– Да погоди убегать к своей красоте неземной. Есть у меня мальчонки, я их как-то от тюрьмы отмазал. Теперь у нас теплая дружба и полное взаимопонимание. Называй адрес своей роковой красотки, – и добавил в трубку: – Коля, Толя, будьте лапушками, езжайте на Садовый бульвар. Вам нужно перекантоваться в одной семье. В чем суть? – Он заслонил динамик ладонью и уточнил у Максима: – Ноги кому-нибудь ломать надо?
– Не-а. Просто вытурить из квартиры. Навсегда, – ответил тот мрачно.
Соблазн, конечно, велик, но членовредительством проблем не решишь, а марать руки из-за секундной вспышки ярости – себя не уважать.
Евсеенко дал максимально четкие указания своим помощникам. Он вообще легко переключался от раздолбая до прожжённого бизнесмена. Менялась интонация, появлялись металлические нотки в каждой реплике.
– Их реально зовут Колей и Толей? – ухмыльнулся Скворцов, когда разговор был закончен.
– Мне плевать, как их зовут, – отмахнулся Алекс, подзывая щелчком пальцев официантку. – Эти имена им подходят, а мальчики не привередливые. Отзываются, и на том спасибо. Солнышко, можно нам повторить? Кстати, чем ты занята после смены?
– Возможно, ничем, – стрельнула официантка глазками и юркнула между столиков.
– Не хочешь попробовать втроем? – задумчиво произнес Алекс, но поморщился от недовольного вздоха Максима. – Ай, да о чем с тобой разговаривать. У тебя же головной мозг набекрень с этой своей Романовой.
Официантка принесла новый поднос выпивки, и диалог вернулся в прежнее русло. Скворцов, правда, больше не пил, только прикладывался губами к стопке и отводил её в сторону. Алкоголь не лез, вызывал тошноту. Тревога заполнила до краев.
Зато Александр прекрасно напивался и в гордом одиночестве, не размениваясь на лишние слова. Он отвлекся от «увеселительного» занятия только тогда, когда запиликал его мобильный телефон.
– Всё, ребята на месте, – сообщил он, бегло прочитав смс от Коли-Толи. – Напиши своей Романовой, что ль, а то закатит истерику на ровном месте. Ты б её, кстати, куда-нибудь увез, не будет же она жить вместе с родственниками и маргиналами.
Мысль правильная, да только куда увезти Арину? Эта вредная особа никогда не согласится на съем жилья, скажет, что не похожа на содержанку. Остается только поселить её у себя.
Хорошая ли эта идея? Они ведь знакомы всего ничего, а у девушек обычно рвет крышу, если мужчина предлагает им съехаться. В голове загораются лампочки: «совместный быт», «серьезные отношения», «проведем вместе вечность».
Опасное начинание. Как бы их секс не стал обыденностью.
С другой стороны, поживут вместе, пока «ребятки» Алекса разбираются с родней Арины. Вряд ли это займет много времени.
Максим набрал сообщение и тяжело вздохнул.
– Поеду за Ариной. Неспокойно как-то.
– Негоже бросать пьяного друга наедине с его проблемами. Вдруг я заскучаю? – поспорил окосевший Алекс.
– Сними проститутку, – бросил Максим, расплачиваясь по счету. – Можешь целый бордель арендовать.
– Не, Скворец. Мне нужна дурь позабористее. Что-то типа той, на какую подсел ты.
Максим хотел возразить, что Арина совсем даже не дурь, но по всему выходило, что она стала для него наркотиком. Передозировки случиться не могло, а вот перекрутить мозги – запросто. Вызвать ломку, заставить сердце учащенно биться.
В черепной коробке, разнося кровь по венам, в глубине легких – она опутала его всего. Целиком. До нервных окончаний.
Так зачем нужен алкоголь, если ты уже пьян?..
Я сидела на ступеньках, ведущих в подъезд, с одной сумкой, и ждала Скворцова. Причем чем дольше сидела, тем сильнее ощущала весь идиотизм ситуации. Беззвездная ночь ещё немного, и сменится кровавым рассветом. Улицы вымерли, в окнах домов погас свет.
Не считая дворовых котов, завывающих так тоскливо, что впору вешаться, вокруг никого нет.
Стоит ли ввязываться в совместное проживание с Максимом? Не выйдет ли, что потом я окажусь обязанной ему по гроб жизни?
С другой стороны, а куда деваться? Ехать к родителям рано утром? Они замучают вопросами, схватятся за сердце, потребуют помириться с Марго.
Нет уж. Лучше – Скворцов.
Впрочем, нельзя пользоваться его гостеприимством вечно. Сегодня перекантуюсь у Максима, а завтра придумаю, где жить, пока Толя с Колей – какие-то сомнительные у них имена – разбираются с родственниками. Уж не знаю, надолго ли эта катавасия, но что-то подсказывает – эти два бугая умеют убеждать.
Такси затормозило в метре от меня. Стекло пассажирского места опустилось, являя миру взъерошенного, помятого Скворцова. Ну, хоть пьяным за руль не садится, уже спасибо.
– Подвезти? – очаровательно улыбнулся Максим.
– Не откажусь.
Если честно, я давно начала подмерзать, но не хотела оставаться наедине и с Толей-Колей, и с Марго-Кириллом. Обе парочки не вселяли особого доверия, поэтому шмотки – самые необходимые, без излишеств – были упакованы в сумки за двадцать минут. Лучше уж сидеть на улице, чем ожидать удара под дых откуда-нибудь из-за угла.
– Как тебе новые жильцы? – Максим открыл передо мной дверь и сам сел рядом, оставив переднее сидение пустовать. – Переулок Макарова, дом девять, – сказал водителю.
– Чудесные мальчуганы, – фыркнула я, прикрыв веки от усталости. – Откуда ты знаешь Александра Марковича? Они представились его друзьями.
– Ну, как сказать, откуда знаю. Мы росли в одном дворе. Два бедовых пацана, только у меня родители с кошельками, полными налички, а он всего сам добивался. Но Алекс всегда был с мозгами, пусть и думал частенько не головой, а членом. Мой папа его пристроил к себе в фирму на подработку, а потом Алекс уволился, начал своё дело. Познакомился с нужными людьми. Как видишь, теперь он дал мне рабочее место.
– Оно тебе не очень-то и было нужно, верно?
Я скорее почувствовала, чем увидела, как Максим пожал плечами. Глаза слипались. Всю ночь без сна, да ещё и с нервными потрясениями. Хочется провалиться в бесконечность, уткнуться в шею, что пахнет кофейной горечью.
– Раньше я думал поскорее от всего избавиться и свалить на острова, а теперь мне хочется что-то изменить. Разве плохое стремление? Незаменимого помощника я уже нашел, осталось с коллективом разобраться.
– Думаю, у тебя всё получится, о, великий руководитель, – серьезно кивнула я. – Разбуди меня, как приедем.
– Обязательно, – пообещал Максим, но что-то мне подсказывало, что он нагло врет.
…Утро настигло меня со всей внезапностью. Ударило пыльным мешком по голове, и я проснулась от сильной головной боли. Та стискивала виски, въедалась под веки, маршировала дробью по затылку. Я долго лежала с закрытыми глазами, а когда открыла их – не поняла, где нахожусь.
Просто, без дизайнерского изыска, но стильно. Комната была оформлена в черно-белых тонах. Графитовые обои, угольные занавески, светлая мебель, которую не всякий рискнет поставить, ибо пачкается же. Минимализм как он есть: никаких ненужных деталей, зато места столько, что в спальне можно отплясывать канкан.
Я ступила босыми ногами на пол, потянулась, хрустнув позвонками. Из коридора божественно пахло корицей. Это несколько насторожило. Где я нахожусь? Точно не в квартире холостяка, потому что в таких местах попросту не может пахнуть чем-либо, кроме яичницы или пельменей.
Оказалось, что я жестоко ошибалась.
Максим готовил завтрак! Такое вообще бывает в реальной жизни, чтобы мужчина готовил ради меня что-либо?!
Кирилл, конечно, тоже был не прочь что-нибудь сварганить, но делал это исключительно ради Марго. В нашу бытность он частенько повторял, что настоящие мужики за плитой не стоят.
Но теперь я рассматривала Скворцова, одетого в синие джинсы и такую же синюю, цвета моря перед штормом, футболку-поло, и понимала, – иногда мужчины изменяют принципам. Ему шла эта обстановка. Даже сковородка в руках, на которой он ловко переворачивал блинчики, не казалась какой-то лишней.
– Офигеть, – восхитилась я, плюхаясь за обеденный стол, за которым поместилась бы футбольная сборная.
Кухня больше напоминала столовую, такой гигантской она была. Меня, человека, который привык бочком протискиваться между плитой и холодильником, масштабы потрясали. Кухонный гарнитур (черно-белый, Максим не изменял своему вкусу) вытянулся по всей стене. Куча шкафчиков, полочек, какие-то приправы, выстроенные в рядок. Во всем виден рациональный подход. Ни единого сантиметра не занято абы как.
Скворцов обернулся на меня. Да, вид у него помятый после вчерашнего. Глаза вон какие красные от недосыпа.
– Доброе утро, помощник руководителя. – Максим вывалил мне на тарелку блинчик и ловким движением руки пульнул в мою сторону по столу бутылку с сиропом.
– Спал бы себе спокойно.
– Не хочется, – явно солгал Скворцов. – Буду тебя откармливать, а то несправедливо как-то. Вечно ты чай носишь.
– Это же распоряжение директора, – я уже уплетала за обе щеки блинчик и жмурилась от восторга.
Как же классно, когда тебя кормят! Есть в этом что-то интимное. Некое таинство, доступное только особенным отношениям.
Так. Стоять, Романова. Какие ещё особенные отношения? Вы с боссом шикарно проводите время, и он даже милостиво разрешил тебе погостить в его апартаментах. Обычный жест от друга или любовника. А блины Скворцов, быть может, себе жарит каждое утро. Любит он их… блины.
Надо перестать думать о чем-то большем. Ты уедешь сегодня-завтра из этого дома, поселишься где-нибудь в другом месте, где не будешь никому обязана.
Но почему тогда незваные мысли так назойливо лезут в голову? Почему хочется прикрыть веки и представить, что ты живешь у Максима не по нужде, а по приглашению?
После чашки крепкого кофе – настоящий молотый кофе, а не растворимая жижа, мамочки! – я почувствовала себя нормальным человеком. Головная боль растворилась в горчащем послевкусии. Кажется, начинаю понимать кофеманов.
Ну а потом мы изображали лодырей и валялись в гигантской гостиной Скворцова, смотря фильм. Причем на таком большом телевизоре, что он занимал собой всю стену. Чем не кинотеатр? Попкорна только не хватает и соседей, хрустящих чипсами.