активную сопротивляемость, создает затхлую атмосферу пассивности и неподвижности. Должно быть разнообразно и много, и живо, потому что воспитатель знает и вовремя сумеет предупредить.
Воришка
Деление интернатов на опекунские и исправительные, удобное с административной точки зрения, может ввести в заблуждение некритически мыслящего воспитателя. Оно как бы исключает или отодвигает на задний план задачу исправления в учреждениях первого типа; а в учреждениях второго типа категорическим приказом исправления заглушает проблему опеки. Были «дисциплинарные» интернаты, а теперь лучше – будут «воспитательные».
Воспитывать – растить – хранить под крылышком доброжелательности и опыта, в тепле и в покое, заслонять от опасности, укрыть, переждать, пока не подрастут, возмужают, наберутся сил для самостоятельного взлета?.. Крылья – взлет. Опасные метафоры. Легкая задача для ястреба или курицы, когда те согревают птенцов своим теплом; мне, человеку и воспитателю чужих, разных детей, досталась в удел более сложная задача, не другая – родственная. Я желаю взлетов для моей ребятни, грежу о горных тропах; тоска по их совершенству – грустная молитва моих самых сокровенных минут, но, возвращаясь к действительности, я понимаю, что они станут плестись, копошиться, хлопотать, выискивать, болтаться без дела или обирать – искать пропитание и крохи радостей. Среди этих несмышленышей – птенцов – и будущие ястребы, и куры, а я к ним одинаково расположен. Растет маленький хищник – не моя вина, не я советовал. Не важно, попал он в исправительное или в опекунское заведение.
Я предчувствую справедливый протест. Нужно самому пройти трудный путь наблюдений и одинокого размышления, кропотливо вглядеться во многие области знаний, честно осознать несовершенство человеческой природы и писаных законов, добросовестно оценить слабые силы и средства, которыми располагает воспитатель, чтобы посмотреть без неприязни или страха на это последнее звено в цепи опыта. Не моя вина – не мой совет – не мои силы.
Я должен его только растить, беречь, заслонять, ограждать от несправедливости, укрыть, пока не подрастет. Когда вырастут, пусть суды, полиция, аресты и тюрьмы делают что хотят. Трудно.
Я отвечаю за сегодняшний день моего воспитанника, мне не дано право влиять – вторгаться в его будущую судьбу.
А этот сегодняшний день должен быть ясным, полным радостных усилий, ребячий, без забот, без обязанностей свыше лет и сил. Я обязан обеспечить ему возможность израсходовать энергию, я обязан – независимо от громыхания обиженного писаного закона и его грозных параграфов – дать ребенку все солнце, весь воздух, всю доброжелательность, какая ему положена независимо от заслуг или вин, достоинств или пороков. Вырывать, истреблять или выхаживать? Сорняки или свободно растут, или их без лицемерия скашивают и сажают полезный картофель. Как воспитателя, меня касаются законы природы, бога, а не чиновника, человека. Как прекрасна, бескорыстна и искрення больница. Врачует раны героя и арестанта – доктору нет дела, идет исцеленный трудиться праведно, обижать людей или на виселицу. Величайшее усилие помочь в борьбе за восстановление нарушенной функции органа. Если я не умею, я не имею претензий к хронически больному пациенту, который покидает больницу, чтобы быть в тяжесть семье и обществу. Это не мое дело.
Как же лжив и нечестен интернат, который за ложку еды, крышу над головой, плохонькую одежду и пустяковую опеку – вопреки здравому смыслу напишет на своем знамени: «Исправляю!». В любом случае морально страждущего – вылечиваю. На языке газет: «Обществу полезного честного работника». Нет! Я не буду тягаться с гробами неизвестной наследственности, ее инстинктами и аппетитами, не берусь вылечить от шрамов и травм самого раннего детства. Я не знахарь и не заклинатель, я только врач-гигиенист. Создаю условия для выздоровления. Много света и тепла, свободы и веселья. Верю, что ребенок сам по себе захочет стремиться к исправлению. Будет бороться с собой, будет испытывать разочарования и поражения. Пусть возобновляет попытки. Ищет свои способы. Познает радость отдельных малых побед. Я его поддерживаю – здоровой атмосферой моего интерната.