— Нет, — прошептала она.
Черт! Все человеческие невесты целовали своих женихов у алтаря. Это обычай был в голове Фелиции. Тот факт, что она отказала ему даже в простом прикосновении губ, сказал, что девушка не считает его своим мужем. Боль пронзила Герцога насквозь.
— Я твоя первая замена?
Ведьма вернула внимание Герцога к настоящему.
В некотором смысле. В прошлом он занимался сексом со многими. Это происходило легко, быстро; они всегда понимали потребности волшебника и никогда не просили больше, чем это был быстрый обмен энергией.
Однако сейчас это был первый раз, когда он использовал кого-то вместо пары. Он знал, что обмен будет другим. Поскольку он был спарен, он больше не мог иметь половой акт с другой женщиной. Но понятия не имел, чего ожидать.
— Да.
Это ошеломило ее.
— Как давно вы соединились?
Герцог взглянул на часы, благодарный за что-то новое, кроме мучительных воспоминаний.
— Меньше часа.
— О. Тогда ладно.
Тем не менее, он услышал замешательство в ее голосе, поскольку она задавалась вопросом, почему он был здесь так скоро после того, как сделал выбор всей жизни.
— Это действительно необычно. Новые пары обычно настолько зациклены, что…
— Моя пара… больна.
Он ухватился за первое оправдание, которое взбрело ему в голову.
Его слова мгновенно стерли вопрос из ее карих глаз и объяснили любую аномалию в его подписи. Он также замел следы, если Матиас когда-либо допросит эту ведьму.
— Ой.
Жалость окрасила выражение ее лица.
— Мне жаль.
Если бы она только знала, насколько безнадежной была его ситуация. Больной человек может поправиться. Его же пара была влюблена в его брата? Он обречен.
Сострадание скользнуло по прекрасному овалу лица ведьмы.
— Тогда вернемся к моему первоначальному вопросу, одетым или голым?
— Одетым, пожалуйста.
Безусловно.
Она пожала плечами.
— Мы попробуем так. Это не всегда срабатывает…
— Почему?
Служила ли одежда барьером для обмена энергией?
Замена криво улыбнулась ему.
— Волшебники по-прежнему являются представителями мужского пола, которые предпочитают визуальную стимуляцию.
Вспоминая, что Фелиция принадлежала ему и как близко он подошел к тому, чтобы попробовать ее снова…
— Возбуждение не будет проблемой.
— Если передумаешь, дай знать.
Она колебалась, затем протянула руку.
— Мы начали несколько не так. Извини. Я…
— Я не хочу знать, если ты не возражаешь. Ничего личного.
Она опустила руку с понимающей улыбкой.
— Конечно.
Герцог стиснул зубы. Какого черта он пришел сюда, в магический эквивалент борделя? Конечно, магический мир больше смотрел на замен скорее как на практикующих врачей, чем как на проституток, которые всегда смущали его человеческую натуру. Они обеспечивали питание и необходимый уход. Он не мог с этим поспорить. Но оказание медицинской помощи было полностью сексуальным.
— Теперь, когда ты спарился, знаешь, что будет дальше?
Должно быть, он выглядит таким потерянным, каким себя чувствовал.
— Не… совсем.
Как можно выкачать сексуальную энергию из женщины, к которой он не мог и не хотел прикасаться?
— Обычно мы лежим на кровати рядом друг с другом. В данном случае, одетыми. Идея заключается в обмене энергией, как и раньше, но без телесного контакта.
— Да.
Ясно. Но как?
Должно быть, она почувствовала его замешательство.
— Ты добиваешься удовольствия своим путем, а я своим.
Его путем…
— Я должен мастурбировать?
Ее рот хмуро сжался от его выбора слова.
— Самоудовлетворяться. Я делаю то же самое. Наша цель — достичь пика в унисон.
Лежать рядом с совершенно незнакомым человеком, когда он хотел только Фелицию, и чувствовать ее сладкое тело под ним, ловить ее стоны поцелуем? Может быть, возбуждение будет проблемой в конце концов.
Но у него было только два варианта: вернуться к Фелиции и затащить ее в постель или остаться здесь с безымянной заменой.
Герцог обещал не трогать Фелицию, но тут же нарушил свое обещание. Если бы она не остановила поцелуй, он все еще был бы у ее рта, пожирая, пока не поглотил бы остальную часть ее тела.
Выбора нет. Он должен остаться здесь.
Выругавшись, он подошел к дальней стороне кровати и сел неподвижно. Вздохнул. Герцог снял обувь, затем заставил себя лечь на спину, положив голову на пуховую подушку.
Боже, он бы все отдал, чтобы не быть здесь. Чувствовал ли Брэм гнев и отвращение каждый раз, когда ему приходилось генерировать энергию без своей таинственной Эммы?
Замена сидела на противоположной стороне кровати и смотрела на него.
— Ты можешь устроиться поудобнее, если хочешь.
Другими словами, раздеться.
— Я в порядке.
Она стащила с себя блузку и потянулась к крючкам сзади лифчика.
Он отвернулся.
— Это необходимо?
Она остановилась.
— Ты не хочешь здесь находиться, я понимаю. Ты можешь оставаться одетым, но я должна достичь определенного уровня комфорта, чтобы сделать свою работу должным образом. Мы можем выключить свет, если хочешь.
— Пожалуйста.
После щелчка в комнате потемнело, и Герцог почувствовал, как кровать прогнулась, когда ведьма опустилась рядом с ним, так близко, что он почувствовал тепло тела и запах кожи, что-то вроде накрахмаленного хлопка, лета и травы. Не неприятно.
Только не тот аромат, которого он жаждал.
— Как ее зовут? — тихо спросила замена.
— Фелиция.
Он услышал благоговение в своем голосе, и его желудок сделал кульбит. Он так хотел к ней.
Он редко делил постель с одной и той же женщиной дважды. Он был богатым человеком в человеческом мире и фактически никем среди магического мира, это сделало жизнь непростой. Что он знал об обязательствах или любви? Но вдруг он почувствовал это к женщине, которая принадлежала его брату.
Он сглотнул. Боже, он знал Фелицию всего два дня. Он не мог ее полюбить.
Восхищаться мог, конечно. Она хорошо справилась с внезапными изменениями в жизни, учитывая обстоятельства.
Никакой истерики. Никаких криков и слез. Просто принятие. Она задавала проницательные вопросы и прекрасно приспосабливалась. Она не осуждала его за то, что он был меньше, чем человек. Она слушала мудрые советы других. И она оставалась удивительно преданной Мейсону, даже после того поцелуя, который Герцог почти навязал ей. Ему это не нравилось, но он восхищался ею.
— Милое имя, — сказала ведьма и немного повернулась на кровати.
Герцог рискнул взглянуть на нее. В темной комнате он различил ее очертания настолько, что увидел, как она задрала черную юбку и бросила кружевные трусики на кровать между ними.
Поморщившись, Герцог отскочил дальше, его нога съехала с края кровати.
Она вздохнула.
— Прикоснись к стеклянной банке на столе рядом с тобой. Подумай о запахе своей пары и зажги свечу. Этот запах ты будешь чувствовать во время процесса.
Слава Богу. Он с готовностью согласился.
В течение нескольких секунд запах Фелиции наполнил воздух, и он глубоко вдохнул, расслабившись впервые с тех пор, как вошел в дверь.
Прекрасно.
Еще мгновение спустя ведьма рядом с ним прошептала:
— Эм… мы пока не можем продолжать. Тебе нужно, ах… твоя молния, сэр.
Да, потому что эта ужасная катастрофа не была полной, пока ему не пришлось дрочить рядом с незнакомкой.
Отпустив проклятие, Герцог расстегнул штаны, закрыл глаза и потянулся к члену.
— Не обижайся. Давайте покончим с этим.
— Ничего, — прошептала она, когда ее руки двинулись по телу в темноте, и она застонала.
Запах Фелиции распространился вокруг, и Герцог погрузился в видение, где она уронила всю одежду и приветствовала его с распростертыми объятиями, ее голубые глаза застыли на нем, когда она прошептала, как сильно хотела его и полностью отдалась ему.
Заблудившись в фантазии, Герцог гладил себя, воображая, что он глубоко погрузился в теплую влажность Фелиции и почувствовал, как она лежит рядом с ним, а его позвоночник почти растаял от удовольствия. Дыхание участилось. Женские обостряющиеся крики вокруг него питали его видение, лихорадку. Его хватка сжалась, он двигался все быстрее, представляя, как Фелиция поднимает бедра к нему, предлагая, втягивая его глубже в свое тело, как она никогда не хотела, чтобы он ушел.
Его лихорадка росла. В глубине души он чувствовал боль пустоты и замешательства Фелиции. Он бы все уладил, стал бы ей верной парой во всех отношениях, если бы она ему позволила.
Потому что он любит ее.
По его мнению, он так ей и сказал. Ее крики удовольствия приближались к пику, она хныкнула, затем прошептала, что тоже его любит.
Экстаз от этих слов снес ему крышу. Он вздрогнул, напрягся, крича от одного из самых сильных своих оргазмов.
Но когда его дыхание замедлилось и он открыл глаза, Герцог все еще был в незнакомой спальне рядом с незнакомой ведьмой, его обмякший член находился в его собственной руке.
Кайф исчез мгновенно. Он нисколько не утолил свою потребность в Фелиции. Вместо этого он сделал его сильнее.
Чертыхаясь, Герцог вытерся полотенцем. Он застегнул штаны, надел пальто и вышел за дверь прежде, чем замена смогла даже включить свет.
Брэм перестал расхаживать, сел рядом с Фелицией на коричневый диван и зло нажал кнопку, чтобы закончить вызов на мобильном телефоне.
— Герцог до сих пор не отвечает. Вы спарились два часа назад. Ты уверена, что вы произнесли все слова?
Фелиция не оценила раздражение Брэма. По правде говоря, она все еще пыталась осознать чудовищность того, что Харстгров пообещал ей: его долгую жизнь, его верность, его преданность. Священные слова, если верить ему. Она этого не ожидала. Она должна была пообещать то же самое взамен. Не равнодушный обет. Как только она произнесла последнее из слов, Фелиция захотела обнять его, поцеловать.
Слиться с ним. Скрепить их связь.