Кто-то навредил тебе очень давно. Кто-то ранил Рутта, давным-давно. И Седдика, и Хельд и всех нас. И меня кто-то ранил".
- Опалы каменья алмазы осколки. Опалы каменья алмазы осколки.
"Я отослала тебя. Ныне я тебя призываю. Узри носителя боли. Узри источник голода. Квизитора. Я его знаю. Помню. Он пришел к моему народу. Сказал, что все должны умереть. За давние грехи.
Возможно, он прав.
Но это не значит, что у него есть ПРАВО..."
- Опалы каменья алмазы осколки. Опалы каменья алмазы осколки.
"Ты знаешь таких? Думаю, да. Ты вспомнил давнюю обиду? Думаю, да. Призываю тебя. Им нравится правосудие. Ну, друг, яви им правосудие".
- Опалы каменья алмазы осколки. Опалы каменья алмазы ОСКОЛКИ!
И небо над Форкрул Ассейлом потемнело.
Банашар видел, как опускалось облако саранчи - хотя не знал, откуда оно прилетело, кто его вызвал. Шелестящий шепот быстро перерастал в беспорядочное жужжание и завывание. Форкрул Ассейл прекратил удары и взглянул вверх.
И тут же рой окутал его тучей, крылатой бурей - и окрасился багрянцем.
Брат Высокий закричал, и саранча заползла в разинутый рот, полилась внутрь, щелкая челюстями. Кровь смочила насекомых, помогла пролезть в гортань. Он пал на колени, кашляя, оглохнув и ослепнув. Его грызли изнутри - дыхательное горло, а потом и желудок. Саранча забила ноздри, пыталась попасть в уши. Жвалы взрезали веки, глазные яблоки лопнули. Насекомые ворочались в орбитах.
Бог Форкрул Ассейлов возвращался домой.
Саранча сформировала крутящийся столб, и столб опустился, когда тело упало набок. Блеск красных хрящей, розовой кости - твари поднялись, треща крылышками, и набросились на пехоту Колансе. Однако солдаты в доспехах и шлемах с забралами закрылись щитами, выбираясь из тучи - треск крыльев стал громче, как будто насекомые выражали разочарование.
Рой резко поднялся, кружась над головами.
Баделле чувствовала их нужду - никогда ей не суждено утолиться - и знала: останься они здесь, контроль будет утерян, они пожрут всех.
"Уходите немедля. Нельзя оставаться".
Шум достиг раздирающей уши высоты - словно вопль бессилия; бурлящее облако поплыло прочь.
От Форкрул Ассейла остались одни кости; за ними шагала, приближаясь, пехота Колансе, а ближе стояли четверо окровавленных людей.
"Мать, когда закончится - когда падут все твои дети - я призову на последнем издыхании. Чтобы отомстить".
Вождь Войны Желч сел на коня. Он видел, как тяжелая пехота проходит мимо сражающейся с Т'лан Имассами Ассейлы. Ряды расстроились, потому что неровный подъем на холм заставил солдат сгрудиться; большие валуны, давным-давно скатившиеся с холма, замедляли продвижение.
Он видел, что малазанский фланг разворачивается, готовясь отражать атаку - но он видел также, что враг намерен пройти мимо и растечься за спиной обороняющихся.
Шельмеза сказала: - Вождь, южный фланг...
- Нужно выбрать одно, - отрезал Желч. - Видишь тех, что перед нами? Они не держат строй, но едва оказавшись позади малазан, смогут разойтись и вернуть порядок.
- Вождь, Адъюнкт...
- Мы ей не поможем. Будь нас три тысячи - да, мы могли бы бросить вызов тому флангу. Но эти - их мы встретим на пороге ровной земли. - Он вытащил саблю и поскакал к своей ужасающе малой армии. Повернулся. - Во имя Колтейна и Падения!
Других слов не потребовалось. Блеснули клинки, лошади замотали головами, уловив ярость седоков.
Желч резко натянул поводья, заставляя коня встать на дыбы. Животное пятилось, молотило воздух копытами.
А Вождь хохотал.
Фаредан Сорт пробивалась к краю своих сил - когда коланцы пробьются, ей нужно будет быть там, сплачивать солдат, поддерживать решимость - "но я им не нужна. Поглядите в эти лица! Враг ищет мягкое подбрюшье, но встретит железо. И я буду там... это моя битва до самого конца".
Тут она услышала топот конских копыт. Оглянулась через плечо - и увидели хундрилов Горячих Слез на полном скаку. Едва первые солдаты Колансе показались в узком проходе, конные воины с Желчем во главе врезались в них.
Сотрясение почвы передалось всем малазанским солдатам.
- Стоять! - крикнула Фаредан Сорт. - А теперь вперед! На врага! ВПЕРЕД!
Наступление коланцев захлебнулось - но понимала она, ненадолго. "Хотя бы так. Заставим их заплатить за каждый шаг!"
Фаланга малазан пошла к северу - Фаредан Сорт была в центре - и тяжелая пехота Колансе повернулась навстречу. Однако солдаты спотыкались, камни сыпались у них из-под ног, валуны мешали проходу.
Хундрилы, впав в ярость, врезались все глубже.
"Боги! Видите, как они дерутся?"
Сержант Скучный Серый схватил капрала за куртку, подтащил ближе. - Грид Фофан, где твой взвод?
Глаза фаларийца были безумными, лицо совершено красным. - Вокруг тебя, кусачий паук Картула!
- Где твой сержант?
- Мертв! А твой гребаный взвод?
- С твоим сержантом, - буркнул Скучный Серый. - Кроме семкийца...
Их толкали со всех сторон, ноги скользили назад. Грид Фофан поглядел за спину сержанту, глаза его расширились: - Ему кто-то чертов рот зашил!
- А ему нравится. Слушай - южный фланг...
- Мы не на южном фланге.
- Она там, она и Танцовщица Теней и капитан с демонами обмоченной бородой. Ассейлу конец, но эти в латах готовы нас раздавить. Она тебя называла, Фофан! И меня, и Завоя! Понятно?
Фофан с трудом развернулся. - Зайцегуб! Проба! Найти остальных, мы уходим из давки!
Здоровяк - "ударный кулак" поглядел на капрала: - Тут я еле шевелюсь! Вечно будем ждать, капрал!
- Ты получил Худом клятую битву, глотатель канезских кальмаров. Мы против целой армии панцирников!
- А нас сколько? - спросила Проба. Ее синеватая кожа стала пепельно-серой.
Фофан оглянулся на Серого. Тот сказал: - Может, десятеро.
Напанка сверкнула белыми зубами и крикнула пронзительным голосом: - Румян, Грубан, Гадюка, Ломай-Трюм, Жиль Слизень! Двигаем сюда, скорее!
Прыщ присел около Добряка; тот улучил мгновение, чтобы сверкнуть глазами: - Пошел прочь! Ты же связной!
- Дайте то... лько отдышусь...
За спиной Прыща кулак увидел, как несколько солдат выбирается из толпы. - Что они делают, во имя Худа? - Он не замечал на лицах паники - солдаты перекликались, сражающиеся давали им проход.
Прыщ выпрямился и проследил, куда смотрит Добряк. - Скучный Серый... Фофан и Проба. И жуткий семкиец - их она и называла.
- И сейчас она их вызвала?
Толчок передних шеренг заставил их отойти.
- Идите в лагерь, Прыщ, сделайте что-то полезное. Охраняйте детей.
- Не думаю... ладно, ладно. Сэр...
- Я перехожу. Прочь отсюда.
- Сэр...
- Так, солдат. Ты в рапорте! Иди, пока я сам тебя не убил!
Триссин прошла мимо останков Брата Высокого. Она старалась не смотреть, но не могла отвести глаз. Саранча еще ползала там и тут, выгрызая кости, кишела в раскрытых челюстях.
Как все водразы, она могла ощущать ярость и боль Сестры Свободы. Т'лан Имассам не выиграть схватки, но они заставляют ее терять сосредоточенность. На деле сейчас атакой руководит высший водраз Мелест, что стоит в центре строя.
Впереди она увидела четверых, глаза широко раскрылись - "все, кто против нас? Они с ума сошли!"
Справа из фаланги средней пехоты прибежало еще около дюжины солдат.
Ее разобрал смех. - Вся линия обороны? - Она взмахнула рукой, мысленно выпаливая приказ рассредоточиться, окружить врага.
Они сметут их и развернутся в тыл главному войску.
Битва почти выиграна.
- Адъюнкт, - произнес Рутан Гудд, - нужно уйти назад, в фалангу. Нельзя оставаться здесь, нам не сдержать...
Но Тавора Паран, казалось, уже не слышит слов. Кровь текла по лицу, словно все потаенное, все внутреннее вырывалось наружу.
"Боги подлые". - Стой слева, Лостара - и Хенар. Я буду справа. Адъюнкт! К черту ожидание, атакуем!
Голова дернулась. Глаза были дикими и красными.
Все четверо двинулись вперед.
Триссин зашипела от потрясения - они атакуют!
Она уже видела - один солдат покрыт льдом, даже длинный меч в руках - ледяной. Вторая шла с грацией текучей воды, два меча, казалось, плясали в руках. Двое других были покрыты кровью - они стояли против Брата Высокого. "Женщина - она командует армией.
Что она делает?
Что они задумали?"
Грид Фофан выругался на смеси языков и крикнул: - Бегите, идиоты! Наперехват!
Пока пехотинцы мчались к Адъюнкту и офицерам, капрал ухитрялся находить дыхание для приказов: - Зайцегуб, на дальний конец и быстрее! Проба, за ним! Румян Элар и Грубан Харб, поддержать Танцовщицу и Синероза. Ломай-Трюм и Завой, с Адъюнктом! И ты, Серый.
Сержант Скучный Серый выругался. - Я старше званием, Фофан!
- И что?
- Ладно. - Сержант задыхался. - Вы, делать как Фофан сказал! Давай, капрал!
- Гадюка, магия имеется? А у тебя, Жиль?
- Вернулась, - прошипел Жиль Слизень.
Гадюка закашлялась, как придушенная гусыня. - Ну, смотри!
- Нет! - крикнул Фофан. Им оставалось едва десять шагов. - Не сейчас! Найдите трахнутого командира и трахните так, чтоб все потроха вытряхнуть! Понятно?
Маг- картулиец снова закашлялся. - Нет, сэр. О чем вы?
Завой издал странный булькающий звук.
Фофан метнул семкийцу бешеный взгляд. - Еще и смеяться можешь?
Они налетели вихрем на переднюю шеренгу коланцев. Мечи в руках танцовщицы стали смутными тенями, но там, куда они тянулись, лилась кровь и падали тела. Ледяной солдат шагал, не обращая внимания на удары; он глубоко влез в ряды, меч мелькал, казалось, повсюду. Высокий солдат слева от танцовщицы заревел, сражая одного коланца и отталкивая второго щитом - упавшие помешали наступлению всех, кто был позади. Командир же сражалась с потрясающей точностью, каждое движение и отбивало выпад, и несло смерть. Выражение ее лица влило лед в самое сердце Триссин.