Смысл слова гораздо шире содержания соответствующего понятия. Слово в речи или тексте может иметь массу дополнительных смысловых оттенков и даже самостоятельный смысл, не имеющий никакого отношения к содержанию понятия. Те же связи существуют и между словом и предметом, который этим словом обозначается. Из-за этого возникает множество недоразумений, так как каждый из собеседников придает тому или иному слову свой собственный смысл и связывает это слово с разными предметами. Российский император Александр I (1777–1825), принимая в каком-то губернском городе местных помещиков, спросил у одного из них: «Ваша фамилия?» «В деревне осталась, ваше величество», – отвечал тот, понимая это слово в значении «семейство».
Слово в речи не пассивно, оно поворачивается то одной, то другой стороной, как бы желая себя показать. Кроме того, слова обладают определенной независимостью от говорящего. Например, человек подбирает слова, а они не подбираются.
Каждое слово связано с другими словами более или менее прочными связями (ассоциациями). «Зоны действия» слов образуют в сознании семантические (смысловые) поля. В центре поля ассоциации более тесные, а ближе к границе поля находятся слова, образующие редко встречающиеся сочетания. Это позволяет человеку понимать переносный смысл слова и юмор, самому создавать образные выражения. Только человек, который активно владеет всем смысловым полем слова, может понять соль шутки, ощутить малую вероятность данного сочетания слов или выразить в речи тот или иной оттенок отношения к происходящему.
Когда Наполеон в период Ста дней высадился в бухте Жуан, парижские газеты сообщили: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан». Наполеон двинулся с верными ему войсками на Париж. И по мере приближения Наполеона к Парижу изменялась «окраска» известий в парижских газетах: «Людоед идет в Грассу»; «Узурпатор вошел в Гренобль»; «Бонапарт занял Лион»; «Наполеон приближается к Фонтенбло»; «Его императорское величество ожидается сегодня в его верном Париже».
Чем свободнее умеет человек обращаться со словами, чем богаче его речь, тем лучше должны быть подготовлены и его слушатели. Иногда человек понимает основной смысл речи, но не понимает дополнительный смысл, подтекст.
Однажды Пушкин сидел в кабинете графа С. и читал книгу. Граф лежал на диване, а на полу около письменного стола играли двое его детишек. «Саша, скажи что-нибудь экспромтом», – попросил граф Пушкина.
Пушкин, не задумываясь, скороговоркой ответил: «Детина полоумный лежит на диване». Граф обиделся: «Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич», – строго проговорил он. «Ничуть… Но вы, кажется, не поняли меня… Я сказал: дети на полу, умный лежит на диване».
Это чисто языковая шутка. Иногда человеку без основательной подготовки трудно понять и серьезные высказывания. Например, что означает определение: «Обобщающая синекдоха – это семантическая метасистема с частичным сокращением»?
Впрочем, случается столкнуться с такой фразой, в которой каждое слово само по себе имеет известный смысл, но общее содержание фразы ускользает от понимания. Например: «Оно конечно, оно понятно, оно не как-либо по-другому, а что касается относительно и вообще, то надо вроде и надо бы да уж ладно, хотя случись такое дело – вот тебе и пожалуйста».
Сказка по случаю
Независимость слова от предметов, которые оно обозначает, дала людям возможность играть со словами и их смыслом. Вот как это делает итальянский писатель Джанни Родари в сказке «Старые пословицы».
«– Ночью, – поучала Старая Пословица, – все кошки серы.
– А я черная, – сказала черная кошка, которая как раз в этот момент перебегала через дорогу.
– Не может этого быть. Старая Пословица всегда права.
– А я все-таки черная, – повторила черная кошка.
От удивления и обиды Старая Пословица свалилась с крыши и сломала себе ногу.
Другая Старая Пословица отправилась как-то на футбол. Выбрала она одного игрока, отозвала его в сторону и шепнула:
– Своя работа – верный выигрыш.
Футболист поверил ей и стал гонять мяч в одиночку. Но из этого ничего не вышло, кроме смертельной скуки, и уж конечно, он не мог выиграть – ведь он был один. Волей-неволей пришлось футболисту вернуться в команду. А Старая Пословица с досады заболела, и ей пришлось удалять гланды.
А однажды повстречались три Старые Пословицы. Остановились они поболтать, но, как только открыли рот, сразу же начали ссориться.
– Доброе начало полдела откачало, – сказала одна.
– Нет дороже золотой середины, – ехидно возразила другая.
– Конец – всему делу венец, – крикнула третья.
Вцепились они друг другу в волосы – и пошла потеха! До сих пор дерутся.
А вот что случилось со Старой Пословицей, которой захотелось яблока. Села она под яблоню и бормочет про себя:
– Не тряси яблоко, покуда зелено: созреет – само упадет.
И что вы думаете, действительно упало. Только когда? Когда насквозь прогнило.
Расстроилась Старая Пословица и с горя подала в отставку».
Как мы овладеваем языком
Ребенок усваивает речь только через общение. Выявлен период времени, в течение которого дети обучаются говорить почти без труда, но если в этот решающий период у ребенка не было контакта с людьми, то последующее обучение языку становится медленным и неэффективным.
Первый период становления речи – фонетический – длится до двух лет. Уже в пять-шесть месяцев в лепете младенца слышны интонации определенного языка. Американские и китайские студенты по магнитофонным записям правильно различали «своих» и «чужих» младенцев.
Второй период – грамматический – должен начаться до трех лет. После трех лет начинается семантический период, когда ребенок уже усвоил звуковой облик слова и конструкцию предложения, но еще не соотносит слова с их значениями.
Малыши не разделяют предмет, действие и признак и могут обозначать их одним словом. До определенного возраста детям вообще трудно разделять слово и обозначаемый им предмет. На вопрос: «Какое слово длиннее: удав или червячок?» – ребенок отвечает: «Конечно, удав, он же намного больше червячка».
Овладение грамматикой отражает определенную стадию развития мышления. Ребенок начинает осваивать грамматику родного языка, усваивая отношения между предметами. Усвоение грамматики связано с мысленным действием. Это доказывают и многочисленные эксперименты. Например, детям показывают картинки с изображением фантастических животных, которым дают несуществующие названия. Демонстрируют ребенку такую картинку и говорят: «Этот зверь называется вук». Затем показывают картинку с изображением нескольких таких зверей и спрашивают: «А это кто?» Если ребенок отвечает: «Это вуки» или «Это три больших вука», значит, он сам овладел способом выражения множественного числа.
Как же человек овладевает грамматикой родного языка? По одной, наиболее правдоподобной, гипотезе, существует набор общих, врожденных правил для всех человеческих языков. Эти правила отражают общие схемы построения мысли. На этих правилах базируется глубинная грамматика. Ребенок сначала овладевает такими схемами, а уже потом усваивает особенности родного языка.
Исследуем речь
В начале ХХ века выдающийся российский языковед Л.В. Щерба (1880–1944) пришел в один из институтов, чтобы прочесть вступительную лекцию к курсу «Введение в языкознание». Он вызвал к доске одного из студентов и продиктовал ему такое предложение:
«ГЛОКАЯ КУЗДРА ШТЕКО БУДЛАНУЛА БОКРА И КУРДЯЧИТ БОКРЕНКА».
А затем профессор задал всем студентам вопрос: «Что эта фраза означает?» Попробуй и ты ответить на этот вопрос. Учти, что ответ «ничего» – неправильный.
Второе задание. Прочитай два следующих микротекста, расшифруй их. Что надо сделать, чтобы каждый из текстов стал доступен любому читающему по-русски? Почему первый фрагмент сложнее в первичном прочтении, а второй – в расшифровке? Знаешь ли ты тексты, из которых взяты приведенные фрагменты?
1. Ушскокараствирдилымируштолезтгнуснавридна…
2. Шыр-пир ю пяпюжгы зэлэмъгый гёсрыг, фёд гяг, фёд гяг, зэлэмъгый гёсрыг.
Все ли стерпит бумага?
Первый вид письменности, который известен еще с IV тысячелетия до нашей эры, – рисуночное пиктографическое письмо. Оно стоит на грани изобразительного искусства и письма. Каждая пиктограмма отображает в виде рисунка отдельный объект, а последовательность пиктограмм напоминает рассказ в картинках.
Эволюция шумеро-вавилоно-ассирийской письменности
Идеографические знаки египтян: 1 – руки у рта: есть, говорить; 2 – потолок: верх, небо; 3 – волны; 4 – поднятые руки: радость; 5 – человек с посохом: старость
С течением времени пиктографическое письмо сменилось идеографическим. В идеограмме выделены и схематически отображены уже только повторяющиеся элементы объектов. В наиболее полном виде идеографическое письмо сохранилось в наши дни в китайском языке, включающем около 50 000 иероглифов-идеограмм, каждая из которых соответствует одному слову.
Устойчивые комбинации идеограмм, обозначавших конкретные предметы, постепенно сплавлялись и превращались в новый знак, более обобщенный. Иероглифическое изображение китайского знака «дао» состоит из двух пиктограмм: первая изображает движение человеческой ноги, передаваемое китайским словом «го» (движение), вторая изображает голову – «тоу» (голова). Комбинация этих пиктограмм сначала обозначала понятие «дорога» (идущий человек), затем – более сложное и переносное – «движение головы» и, наконец, абстрактное понятие – «мышление». Слово «время» в русском языке восходит к древнерусскому «веремя», «вертмя», а через древнерусский язык к индоевропейскому «колея» – след от колеса. Здесь подчеркивается близость слов «время» и «вертеть», «воротить», «вращать».