Щука думала, что она спасена. Ведь ее любят! Вслух говорят об этом! Но пан ее приказал изжарить. Он очень любил щуку. Но совсем не так, как она надеялась…
Так и с людьми. Слова о любви одинаковые, но для одного они значат верность, преданность, доверие и поддержку. А для другого – возможность полакомиться. Наесться. Напитать себя. А потом можно новую щуку поймать или купить, это нетрудно.
На свете много рыбок, которые верят в любовь и в слова о любви. Строят воздушные замки, надеются и ждут. Ждут вот этих слов. А потом понимают, что в слова все вкладывают свой смысл.
Любовь пана к щуке – это не любовь. Это хороший аппетит, не более. И одних слов мало; главное – поступки все же. Хотя романтичные рыбки ловятся именно на слова. Это крючок и приманка…
До сих пор помню, как моя элегантная мама мне подавала туфельки в магазине. В Ленинграде был выбор; небольшой, но был. А я послушно примеряла и на мамин вопрос: «Ну как?» отвечала кратко: «Давят!» Потому что по сравнению с разношенными сандаликами новые туфли давили. Какое-то неудобство и «бескомфорт», как говорила одна девочка. Ужасный бескомфорт. И мама рассердилась; я уже взрослые размеры мерила. И принесла мне галоши большого размера в виде тонкого намека. И спросила: «Ну как?» Я ответила, что вот эти хорошие. Эти не давят. Нормально! Мама вздохнула. Она тогда поняла, что элегантности мне не хватает. Я вся в папу. Который купил сразу три одинаковых кримпленовых костюма и радовался, что теперь он костюмами обеспечен и можно не хлопотать. Костюмов надолго хватит…
Ну вот, я примеряла туфли. А они все неудобные. Давят. А которые не давят – те хлябают и напоминают те самые галоши. И продавец подает мне все новые туфли. А они не подходят. Давят или хлябают…
Я еще раз сама прошлась по залу. Повыбирала. Неудобно продавца занимать так долго; неловко как-то. Я снова села на диванчик; рядом красивая дама примеряет обувь. Большой диванчик, всем места хватит.
А продавец, пока я ходила, успела мне туфли принести, – знаете, вот просто отлично подошли. Бежевые, с золотой вставочкой, на низком каблучке, вроде ботиночек, такие удобные! Красивые. Я надела – отлично! И я сказала, что вот эти прекрасные туфли я беру. И стала в них прохаживаться немножко – чтобы понять, точно ли они такие удобные? Точно! Вот их-то я и возьму! Сколько они стоят, интересно?
Дама с золотистыми волосами негромко сказала, что это ее туфли. Личные. Ее ботиночки. Она их сняла, когда стала мерить туфли. Ей прямо неудобно мне об этом говорить, но это ее ботиночки…
Я просто вижу плоховато, вот и все. Я ботиночки даме тут же отдала, конечно. И говорю, мол, вот единственное, что мне подошло и понравилось – а оно ваше! Оно принадлежит вам. Вот так и бывает в жизни… Что-то так нам подходит и нравится, а оно уже принадлежит кому-то… Это чьи-то ботиночки.
И дама очень грустно кивнула. И добавила: «Это про любовь. И про мою ситуацию!»
Так бывает. Единственное, что нам нужно и что нам идеально подходит – оно не наше. Это чужие ботиночки и чужие отношения. И надо отдать.
А ботинки я другие себе купила. У них тут же оторвались немного набойки. Такая уж сейчас обувь. И не только обувь…
Выбор огромный. Но выбрать особо нечего…
если продолжить контакт. Если не уйти или не захлопнуть дверь перед тем, кто вас не любит и выражает свою нелюбовь. Сначала выражает неявно; обидными шутками, непрошеной критикой, выражением лица, обесцениванием, игнорированием – чем угодно. Или ехидными комментариями, вполне цензурными, без прямых оскорблений… И вы думаете: ну, не любит и не любит. Надо уметь терпеть и достойно общаться, надо просто не реагировать, надо быть вежливым… Не надо прогонять человека или блокировать его, нельзя быть нетерпимым к критике и к чужому мнению…
Не в критике дело. И не в чужом мнении. Критика и ядовитые замечания – в данном случае просто способ выразить нелюбовь к вам. А нелюбовь превращается в ненависть по мере продолжения контакта.
Вот Гертруда Банишевски тоже недолюбливала девочку, которую ей оставили на попечение. Почему-то именно эта девочка вызвала у Гертруды нелюбовь. Противная девочка, неприятная. И сначала Гертруда просто обзывала девочку, а потом стала избивать и прижигать сигаретами. Девочке было шестнадцать. И ее сестра жила с ней в семье этой няни Банишевски. У сестры была нога сломана, бежать вместе они не могли. А бежать самостоятельно девочка боялась. Гертруда заморила неприятную девочку голодом и жаждой в подвале. Ну, еще от удара по голове девочка умерла и от пыток.
Это было в Америке в шестидесятые. Гертруда отсидела и вышла. Подробности истории даже писать не хочу.
Но нелюбовь всегда превращается в ненависть, вот в чем дело. Если немедленно не дистанцироваться, вы окажетесь в опасности. И будете горько сожалеть о том, что не вышли из контакта при первых признаках нелюбви.
Не любят – так пусть не любят. Но не надо ни в свой дом пускать, ни в гости к нелюбящим ходить, вот и все. А терпимость и толерантность проявлять на расстоянии можно. Это личное право другого человека – нас не любить.
А наше право – не подпускать его близко и не позволять себя убивать. Никто не обязан нас любить. Но и мы не обязаны позволять находиться рядом с нами. Это опасное дело – нелюбовь, если подпустить к себе близко…
Так в фильмах кричат крупье. Может, это правильно. Хоть раз в жизни можно сделать ставку. Или продать азбуку и купить билет в цирк. Цирк приезжает ненадолго, скоро ярмарка закроется и останется вытоптанное поле с бумажками и окурками. И рубль останется – неистраченный, сбереженный. И азбука, по которой надо учиться читать: «Мама мыла раму». И рама тоже останется, которую надо мыть… А на сэкономленный рубль можно купить конфет-подушечек, килограмм. Тогда их надолго хватит; слипшихся засахаренных подушечек с повидлом…
Это неправильные рассуждения. Но то, что человек живет так мало да еще и стареет – тоже неправильно. Учит буквы, моет рамы, а потом в окне видит свое постаревшее лицо, – грустное отражение жизни…
Это вот одна женщина была в другой стране. Она накопила денег и купила тур. Там хорошо было, она мечтала об этом скромном отдыхе. И каждое утро прогуливалась по главной улице городка, по аллее. И ей улыбался мужчина ее мечты. Кивал и улыбался. Она тоже улыбалась робко и шла дальше, а сердце ей твердило – это твой человек! Это твое счастье, твоя любовь, твоя радость! Может, конечно, это она от одиночества повредилась в уме. Она так думала.
Через неделю она прилетела домой, вышла на работу. И такая ее взяла тоска и печаль, что впору удавиться, извините. Дочь давно жила отдельно, своей семьей. Пятьдесят лет. Надо думать о пенсии. Если она будет, конечно. Делать запасы надо. Разумно расходовать средства. По выходным ходить в театр или в кино. А зимой с палками ходить по скверу, с такими спортивными палками. Много развлечений.
Она взяла и продала свою шубу. Норковую шубу, большую, как плащ-палатка. Она на эту шубу пять лет копила когда-то, а сейчас взяла и продала в интернете. Купила тур и полетела в ту страну.
Никаких гарантий не было. Какие гарантии в казино или в жизни? Делайте ставки, и все тут. Не хотите – не делайте. Все просто. Можно выиграть – это крошечный шанс. Можно проиграть. Что, скорее всего, и случится. Но если ставку не сделать, точно никогда ничего не выиграешь. И шуба, азбука и рубль останутся при тебе, вот так. Это гарантировано.
Она встретила этого мужчину, он местный был. И по аллее ходил на работу. Возникли чувства, – нет, они сразу возникли, она поэтому и полетела обратно. И начались отношения. Что будет потом – неясно. Но и не так уж важно.
Потому что страшно не бесплодно потратить деньги за шубу, нет. Страшно сидеть на диване и экономно есть подушечки из фунтика, по одной, чтобы надольше хватило. На всю жизнь!
Только жить осталось не так чтобы очень долго, вот в чем дело. И вот о чем она подумала, когда полетела в тот город на море снова… Там, кстати, тепло. И шуба совершенно не нужна…
в которых вы будете в одиночестве. Отношения будут. И одиночество в отношениях будет прибывать день за днем, как вода во время наводнения. Вы будете чувствовать, что еще немного – и вы утонете, захлебнетесь в одиночестве. А вам ответят: «Ты все выдумываешь!» И от этих слов ледяной воды станет еще больше.
«Ты все выдумываешь!», – так говорят, если попытаешься рассказать о тревоге или грусти. О своих переживаниях… «Ты просто ничего не умеешь!», – так говорят, когда попробуешь рассказать о неудаче. И добавят, мол, ничего другого от вас и не ожидали. «Ты плохая хозяйка» или «ты неудачник», – и холодная вода прибывает. «Зачем тебе этим заниматься? Танцами, живописью, спортом, – да чем угодно. У тебя все равно ничего не получится. Это пустая трата времени!» А если пожалуешься, что заболел, ответят, что ныть не надо. Прими таблетку или к врачу сходи. Хватит жалоб! Возьми себя в руки.
Одиночество в отношениях – когда боишься рассказать о проблеме, о болезни, о неудаче или попросить о помощи. Потому что отлично знаешь, что услышишь в ответ. Одиночество – когда боишься поделиться своими чувствами. Потому что заранее знаешь, что тебе скажут. Одиночество – когда обслуживаешь другого человека. А он расцветает, только когда говорит о себе. Только тогда он становится более общительным – на время. А в остальное время – вы стоите в ледяной воде, которая все прибывает, как на картине про княжну Тараканову.
И каждый день вам внушают мысль, что вам страшно повезло. Вас осчастливили своим обществом. А иначе вы остались бы в одиночестве. Глупые, старые, некрасивые всегда остаются в одиночестве. Кому они нужны? А вас вот взяли в отношения. Свезло вам!
Вот это и есть – самое страшное одиночество. Каземат и тюрьма, ледяная вода, в которой можно захлебнуться. Одиночество раба при дворе рабовладельца. Одиночество, на которое нельзя пожаловаться – вы же не одиноки. У вас есть о ком заботиться и кому служить!