свет колдовским, нездешним.
Адъюнкт ступала неуверенно, пошатываясь то влево, то вправо. Похоже, лишь Скрипачу удавалось идти по прямой. Она вспомнила его чтение. Дикарскую жестокость произошедшего... Неужели всё было зазря? Поток возможностей, но ни одна не реализована, ни одна не рождена. Похоже, Адъюнкт - не получившая карты - отняла у них судьбы, завела в место неизбежной гибели. Гибели, лишенной доблести и славы. Если так... чтение Скрипача - самая злая из шуток.
Куда он идет впереди всех, какое отчаянное желание его влечет? Хочет доказать истинность своих видений? Но пустыня бесплодна, даже костей Змеи уже не видно - они потеряли след мертвых детей, причем неведомо когда, и дороги к мифическому Икариасу никто больше не видит.
Она снова нашла взглядом Адъюнкта, женщину, за которой решила следовать. Она не знала, что и думать.
За Таворой бледный, как вода тропического моря, горизонт окрасился огненно - алым. Знак конца ночи, конца перехода. Тени развернулись.
Скрипач встал. Обернулся к ним лицом.
Тавора остановилась в десяти шагах, постепенно замедляя шаги и в конце концов чуть не упав. Банашар шагнул было к ней, но остановился: Тавора выпрямилась сама.
Хенар взял Лостару за руку. Они стояли молча. Женщина уставилась на землю, словно желая привыкнуть, зная, что не сойдет с этого места никогда. Ни она, ни Хенар. "Вот, вот моя могила".
Подошли кулаки и офицеры. Лицо Добряка опухло и покраснело, словно он споткнулся и обо что-то ударился. Ребенд была рядом, держала руку на мече и не сводя глаз с Блистига. Тому устроили взбучку, поняла Лостара - сломан нос, разбиты губы, повсюду пятна высохшей крови. Под глазами натекли синяки, но глаза неотрывно смотрели на Адъюнкта. Горячечный, полный злобы взор.
За офицерами медленно замирала армия; она видела лица ближайших солдат - легиона стариков и старух. Все смотрят сюда. Вещмешки брошены; там и тут солдаты упали, не сумев снять их с плеч.
"Да, это конец".
Все смотрели на Адъюнкта.
Тавора Паран вдруг стала казаться маленькой. Персона, которую никто не заметит на улице, в толпе. Мир полон таких людей. Без явных дарований, без признаков красоты и благородства, без черт характера, вызывающих доверие - как, впрочем, и желание поспорить. "Мир такими полн. Полн. Теми, кого никто не видит. Не вспомнит, не засвидетельствует".
Невыразительное ее лицо истерзано солнцем, покрыто ожогами и трещинами. Она потеряла вес, став угловатой и морщинистой. Но она стоит, выдерживая множество взглядов, нарастающий жар ненависти - ведь все их желания отвергнуты, на все надежды отвечали лишь молчанием.
Появились Т'лан Имассы. Держа в высохших руках оружие из камня, двинулись к Таворе.
Блистиг оскалился: - Телохранители, сука? Смогут они убить всех? Мы тебя достанем. Обещаю.
Адъюнкт молча смотрела на него.
"Прошу, Тавора. Скажи нам слово. Дай хоть что-то. Сделав смерть... выносимой. Мы попытались, правда? Мы шли, куда ты вела. Это долг. Это верность. Всё, чего ты просила - битвы, походы - мы всё сделали. Смотри, сколь многие умерли ради тебя, Тавора. Смотри на нас, оставшихся. Мы тоже умираем. Потому что верили.
Боги подлые, скажи хоть что-то!"
Адъюнкт неловко повернулась к Скрипачу, потом спросила Рутана Гудда: - Капитан. - Голос был хриплым карканьем. - Где Икариас?
- На юг и восток от нас, Адъюнкт. Девять - десять дней.
- А прямо на восток? Где край пустыни?
Он вцепился пальцами в бороду, потряс головой. - Еще десять или двенадцать дней, если мы пойдем по дну этой низины, как делали вчера.
- Есть ли вода за пустыней, капитан? На равнине Элан?
- Немного, готов поклясться. Так рассказали дети.
Тавора поглядела на Т'лан Имассов. - Сможете найти нам воду, Берок, на той равнине?
Один из неупокоенных поднял голову: - Адъюнкт, мы будем под влиянием Аграст Корвалайна. Дело возможное, хотя трудное, и усилия наши заметят. Спрятаться не удастся.
- Понимаю. Спасибо, Берок.
"Она еще думает, что мы сможем. Десять дней! Разум потеряла?"
Блистиг засмеялся - звук, словно у него разорвалось горло: - Мы шли за безумной бабой. Куда же еще она могла нас привести?!
Лостара не понимала, где Блистиг находит энергию для гнева, но он воздел руки и закричал: - Малазане! Она ничего нам не дала! Мы просили, мы молили! Во имя солдат, во имя каждого из вас - МЫ МОЛИЛИ ЕЕ! - Он повернулся к армии. - Вы нас видели! Мы ходили в шатер, и все вопросы она бросала обратно, плевала нам в лица! Наши страхи, наши заботы - мы знали, что пустыня непроходима, но она пренебрегла!
Перед ним стояли ряды, и ни звука не доносилось из них.
Блистиг плюнул, подскочил к Адъюнкту. - Что это за сила? В тебе, женщина? Почему они умирают без ропота?
Добряк, Ребенд, Сорт и Скенроу подошли ближе; Лостара понимала - Блистиг не доберется до Таворы, даже Т'лан Имассы не понадобятся. Но офицеры сами смотрели на Адъюнкта, в глазах тоска и жажда.
Никто не смог бы выдержать этого, даже бог пал бы на колени. Но Адъюнкт стояла. - Банашар, - сказала она.
Бывший жрец захромал к Лостаре. - Капитан, ваш мешок.
Она нахмурилась. - Что?
- Можно взять вещмешок, капитан?
Хенар помог снять мешок с плеч. Они бросили его на почву.
Встав на колени, Банашар развязал ремешки. - Она решила, что вы сильней всех, - бормотал он. - Дар бога? Может быть. О, - он поднял глаза, - может, вы просто упрямее всех.
Откинув выгоревший клапан, он порылся внутри. Вытащил маленький деревянный ящичек.
Лостара вздохнула. - Это не...
- Вы были рядом, - сказал Банашар. - Мы знали, что вы справитесь.
Он с трудом начал вставать и кивнул, когда Лостара помогла. Медленно пошел к Адъюнкту.
В памяти Лостары воспоминание... Тронный зал. Цеда. Король... "жалуется, что за мелкий дар - кинжал. Но что ответил Цеда? Суровая необходимость..."
Банашар открыл крышку. Адъюнкт вытащила кинжал. Подняла перед собой.
"Требуется пролить кровь. Иногда нужна кровь..."
Тавора поглядела на нее. Лостара поняла, что произнесла эти слова вслух.
Банашар сказал: - Адъюнкт, королевский волшебник...
- Старший Бог. Да. - Тавора долго изучала нож, а потом не спеша подняла голову. Окинула взглядом всех. И что-то мелькнуло на ее лице, на этой сожженной невыразительной маске. Трещина, ведущая к... к такой боли. А потом всё пропало. Лостара гадала, не привиделось ли ей, не вообразила ли она всё это. "Она то, что мы видим. А видим мы немногое".
Банашар произнес: - Ваша кровь, Адъюнкт.
Лостара увидела: Скрипач за спиной Таворы отворачивается, словно ему стыдно.
Адъюнкт смотрела на всех них. Лостара вдруг оказалась рядом с Таворой - когда она перешла? Непонятно... Все взоры устремлены на Адъюнкта. Она видит кривящиеся губы, блеск необоримой нужды в глазах.
И Тавора Паран сказала, стоя рядом с ней, и голос ее был скрежетом камней: - НЕУЖЕЛИ ВЫ ТАК И НЕ НАПИЛИСЬ?
Скрипач различил звуки музыки, полные такого горя, что душа его была сокрушена. Он не пожелал оборачиваться, не пожелал увидеть. Но ощутил, когда она взяла клинок и глубоко вонзила в руку. Ему казалось: это его собственная рука. Кровь сверкала на простом железном лезвии, заливала чуть видимую, плывущую гравировку. Он видел всё глазами разума - не было нужды поднимать голову, глядеть, как они стоят, глядеть на жажду и отверстую рану, готовую утолить жажду.
Затем Адъюнкт упала на колени под гнетом тишины слишком великой, чтобы ее осознать. Хлынула кровь.
Когда она вогнала нож в твердую почву, Скрипач вздрогнул, а звук стал низким и еле слышным. Потом музыка вернулась к нему слабым всхлипом.
Колени похолодели.
Лостара подняла голову. Забивают последних лошадей? Она и не знала, что животные еще оставались - но вот они кричат где-то в солдатской массе. Она сделала шаг и поскользнулась.
Хенар тихо выругался - но не от гнева. Он удивления.
Раздались новые голоса, разрывая армию.
Снизу раздавался шепот. Она поглядела на почву - темную, покрытую пятнами.
Мокрую.
Банашар подскочил к Адъюнкту, поднял на ноги. - Кулаки! - рявкнул он. - Пусть готовят фляги! Живее!
Вода била фонтанчиками, разливаясь по земле. Солнце всходило; Лостара видела в его свете расходящиеся волны. Вода холодом залила дырявые сапоги, заставив ноги онеметь. Поднялась до лодыжек.
"Что говорил Рутан Гудд? Мы в низине? И как глубоко тут будет?"
Она упала на колени, склонила голову и стала пить, словно зверь.
Вода все прибывала.
Хаос в армии. Смех. Завывания, голоса, взывающие к богам. Она знала, что будет немало глупцов, пьющих слишком много. Они могут умереть. Но тут офицеры, сержанты - есть кому протянуть руку. К тому же почти все дураки уже мертвы.
С полными флягами, с тяжелыми, еле качающимися бурдюками... пройдут ли они еще одиннадцать дней? Теперь можно поесть, всосать так много воды, как получится. Вскоре сила начнет возвращаться в руки и ноги. Мысли пробудятся от тупой спячки последних дней.
Вода поднимается.
Загудели рога. Охотники вдруг пришли в движение, отступая к возвышенностям. Насколько они знали, нож принес целое море.
Густой, словно кровь, запах воды заполнил воздух.
Книга VII.Твой тайный берег
Лежи спокойно!
пусть рога сорвались в крик
терзает зов жары
всё неумеренно
сбежал я из толпы
сорвал вуаль, кровь в трещины излил
тебе под ноги
речь мою запомни
не на день не на столетие
слова мои заставят сжаться эхо