Боль была запоздалой. К тому времени, как ее кровь начала капать, покалывание в разрезе стало глубоким ожогом. Фелиция зашипела.
— Все ради благого дела, — напевал Матиас и повернулся к Мейсону. — Опусти бутылку ей под руку и собери кровь. Сейчас же!
Тот повиновался, глядя на бывшую невесту с сожалением в глазах. И яростью. Он хотел, чтобы Матиас заплатил.
Несколько минут спустя Матиас положил нож в карман, затем взял бутылку из руки Мейсона и снова заглянул в нее.
— Теперь поставьте пробку на место.
Фелиция не могла контролировать свою дрожащую руку, когда закрывала бутылку. Теперь у Матиаса было все необходимое, чтобы воскресить Морганну, кроме книги. Она точно знала, что он скажет дальше… и она никак не могла помешать ему убить их всех, если она подчинится.
Он поднял золотую бровь.
— Дневник. Отдай его мне.
Она колебалась, ее мысли метались в поиске какого-нибудь решения для выхода из этого положения. Но она была совершенно пуста. Нет! Она должна идти вперед и надеяться, что представится возможность.
Внезапно Матиас снова нацелил пистолет на Саймона, целясь на этот раз в сердце.
— Отдай его мне сейчас же или он умрет.
Вздох Фелиции застыл в теле. Ее сердце почти остановилось. Каким-то образом ей надо тянуть время, чтобы посмотреть, сможет ли она купить их свободу своей жизнью.
— Ты позволишь Саймону и Мейсону уйти живыми, если я отдам его тебе?
— Конечно, — подхватил он. — Ты увидишь, что я могу быть очень милым.
Зловоние его лжи почти одолело ее. Она отшатнулась и сжала живот. Мало того, что он никогда не согласится, но убьет обоих мужчин на месте, как только у него окажется книга.
О Боже!
Неоткуда ждать помощи. Ей нужно поймать взгляд Саймона и надеяться, что у него хватит сил использовать магию. Надеяться, что она сможет найти способ дать ему силы.
Фелиция неуверенно кивнула ему.
— Хорошо. Я… тогда принесу тебе книгу.
Она была ужасной лгуньей и искренне надеялась, что он не сможет увидеть ее насквозь, или она обречена. Освободившись от тяжелого рюкзака, она бросила тот на землю и повернулась к Саймону, чтобы расстегнуть.
Она рискнула тайно взглянуть на него. Он умолял глазами, чтобы она не отдавала Матиасу книгу. Она сделала все возможное, чтобы послать ему успокаивающую улыбку, а затем произнесла: «Я люблю тебя». Он застыл, потом его глаза наполнились любовью… и сожалением.
Они не собирались вот так умирать. Вместе они будут сражаться, черт побери.
На мгновение она положила руку на сердце. Затем закрыла глаза и сознательно сняла все барьеры. Секунду спустя он ахнул, вздрогнул. Надежда ворвалась в нее. Чувствовал ли он, что ее обнаженная душа полностью открыта для него?
— Какого черта ты делаешь? Слишком долго, — твердил Матиас, затем снова направил пистолет на Саймона. — Дай мне книгу.
С дрожащими руками она рылась в рюкзаке в поисках дневника Апокалипсиса под одеждой, упакованной едой и туалетными принадлежностями. Похороненная внизу, зажатая между двумя другими книгами Мерлина, книга была на самом дне.
Фелиция без надобности вытащила остальные предметы, надеясь, что Саймон попробует свою магию. Но она должна отдать книгу.
Это не значит, что она должна передать ту красиво.
Взглянув через плечо, она увидела, что Матиас бросил на Саймона грозный взгляд. Он с нетерпением ждал момента, чтобы нажать на курок.
Сейчас или никогда.
Внезапно она повернулась и набросилась на Матиаса, бросив дневник ему в руку — ту, что держала пистолет. Матиас выругался от удивления, когда книга ударилась об него, оружие грохнулось на землю.
Фелиция чувствовала присутствие вокруг себя, внутри себя, чего-то большого и защищающего, полного надежды и чистоты. И любви… Боже, столько всего, что Фелиция была почти побеждена. У нее на глазах выступили слезы.
Саймон!
Когда она опустила барьеры, чтобы поприветствовать его, земля начала сильно трястись, стены вздымались. Потолок над головой грохотал, а плиты трескались. Камни падали.
Матиас выпрямился, положив руку на стену, и направил на Саймона острый, растерянный взгляд.
— Магия? Как ты используешь ее? Невозможно. Шок никогда не упоминал об этом.
Фелиция не торопилась радоваться. Она подползла к Саймону вдоль стены.
— Бегите! — кричал он ей и Мейсону. — Убирайтесь отсюда.
И оставить его здесь умирать? Никогда.
Матиас зарычал и снова бросился за пистолетом, а с потолка пошел дождь. Он нацелился на Саймона, который слишком сосредоточился на грохоте гробницы, пытаясь разрушить ее, чтобы заметить.
Фелиция подскочила к нему, но дрожащая комната вывела ее из равновесия.
На ее удивление, Мейсон завалил Матиаса, пнув его в живот. Волшебник сложился, кряхтя и сжимая пах. Затем Мейсон замахнулся и вырубил Матиаса. Волшебник снова выпустил пистолет и, пошатываясь, опустился на колени.
Большей энергией и душой Саймон наполнял свою пару, чистым белым жаром… и любовью. Гробница дрожала сильнее, из-за чего Матиас потерял равновесие.
Фелиция с улыбкой повернулась к Саймону. Ее чуть не убило, когда она увидела, как он содрогается от усилий. Он выглядел бледным и тяжело дышал. Кровь и пот покрывали его.
Большой кусок потолка упал прямо на голову Матиаса. Один удар пришелся по плечу Мейсона. С гримасой боли он сжал его.
Как только Матиас встал на колени, Мейсон положил руку ей на спину и толкнул к двери.
— Саймон прав. Беги!
Фелиция споткнулась, остановив движение и уперев руки о дверь. Она не уйдет, пока они не смогут пойти с ней. А если она сейчас уйдет, Матиас снова обретет магию? Слишком рискованно.
Она взглянула на Саймона. Он скривился от усилия, стиснул зубы, был опустошен.
Она должна ему помочь.
Потолок зловеще гремел, но она увидела металл всего в метре.
Пистолет!
Она бросилась за ним, схватила в дрожащие руки и развернулась, чтобы увидеть, как Мейсон пинает Матиаса в подбородок. Волшебник упал на землю.
Он снова поднялся на ноги, убийственно глядя на Мейсона. Фелиция не знала, что он планировал, и не хотела знать.
Собравшись с духом, она подняла пистолет, прицелилась и выстрелила Матиасу в грудь, прямо в сердце. Удар пули повалил его на спину, он распластался в смертельной позе.
Фелиция повернулась к Саймону и опустилась на колени. Хотя он все еще использовал свою магию, она почувствовала, что та ослабевает, почувствовала, как он быстро ослабевает. Он выглядел так, словно находился на пороге смерти.
Она сжала его лицо.
— Саймон! Достаточно. Давай уйдем.
— Ты… первая, — пробормотал он.
Мейсон опустился на колени рядом с ней. Он прикрыл голову, пока с потолка падали камни, и крикнул:
— Мы должны бежать отсюда.
Она не уйдет без Саймона.
— Помоги мне.
Внезапно потолок в дальней части пещеры обвалился полностью, обрушив потоком тяжелый камень и сломанную плиту на Матиаса. Он хрюкнул, потом затих. Если пуля не убила его, она надеялась, что тот ударился головой достаточно сильно, чтобы закончить ее работу. Но один взгляд на Саймона сказал ей, что они не могут оставаться, чтобы удостовериться. Ему нужна медицинская помощь или он умрет.
Ощущение присутствия Саймона внезапно покинуло ее. Он упал замертво, бледный, как призрак. Хотя грохот вокруг них прекратился, обвал потолка продолжился, как эффект домино, подкатываясь все ближе к ним.
Ее сердце остановилось, и она закричала Мейсону.
— Мы должны вытащить его отсюда!
Мейсон не колебался. Он поднял Саймона и поплелся к двери. Фелиция подняла рюкзак, отчаянно разыскивая Дневник Апокалипсиса, но не увидела среди обломков ни единой вспышки красной обложки.
Крыша слева от нее провалилась. Издав испуганный крик, Фелиция бросилась к двери, открыв ее для Мейсона и Саймона. Они выбежали, и она последовала за ними, захлопнув ту позади себя, оставив Матиаса.
Она молилась, чтобы он умер в этой гробнице, если еще не ушел. Если нет… Она не хотела об этом думать. Надеялась, учитывая тот факт, что Матиас был ранен и не имел выхода, на то, что он скоро умрет.
И он останется запертым здесь навсегда.
Сейчас ее больше всего беспокоил Саймон. «Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть!»
Глава 20
Понедельник. В полдень Фелиция решила погулять. Ветер настойчиво хлестал по ее пальто, по деревьям вокруг, по траве под ногами. Она старалась сосредоточиться на моменте… но Саймон проник в ее мысли.
Снова.
Мейсон вынес брата из гробницы, из которой, как оказалось, было значительно легче выйти, чем войти. Они нашли Брэма и остальных в пабе в Гластонбери, те взглянули на восковое лицо Саймона и спросили, что случилось. Фелиция объяснила в спешке, и они загнали ее по лестнице в комнату, толкнули ее в постель с ним и сказали оставаться на месте. Волшебник-целитель приходил и уходил без особого улучшения здоровья Саймона.
Он чуть не умер. Брэм не объяснил ей этого, но она знала. Как только Саймон израсходовал всю свою магию в гробнице, Фелиция почувствовала потерю связи с ним, и она знала, что он висит на волосок от смерти.
В течение ночи она держала Саймона, целовала его, говорила ему снова и снова, как сильно его любит. Он оставался почти без сознания, едва реагируя на ее любовь, до глубокой ночи, когда он перевернулся и занялся любовью с ней дико, со страстью, которая ошеломила ее, прежде чем он снова погрузился в глубокий сон. Утром появилась тетя Брэма Милли. Хотя Саймон все еще спал, пожилая женщина произнесла: «Цел и невредим».
После завтрака появился Айс, чтобы телепортировать Саймона и Мейсона обратно в паб Кари в Лондоне. Брэм усадил ее в машину для долгой дороги назад и пытал миллионом вопросов о событиях в гробнице. Его волнение росло с каждым километром.
Приехав в Лондон, она несколько раз попросила увидеть Саймона. Наконец появилась Сабэль и, словно подавив жалость, сказала, что его задержат на несколько дней.