– Заткнись, – рявкнул Максим. – Это не интрижка. Это… не знаю, черт бы тебя побрал, что это такое. Но точно не интрижка.
– Понял-понял. Не лезу. О, ребятки звонят, – ухмыльнулся Александр и включил громкую связь.
– Это, хозяин, – помялся то ли Коля, то ли Толя. – Тут такое дело стремное. Какие-то придурки пришли к Рите.
– И чего? – удивился Алекс, а Максим отвлекся от созерцания потолка.
– Они бабло требовали и изнасиловать её обещали. Не по-человечески это как-то, в чужом доме такими угрозами кидаться. Короче говоря, мы их связали. Не знаем теперь, чего делать. Нос ломать или отвязывать?
– Секунду, – сказал Максим и набрал Арину, тоже поставил её на громкую связь. – Солнце, ты что-нибудь знаешь о придурках, которые могли наведаться к твоей сестре и потребовать с нее денег?
– Ой, – испугалась та. – Это бандиты. Марго обокрала какого-то головореза, и он обещал её прикончить за это. Я ей зла не желаю, если что. Неужели они что-то с ней сделали?..
Любопытная у них все-таки семейка. Удивительно, какие разные получились сестры. Ранимая, нежная, уязвимая Арина и безрассудная Маргарита, готовая и обокрасть, и квартиру отжать.
– Не переживай, никто твою сестру не обидит. Дома всё расскажу – пообещал Максим, обдумывая, как многозначительно теперь звучало слово «дом».
Алекс широченно улыбнулся, но никак не прокомментировал разговор с Ариной. Спросил только у своих помощников:
– Слышали?
– Слышали, – согласились те. – Да какие они бандиты. Пришли от Сивого, а мы Сивого нагибали ещё, когда чалились вместе. Он обычный петушара, мы его утырков с лестницы спустим, а с ним воспитательную беседу проведем.
– Вы только не забывайте, что бабу выгнать из квартиры должны, а не оберегать, – напомнил Александр. – Весело тебе живется, Скворец. Зажигательные сестрички. Мне б такую бесшабашную, чтоб голову сносило. О, помнишь девицу, которая на столе твоем лежала. Я ещё попросил не трогать её. Она кто? Интересная девушка так-то, с огоньком.
Максим еле удержался от того, чтобы не заржать в голос, представляя, как полуголая Людмила окучивает генерального директора. Вот уж точно, взрывная смесь. Одна раздевается по первому зову, второй не принципиален в выборе девиц от слова «совсем».
– Люда Петрова, специалист техподдержки, ныне исполняет обязанности начальника отдела. Если коротко, то нимфоманка хренова.
– Не вздумай только такое сокровище увольнять. Пусть завтра придет ко мне знакомиться, – промурлыкал довольный Алекс. – Скажи, что хочу лично пообщаться с начальником отдела.
Да без проблем. Пусть развлекаются. Иллюзий Максим не строил, но следующие несколько недель эти двое проведут самым зажигательным образом.
А ему пора возвращаться к Арине. Домой.
Не врет ли он себе, говоря, что их совместная жизнь – временная мера, и когда Арина уедет, он выдохнет с облегчением? Почему её мягкость и уютность заполнили квартиру, доверху набили её ароматами и воспоминаниям?
Впрочем, он ко всему относится трезво. Романова мечтает жить одна, и он не будет силками затаскивать её в свою холостяцкую пещеру.
Хм. А если она все-таки уволится? Максим обещал подписать заявление и не мог отказаться от своих слов. Что тогда их будет объединять? Редкий секс по выходным, потому что он с головой ушел в работу, а она строит карьеру на новом месте?
Понятно, что по его просьбе Романову возьмут на любую должность, но она же будет пытаться добиться всего самостоятельно. А значит, никаких свиданий, никакого аромата спелой вишни, никаких улыбок…
Черт!
Как-то неправильно всё складывается.
Впрочем, появилась одна дурацкая мысль. Идиотская даже. Лишенная всякого здравого смысла. Но за несколько минут она заполонила и рассудок, и сердце, пробралась повсюду.
За те две недели, что Арина отдыхает от работы, успеют изготовить на заказ обручальное кольцо.
Она же не откажется от замужества?..
Впервые за тридцать лет Максим Скворцов всерьез задумался о том, чтобы остепениться. Это одновременно смущало, волновало и казалось бесконечно правильным. Потому что вторую такую девушку, как Романова Арина Сергеевна, ему не найти. Никогда. Нигде.
Вторую такую не найти, а первую он ни за что не отпустит.
Следующие три дня Максим был сам не свой. Не представляю, что конкретно на него нашло, но чувствовала пятой точкой – ничего хорошего. Взгляд его наполнился ехидством, и Скворцов всё чаще поглядывал на меня из-под опущенных ресниц, словно что-то для себя осмысливал.
На прямые вопросы он пожимал плечами. Ничего, мол, не поменялось. Ну-ну, почему тогда по ощущениям – поменялось буквально всё?
Первым же вечером мы обсудили интимные фотографии и реакцию на них коллег. Максим услышал мои сомнения, согласился с ними, не настаивал на том, чтобы вернуться. Сказал только:
– Отдохни от завода. Захочешь уволиться – не буду давить. Захочешь остаться – сделаю всё, чтобы тебе было комфортно.
Я вдоволь наплакалась у него на плече и даже посчитала, что всё не так уж отвратительно складывается. Плохо, конечно, но жить можно.
Оставалось разобраться со странным поведением Скворцова.
Впрочем, было кое-что ещё, что глодало меня изнутри.
Я переживала за Марго. Дико, наверное, если учесть, как мы расстались, но страх был неистребим. Можно сколько угодно ненавидеть этого человека за потребительское отношение к миру, за попытку выжить меня из бабушкиной квартиры, но…
Я, действительно, не хотела, чтобы ей переломали ноги или застрелили в какой-нибудь темной подворотне. Она – моя родная кровь. Пусть эта кровь ядовита словно ртуть, но другой нет.
Короче говоря, к пятнице я не выдержала и рванула к ней.
В кухне виднелись громилы гендиректора, которые спокойно чаевничали бутербродами с салом. Меня они заметили, даже поприветствовали кивками. Я стянула обувь и прошлась по коридору, осматриваясь, словно кошка, которую выпустили из переноски в незнакомой квартире.
Бабушкина комната пустовала, точнее – выглядела точно так же, какой была до приезда нежданных гостей. Не осталось шмоток Марго, не валялось вещей Кирилла. Да и самого бывшего нигде не наблюдалось, будто он испарился. Зато сестрица утрамбовала в чемодан гору одежды и пыталась застегнуть трещащую по швам молнию.
– Уезжаешь? – удивилась я.
Как-то тихо она это делает. Без скандалов или драматичных стонов о тяжком житии и неблагодарных старших сестрах в лице меня. Зато выглядит вполне целехонько, значит, головорезы не добрались.
– Угу, – согласилась Марго и вдруг добавила совсем уж странное: – Спасибо.
– За что?
– За то, что помогла, хотя могла бы послать меня в задницу.
Стало куда более непонятно. Я вроде не делала вообще ничего.
– Меня в понедельник чуть не побили, – Марго закусила губу. – Хорошо, что ребята помогли, выгнали этих неадекватных бандитов взашей. Потом ещё к главному их сходили. Я ему украденные пятьдесят тысяч верну, но остальное он пообещал не требовать. Спасибо за это.
– Так это не меня, а своих сожителей благодари.
– Нема за шо! – радостно отозвались из кухни ребятки.
Вот это слух!
– Кстати, про сожителей. Где Кирилл?
Марго пожала плечами, хотя от меня не укрылось, что взгляд её помрачнел. Я так и мялась в дверях, не решаясь войти в комнату.
– Сказал, что слишком много геморроя приношу, собрал манатки ещё позавчера и свинтил незнамо куда. Вроде бы к мамочке под крыло.
Хорош индюк, конечно. Не говорю, что моя сестренка честный и замечательный человек, но бросить её в такой ситуации – как-то не по-мужски. Знал же, какая она бедовая. Получается, его храбрости хватило лишь на то, чтобы краны отвинчивать?
– Я бы хотела тебе посочувствовать, но…
– Да забей, я понимаю, что сочувствовать тут нечему. Тем более я увела у тебя парня. Ты имеешь полное право меня ненавидеть.
– Ну, не увела. Он сам благополучно увелся, ты только подобрала его после нашего разрыва, – поправила я.
Марго покачала головой и уселась прямо на чемодан, пытаясь застегнуть его под силой тяжести собственного тела.
– Вообще-то мы с Кириллом спали задолго до вашего расставания, просто решили, что будет правильнее не говорить этого тебе. Обыграли влюбленность.
– Чего-чего?
– Вспомни, это ведь Кир уговорил тебя не ехать в Турцию из-за гриппа, а взять меня. Какой парень в здравом уме это предложит?
Я начала медленно сопоставлять факты. Складывалось плохо, но определенная логика в словах Марго имелась. Действительно, в тот раз, когда моей поездке помешал грипп, именно Кирилл убеждал, что билеты сдавать невыгодно, да и сестра готова оплатить свою часть поездки.
Неужели они столько времени обманывали меня?! Отвратительно. Впрочем, хуже думать о своей сестре я уже не могла, поэтому просто улыбнулась. Подошла к ней, рванула за неподатливую молнию. Вдвоем дело пошло куда живее.
– Так что, Арина, я та ещё тварь, – глухо отозвалась Марго, отряхивая чемодан от налипшей пыли. – Не думаю, что мы будем часто видеться, но на квартиру твою претендовать больше не намерена. Я уже подписала необходимые документы о дарении.
Меня словно шибануло между лопаток. Я медленно подняла взгляд на сестру, которая стояла, ссутулившись, какая-то блеклая, малозаметная.
– Когда успела?
– С парнями вчера сходила к нотариусу.
– Они тебя заставили?
– Не совсем. Это скорее благодарность. Меня бы тот урод если не убил, так покалечил бы. По-моему, жизнь стоит половины квартиры.
Она вручила мне ключи и покатила чемодан к выходу. Я молча наблюдала за тем, как сестра шнурует ботинки, как влезает в дутую куртку, как машет рукой Толе с Колей. Как за ней закрывается дверь. Мы не попрощались, не обнялись напоследок, но в нашем расставании осталось больше тепла, чем за долгие месяцы общения.
– Мы уедем к завтрашнему утру, – отчитались добродушные бугаи, отхлебывая чай. – Квартиру прибрать?