Собственно, вино мы распили на двоих. Оказалось, что женщину зовут Дианой, что она знает «Максимку» долгие десять лет, и будет рада, если он наконец-то остепенится. Пусть даже с такой – кхм – необычной особой. Дети Дианы разъехались, муж-преподаватель ушел к какой-то студентке, и она как никто могла разделить чужое горе.
Бутылка вина сменилась мартини, который мы глушили из конусообразных бокалов. Всё по классике жанра.
Короче говоря, когда Скворцов вернулся домой, я изливала душу Диане, а та со знанием дела отвечала:
– Есть один чудодейственный способ. Надо уехать куда-нибудь на море. Например, я полгода провела на Бали, и это помогло очиститься как физически, так и духовно.
– Хорошая идея, – важно кивала я, обдумывая, хватит ли мне денег на билет до Бали или придется перекантоваться в Сызрани.
– Диан, пожалуй, я заберу твою компаньонку, пока она действительно куда-нибудь не смоталась, – вздохнул Максим, подавая мне руку.
Затем он втащил меня в квартиру, где каждый сантиметр пропах его туалетной водой. Божественный аромат, узнаваемый, терпкий, с легкой горечью. Максим смотрел, как я стаскиваю ботинки в прихожей, как пытаюсь водрузить себя на диван, и заразительно улыбался.
– Н-да, Арина, вы – начинающая алкоголичка.
– Вообще-то меня бросила лучшая подруга.
– Твоя подруга – дура, – припечатал Скворцов, помогая мне снять платье и засовывая руки в рукава необъятной мужской футболки черного цвета. – Когда-нибудь я подам на неё в суд за сексуальные домогательства. Я бы её уволил, но Александр попросил переждать. У него идея какая-то появилась. По правде, меня раздражает, что всякий раз кто-то заступается за эту Люду.
– Увольняй. Подавай в суд. Мне всё равно, – милостиво разрешила я и уткнулась Максиму в грудь. – Ты уютный.
– Так меня ещё не оскорбляли.
Он подхватил меня на руки и отнес в спальню, где укутал в одеяло как в кокон. Кажется, по пути до кровати я делилась какими-то сокровенными тайнами, да только попросите меня вспомнить, какими конкретно, – и у меня взорвется мозг.
Скворцов понимающе кивал и соглашался с любым моим пьяным бредом. Хороший он всё-таки. Какой-то правильный, как будто делался специально под меня.
– Засыпай, маленький хаос, – шепнул Максим, целуя меня в висок.
Я провалилась в глубокий сон, стоило голове коснуться подушке.
Лунный свет лился через не плотно занавешенные шторы. Меня одолевала жажда. Я потрясла головой, словно проверяя, не треснет ли она от недавних возлияний. Нет, нормально.
Дом наполнился истинно ночными звуками: шорохами и скрипами, шуршанием электричества, шумом листвы за окнами.
Босиком прошла до кухни и, вдоволь напившись, двинула в гостиную, где сидел, уткнувшись в ноутбук, Скворцов. На секунду я даже остановилась, чтобы полюбоваться этим мужчиной. В приглушенном полумраке, который разбавлял только ярко-белый свет монитора, черты Максима плавились.
– Привет, алкоголичка, – весело сказал он, не отрываясь от ноутбука.
Я потупилась.
– Это минутная слабость, не более.
– Надеюсь, минутная слабость не распространялась на обещание надеть некий сексуальный комплект? – Максим усмехнулся.
– Какой такой комплект? – поморщилась.
– Перед тем, как уснуть, ты рассказывала о каком-то белье, которое купила специально для меня, но не решилась прислать фотографию. Так зачем нам фото? Вот он я, можешь показывать.
Максим приглашающе развел руками.
Вашу ж мать! Вот это стыдоба! Что было подлито в то вино (или мартини?), что меня так резко развезло и так же быстро отпустило? Сейчас-то всё нормально, никакого опьянения.
– Может быть, как-нибудь в другой раз? – попыталась я слиться с диалога.
– Ты чего-то боишься? – Максим удивленно склонил голову. – Мне казалось, последние недели должны были отбить любые комплексы.
– Да просто… не знаю…
Действительно, не знаю, что на меня нашло. Одно дело – поддаваться порыву и действовать так, как прикажет сердце. Отдаться мужчине на рабочем столе? Почему бы и нет. Пригласить его домой и переспать в присутствии сестры? Вполне реально.
Это импульсы. Секундные «хочу», ради которых стоит наплевать на принципы и стереотипы.
Но совсем другое – обсуждать подобные вещи. Тогда секс переходит из просто приятного развлечения во что-то другое, незнакомое. Ты ведь открываешь не только своё тело, но и душу. Кричишь во всеуслышание: «Я готова обсуждать с тобой своё белье и ночевать в твоей кровати на правах не любовницы, но девушки».
– Ты меня стесняешься? – Скворцов поднялся и сделал шаг в мою сторону.
– Н-нет.
– Ты опасаешься не понравиться мне в этом белье? – напирал он. – Или не взяла его с собой?
– Н-нет. Взяла.
– Тебе плохо или хочется спать? – совсем близко, на расстоянии нескольких сантиметров от меня.
– Тоже нет.
– Тогда шагом марш в спальню и в чем-либо, кроме белья, не возвращайся.
С этими словами он развернул меня к себе спиной и отвесил легкий шлепок по попе.
Луна всё так же светила сквозь шторы, когда я вытащила из чемодана злополучное белье и разложила на кровати, осматривая. Как-то это странно и нелогично. Почему раздеться перед Марго и Киром из чувства вредности я могла, а сейчас до последнего оттягиваю момент?
Неужели, и правда, боюсь не понравиться Максиму? Или ожидаю какой-то неправильной реакции?
Я стащила футболку Скворцова, вылезла из удобного нижнего белья и натянула ажурную ткань, облегающую так плотно, что не оставалось поводов для фантазии. Признаться, задницу трусики обтягивали идеально, словно шились под все мои выпуклости.
Бюстгальтер приподнял грудь, обтянул её кружевами. Волосы можно расчесать и распустить по плечам, это добавит роковому образу толику невинности. С глаз просто необходимо смыть остатки макияжа. Никаких тапок или носков. Только босиком, на цыпочках.
Я рассматривала себя в зеркале и понимала, что выгляжу неплохо. Гораздо сексуальнее, чем обычно, грациознее. Возможно, дело было даже не в комплекте, а в том, как я позволила себе расслабиться.
Никаких страхов. Только не рядом с этим мужчиной, чьё дыхание выжигает узоры на коже, а волосы пахнут горьким шоколадом и ментолом.
Задержка дыхание. Зажмурилась перед тем, как дернуть за дверную ручку.
Да почему же так боязно, словно не было целого месяца перед этим? Словно мы делаем что-то впервые?
Не успела я выйти из комнаты, как на глаза легла ладонь, и теплые губы прочертили дорожку от шеи до лопаток. Максим стоял позади меня, и вторая его рука медленно оглаживала мой впалый живот, водила по бедрам. Попой я чувствовала, как его плоть налилась желанием.
– Ты очень красивая, – голос дурманил почище любого алкоголя.
– Я…
– Закрой глаза.
Пришлось подчиниться, хотя мне и не нравилось чувствовать себя зависимой от него. Хотелось обернуться к Скворцову, столкнуться с его взглядом и захлебнуться в нем. Но вместо этого я почувствовала, как на лицо ложится непроницаемая повязка.
– Что это? – дернулась, но Максим придержал меня за талию и стал завязывать узел.
Хм, судя по всему, это шелковый галстук, хранящий запах туалетной воды Скворцова. Невыносимое чувство – вдыхать близость этого мужчины, но не иметь возможности посмотреть на него.
– Мне не нравится твоё стеснение. Будем избавлять тебя от предрассудков.
Он завел мои руки за спиной, не позволяя сорвать с глаз повязку. Пальцами ощупывал кружево, лаская разгоряченную от его касаний кожу.
– Я не хочу…
– Правда? – удивился Максим, проводя ладонью между моих ног. – Твоё тело говорит об обратном. Ты не умеешь врать. У тебя сбивается голос.
Так странно ничего не видеть, только слышать дыхание и ориентироваться на то, как движутся мужские пальцы. Не отпуская моих рук, Скворцов потянул меня за собой. Я шла медленно, не понимая, где нахожусь, боясь оступиться. В какой-то момент он попросту взял меня на руки и усадил на кровать.
– Не вздумай снимать повязку, – произнес тяжелым шепотом, опускаясь передо мной и раздвигая мои колени. – Раздеваться тоже не стоит. Мне нравится, как ты выглядишь.
В животе скрутился ураган от предвкушения. Максим коснулся внутренней стороны бедра губами, языком очертил влажную дорожку к самому сокровенному моему месту. Я затаилась.
Внезапно его ладонь нащупала мою, судорожно сжимающую край простыни, и повела за собой. Я почувствовала, как мои пальцы опускаются на моё же лоно.
– Что ты… – начала непонимающе и отдернула руку.
Максим сжал запястье сильнее.
– Да чего ты постоянно стесняешься? – возмутился он хрипло. – Неужели никогда не исследовала своё тело?
– Это как-то неправильно.
Скворцов дотронулся губами до моей ладони, зацеловывая каждый пальчик, вбирая их в себя, посасывая.
– Коснись себя там, – сказал он, свободной рукой стаскивая бюстгальтер с моей груди и находя под пальцами набухшую вишенку соску. – Проведи пальцами.
Я, словно под заклинанием, дотронулась намокшей ткани. Максим отвел трусики в сторону, нырнул вместе с моей рукой под них.
– Чувствуешь жар? Ты очень горячая…
– Отстань, – буркнула, пытаясь отстраниться.
– Нет, Арина, я хочу видеть, как ты доставляешь себе удовольствие.
Я с опаской провела между половых губ подушечной среднего пальца, поддавшись указаниям Максима. Его ладонь лежала поверх моей, и казалось, что не я трогаю своё тело, а мы вместе исследуем его.
Аккуратные движения, касания легкими мазками. Тяжелее всего перебороть робость, заставить себя отключить мозг, но Максим зацеловывал мои бедра, поднимался вверх и спускался языком от набухшей груди до пупка. Это помогало отключиться. В какой-то момент я осознала, как невольно подаюсь навстречу его губам, и мои пальцы скользят внутри сами по себе. Страх исчез, уступив место сладостной дрожи, разрядам тока, что пробирали от ступней до макушки.
Чувства обострились, и звуки налились особым звучанием. Мир словно стал гораздо объемнее. Поцелуи ощущались ярче, кожа хранила их следы даже спустя минуты. Мне нравилось не знать, куда двинется Максим в следующую секунду. Нравилось представлять, как он нависает надо мной, как рассматривает, и глаза его темнеют от желания.