Я решительно направилась к уже знакомому мне кабинету. Дверь в него была распахнута настеж, но Тихомирова на месте не было. Я вошла внутрь и осмотрелась. На вешалке у двери болталась кожаная куртка, которую я пятнадцать минут назад видела на Денисе Алексеевиче. Значит, доктор все еще в больнице.
— У Вас, Елизавета Анатольевна, я смотрю, уже в привычку вошло бесцеремонно входить ко мне в кабинет без приглашения.
Я резко обернулась и увидела в дверном проеме долговязую фигуру доктора Тихомирова в распахнутом белом халате. Он прикрыл дверь, неторопливо прошел к своему креслу.
— Что Вас не устраивает на этот раз? — Устало поинтересовался он.
— А то Вы не знаете! — Агрессивно начала я. — Что эта женщина делает в палате Дианы?
— Вы, вероятно, имеете ввиду Гаранину Александру Олеговну? — Спокойно спросил Тихомиров.
— Мне безразлично, как ее зовут. Я просто хочу, чтобы ее немедленно перевели в другую палату. Вы сами вчера обещали Юле не подселять никого к Диане, тем более такую женщину…
— Я ничего Вашей подруге не обещал. — Холодно возразил он. — Я сказал, что сделаю это по возможности. Улавливаете разницу?
— Оставьте демагогию, доктор. — С раздражением сказала я. — Мне кажется, Вы сделали это специально. Я по дороге сюда заглянула в палаты, там есть несколько свободных коек, но Вы посчитали нужным положить это нечесанное чудовище рядом с Дианой. Почему?
— Диане Ярославовне безразлично, лежит ли кто-то на соседней кровати или нет…
— Мне не все равно! — Резко перебила я. — Юле не все равно! Если мы не можем найти понимания у Вас, то я сейчас пойду к главврачу и попрошу его заключить со мной договор об аренде палаты номер восемь. За любые деньги, медтехнику, лекарства. Надеюсь, он не такой упертый и принципиальный, как Вы. Тем более, согласитесь, нет никакой острой необходимости занимать эту палату.
Я развернулась и решительно направилась к двери.
— Подождите, Елизавета Анатольевна. — Негромко окликнул меня Тихомиров. — А если я скажу, что это не моя прихоть, и острая необходимость все-таки есть? Это может хоть как-то повлиять на Ваше решение?
— Я не понимаю…
— Так я Вам сейчас объясню, если Вы все-таки согласитесь выслушать.
— Ну, хорошо. — Я медленно вернулась к столу. — Мне даже любопытно узнать, что это за необходимость…
— Присаживайтесь. — Тихомиров гостеприимно указал на банкетку. — Я сразу хочу сказать, что если Вы будете продолжать настаивать, Гаранину из палаты мне придется убрать… Вернее, мне придется убрать ее из больницы вообще…
— Но ведь места в других палатах есть…
— Но охраняется только восьмая. — Улыбнулся доктор.
— Вы можете, наконец, оставить свои намеки и объяснить все толком? — Я опустилась на банкетку и с удивлением почувствовала, что злость и раздражение постепенно покидают мою душу.
— Эта женщина, Гаранина Александра Олеговна, как Вы уже, наверное, догадались, занимается проституцией. — Я промолчала. — Так вот недавно ее доставили к нам в больницу в очень плачевном состоянии. Кто-то зверски избил ее.
— Эти женщины очень рискуют. — Тихо сказала я. — Но они ведь знают, на что идут…
— Я не хочу сейчас вступать с Вами в дискуссию, Елизавета Анатольевна, о причинах, которые приводят женщин на панель… Я врач, моя профессия лечить людей, не зависимо от их профессии и образа жизни. У этой женщины, кроме всего прочего, сильнейшее сотрясение мозга. Ей требуется полный и абсолютный покой. Так вот, она уже начала поправляться, но вчера поздно вечером к ней в палату завалился человек, потребовавший от Гараниной немедленно покинуть больницу и начинать отрабатывать какой то там долг. Она не пошла, завязалась драка. Он ударил Гаранину по лицу… В общем не стану пересказывать Вам все подробности, вывести его удалось, но он пригрозил вернуться снова. А Гараниной после его посещения снова стало хуже… Утром главврач, узнав обо всем, велел разобраться и выставить ее из больницы…
— Но она же не при чем…
— Кого это волнует? Судьба проститутки против репутации больницы… Как Вы считаете, что перетянет? Я мог бы ее выписать, будь она нормальным человеком, а у этой женщины, как я понял, даже дома нет, на улице долечиться она точно не сможет. Там о покое, необходимом ей, не может быть и речи. Ее единственная возможность выжить, остаться в больнице под присмотром Вашего охранника.
— Думаете, это остановит ее сутенера?
— Безусловно. — Усмехнулся доктор. — Я вообще сомневаюсь, что он еще раз придет, такие люди уважают силу.
— Ну, хорошо. — Нерешительно согласилась я. — Если это единственный выход…
— Я рад, Елизавета Анатольевна, что не ошибся в Вас. — С чувством сказал Тихомиров.
— Не хочется ощущать на сердце груз ответственности за чью то загубленную жизнь. — Поднимаясь, сказала я. — Хотелось бы верить, что Ваша протеже будет вести себя в Дианиной палате прилично.
— Я прослежу за этим, не беспокойтесь. — Пообещал на прощание доктор.
Вернувшись в палату, я еще раз рассмотрела лицо спящей женщины и подошла к кровати Дианы. Подруга выглядела все такой же бледной и какой то совершенно безжизненной. У меня к глазам подступили слезы, видеть обычно подвижную, полную энергии и задора Диану в таком плачевном состоянии было невыносимо.
— У нее даже веки ни разу не дрогнули. — В пол голоса сказала Юля. — Порой мне кажется, она даже не дышит…
— Не говори глупостей. — Резко оборвала ее я. — Все будет нормально. — Я постаралась сказать это твердо и убедительно, но голос мой предательски дрожал. Сзади меня, не сдержавшись, всхлипнула Юля. Почувствовав, что и я в любой момент могу расплакаться, как девчонка, я резко развернулась и выскочила из палаты. Юля вышла в коридор следом за мной.
— Ну, что поговорила с доктором? — Вытирая глаза, поинтересовалась она. — Уберут от нас эту женщину?
Я молча покачала головой.
— Ты, Юль в следующий раз, когда в магазин пойдешь, купи этой Александре Олеговне чего-нибудь… Ну, там апельсины, бананы… Ты едешь со мной?
— Нет. — Ответила пораженная Юля. — Мне нужно дождаться сиделку, я отпустила ее домой не надолго… А чего ты вдруг о какой то проститутке заботиться начала?
— Человек все-таки… Да и некому больше ей принести апельсины. А мы с тобой не обеднеем. Правда? — Юля особого энтузиазма не выказала, но все же кивнула. — Ну, все, тогда я поехала.
— Ты к Пете сейчас? — Спросила Юля.
— Нет. — Вспомнив об утреннем разговоре, покривила душой я. — Я поеду снова к Диане на квартиру. Я там Патрисию оставила, а у нее ключей нет, сама она уйти не сможет… Я, Юль, сегодня, наверное, на совсем к Дине перееду.
— Ты все-таки обиделась? — Заметно расстроилась подруга. — Ты не правильно меня поняла, я совсем не это имела ввиду…
— Мне будет удобнее жить одной. Боюсь, мое пребывание в этом городе может затянуться надолго. Нужно начинать обживаться…
— Но ты же не можешь жить одна…
— Со мной Патрисия. Надеюсь, эта девчонка хоть что-то смыслит в домашнем хозяйстве, а там и Галя из Ростова вернется.
— А Павлик?
— Пока он побудет у тебя, я постараюсь сегодня же связаться со свекровью и отправить мальчика к ней.
— Ты считаешь, что в Дианиной квартире ему будет не безопасно? И все таки переезжаешь туда? — Удивилась подруга.
— Да нет, что ты! — Через силу улыбнулась я. — Просто, если Елена Игнатьевна узнает, что мы приехали, и я скрыла это событие от нее, то она мне спокойной жизни больше никогда не даст. Она Павлика просто обожает… Ну, все. Я побежала. — Я чмокнула расстроенную Юлю в щеку и поспешила к выходу.
ГЛАВА 10
Петя, увидев меня на пороге своего кабинета, удивился.
— Мы, вроде, не договаривались…
— А что с тобой теперь только по договоренности встречаться можно? — Спросила я, опускаясь на диван. — Может, еще записываться прикажешь?
— Да я не это имел ввиду. — Смутился Ивакин. — Просто я думал, ты у Дианы посидишь…
— Что нам там делать вдвоем с Юлей? Да еще и сиделка с нами… Если бы от этого Дине хоть какая то польза была, — горько призналась я, — так я бы вообще из ее палаты не выходила.
— Она поправится. — Сел рядом со мной Петя и взял за руку. — Все будет хорошо.
— Почему ты не рассказал мне о мужчине, который утром рвался в палату Дианы? — Я аккуратно вынула свою руку из горячих ладоней Ивакина. — Ты догадался, кто это был?
Петя кивнул.
— Михаил Ярославович Покровский. Описание довольно точное… Я не хотел расстраивать тебя раньше времени. — Помолчав немного, продолжил он. — Сейчас уже из Петербурга сведения пришли. Надо сказать, не слишком утешительные. Михаил как уехал оттуда более двух месяцев назад, так и не появлялся больше. До этого, по свидетельству соседей, вместе с ним какое то время проживала молодая женщина . После его отъезда, женщину соседи тоже больше не видели. Квартира с тех пор стоит закрытая, даже на сигнализации, почтовый ящик забит квитанциями и рекламными листовками.
— Значит, получив от Дианы деньги, он домой не вернулся? — Удивилась я. — Он же хотел галерею открывать…
— Видимо, передумал. — Пожал плечами Ивакин. — Между прочим, покушения на Диану начались приблизительно в это же время.
— Когда то я довольно близко знала Мишу… Это мягкий интеллигентный человек. Щедрый и безумно добрый … Диану он просто обожал в те времена.
— Люди меняются, Лиза. — Мягко произнес Петя. — Может, у него с психикой не все в порядке…
— А что он говорил, когда утром пытался прорваться в палату к сестре? — Спросила я.
— Ничего вразумительного. Он очень нервничал, утверждал, что только что узнал о трагедии, произошедшей с Дианой. Настаивал на разговоре с сестрой. Ему нужно было сказать ей что то очень важное. Когда охранник сообщил ему, что она находится в бессознательном состоянии и его признаний все равно не услышит, страшно расстроился, даже пятнами красными покрылся… Ну, и все. Потом он ушел.
— Нужно было его задержать и выяснить, что он знает такого важного.