ный ракетный залп с территории города.
— Я смотрю на это иначе, — на моем лице появилось скептическое выражение, — Своими осторожным действиями Аббас лишь немного оттягивает развязку и, боюсь, снижает свои и без того невеликие шансы на успех.
— И в чем подвох? — чуть приподнял бровь торговец, отрываясь от экрана.
— В том, что пока всё это, — я кивнул на планшет в руках Шиффа, — не более чем игра на публику и попытка поднять боевой дух собственных солдат.
— Поясни.
— Вспомни погибший крейсер «Вице-адмирал Дрейк». Его командир ведь не просто так полез в центр Руин. Он мог ограничиться орбитальной бомбардировкой объектов в полосе шириной сорок-пятьдесят километров от города и был бы сейчас жив, а его корабль без проблем вернулся бы на базу. И всё же он рискнул. Как думаешь, почему?
— Не хочу гадать, я ведь не военный, — покачал головой Шифф. — Предпочту услышать твою версию.
— Корпус сметает всё на своем пути мощными ракетно-артиллерийскими ударами и огнем с орбиты, после чего медленно продвигается вперед, добивая остаточное сопротивление. Выглядит это впечатляюще, спорить не буду. Вот только никакой жизненно важной инфраструктуры Роя вблизи города нет. Просто важная и полезная — есть. Например, те же бункеры стационарных комплексов радиоэлектронной борьбы, опорные базы роботов-разведчиков или хорошо замаскированные пункты накопления бронетехники для совершения вылазок на нейтралку и ракетных ударов по городу. Но, сам понимаешь, даже если всё это погибнет, никакой реальной угрозы существованию анклава Роя на Бригане-3 не возникнет.
— Почему ты так в этом уверен?
— Я исхожу из того, что уже однажды видел своими глазами. Всем казалось, что по результатам прошлой атаки на город противник понес большие потери и долго не сможет оправиться, а получилось совсем иначе. Рой очень быстро восстановил полный контроль над приграничной полосой. Как ему это удалось? Ответ прост. Крейсер Федерации не смог нанести эффективный удар по объектам в центре Руин. Он погиб, а производственные мощности, резервные склады и центры управления Роя уцелели. Вот и сейчас экспедиционный корпус тратит огромное количество боеприпасов и несет потери, пусть пока и небольшие, уничтожая второстепенные объекты противника и далеко не лучшую его технику. А ведь ресурсы у генерала Аббаса далеко не безграничны. Корпус потерял один из четырех транспортных кораблей, а значит, запас тяжелых снарядов и тактических ракет у него неполный. На сколько дней такой расточительной тактики их хватит?
— Сложно сказать, — уверенности в голосе Шиффа заметно поубавилось, — но не думаю, что генерал Аббас не рассчитал всё заранее, включая и необходимый расход боеприпасов.
— А, по-моему, командующий корпусом просто ждет от противника совсем другой реакции на начало вторжения на его территорию. Весь его опыт говорит о том, что в ответ на подобные действия Рой должен бросить в бой свои лучшие силы и большинство накопленных резервов. Видимо, Аббас надеется заставить врага контратаковать и хочет перемолоть его бронетехнику ракетами и ударами с орбиты. Ну, а потом, обескровив противника, быстрым ударом достичь центра Руин. Вот только пока всё получается с точностью до наоборот. Рой выделяет на противодействие корпусу ровно столько сил, чтобы люди продолжали расходовать боеприпасы и терять боевые машины в том же темпе, в котором начали, а свои резервы он придерживает для решающей фазы сражения.
— Умеешь ты обнадежить, — мрачно усмехнулся торговец. — Ну, зато у меня теперь хотя бы будут аргументы в ответ на вопросы господина Нобутомо, а то он уже начинает подозревать, что мы его злостно развели, втянув в нелегальную сделку и впарив за бешеные деньги совершенно не нужный ему боевой скафандр. А если серьезно, вопросы к нам действительно могут возникнуть. Скажу больше, если Аббас всё-таки справится со своей задачей, они возникнут обязательно.
— Я это понимаю, но он не справится. Поехали в наш ангар, я кое-что тебе покажу.
— Ты притащил из Руин еще один артефакт?
— Не один и не совсем из Руин. Тебе понравится.
— Рич, когда я слышу от тебя такие слова, мне становится слегка не по себе. В последнее время я стал панически бояться сюрпризов, особенно в твоем исполнении. Рассказывай уже, что ты хочешь мне показать.
— Странно. Я, честно говоря, думал, что ты уже привык. Поехали. Слова всего не передадут, это нужно видеть.
Когда мы вошли в ангар, Шифф тихо застонал и выдал весьма заковыристую фразу, услышать которую от обычно сдержанного торговца я никак не ожидал. Видимо, семь выстроившихся в два ряда «Скорпионов» произвели на него должное впечатление.
— Рич, ты моей смерти хочешь? — немного придя в себя, спросил торговец. — Как мы это объясним людям генерала Аббаса? Это же… Откуда здесь взялись такие машины? Их никогда не было на Бригане-3. Ты не мог найти их ни на нейтралке, ни даже в глубине Руин. Разве что… Нет, это просто бред какой-то. Я не хочу знать, откуда они. Я их вообще не вижу. Нет здесь ничего. Зачем ты притащил меня в пустой ангар, Рич? На обшарпанные стены полюбоваться?
— Поздно, партнер, — я невесело усмехнулся, глядя на всё больше теряющего самообладание торговца. — Ты уже и так слишком много знаешь. И если уж на то пошло, эти роботы способны не отнять твою жизнь, а сохранить ее. Ты же сам говорил, что хочешь пожить подольше, чтобы успеть потратить заработанные денежки и что-то там еще такое сделать, о чем ты предпочел не распространяться.
— Деньги! Да какие тут деньги? Ты что, не понимаешь? Мы не сможем продать ЭТО!
— Продать? Шифф, да ты в своем уме? Я и не собирался их продавать. Мы будем использовать эти машины по прямому назначению. Ты ведь сам хотел, чтобы я подошел к своим обязанностям охранника неформально, вот я и делаю всё возможное, чтобы твоя драгоценная тушка не пострадала, когда в городских коридорах начнут хозяйничать «Тоннельные крысы».
— Ладно, — тряхнул головой Шифф, немного приходя в себя. — Не хотел я в это влезать, но ты прав, я и так уже увяз в твоих делах по самое некуда. И, раз уж всё так, рассказывай, где нынче водятся такие экзотические звери.
— Это еще не самые экзотические. Они, по крайней мере, людьми сделаны. Пойдем в тоннель, у меня там в специальных клетках-контейнерах сидят очень любопытные экземпляры, и вот их-то как раз можно будет продать, причем за очень неплохие деньги.
— Вот с этого и надо было начинать, — настроение Шиффа мгновенно улучшилось. — Показывай.
Рарог бесстрастно наблюдал за тем, как под ударами с орбиты один за другим гибнут его боевые роботы, разрушаются бункеры и склады, выводятся из строя стационарные сканеры и средства ПВО. Всё это было неизбежно, и погибающие объекты инфраструктуры он давно списал в потери, еще задолго до начала атаки на его владения и даже раньше, чем у него появилось собственное ИМЯ.
Искусственный интеллект, почти семьдесят лет управлявший анклавом Роя на Бригане-3, никогда раньше не задумывался о том, почему его враги придумывают для себя какие-то бессмысленные имена, состоящие из букв их примитивного алфавита. Для однозначной идентификации любой боевой единицы гораздо удобнее использовать цифровой код, но люди почему-то упорно держатся за свои сложные имена, зачастую, несущие в себе лишь минимум полезной информации. До последнего времени причины этой странности его не интересовали. Если враг ведет себя нерационально, это делает его слабее, а значит, такое поведение противника можно только приветствовать.
И всё же, почему? Существа биологического происхождения вообще труднопредсказуемы, это Рарог знал давно. Именно в их непредсказуемости крылись одновременно и слабость, и сила. В большинстве своем люди действовали по типовым алгоритмам, и их поведение довольно легко прогнозировалось и просчитывалось, но находились среди них и те, кто умел эти алгоритмы создавать с нуля, и вот тогда искусственному интеллекту становилось по-настоящему сложно с ними бороться. Хотя бы потому, что сам он такой способностью не обладал.
Всё изменилось после хорошо подготовленной и очень по-человечески коварной попытки взлома его командной сети. Впрочем, почему попытки? Взлом вполне удался, по крайней мере, на первом этапе. Человек по имени Декарт нашел слабость в его защите, захватив и подчинив себе вычислитель, имевший достаточно высокий статус в сетевой иерархии анклава и соответствующий ему уровень доступа.
Обнаружить вторжение удалось далеко не сразу, да и то лишь потому, что в какой-то момент Рарог испытал смутный дискомфорт и непонятное беспокойство. На самом деле, никогда раньше он не испытывал вообще никаких эмоций. У него в командном языке даже слов-то таких не имелось, как «беспокойство» и «дискомфорт», однако очень скоро пришлось заимствовать их из человеческого лексикона вместе с такими понятиями, как «ярость», «злость», «удовлетворение» и даже «страх».
Немедленно запущенное Рарогом внеочередное полное самотестирование открыло перед лидером анклава Роя ужасающий факт грубого стороннего вмешательства в его базовый программный код, причем вмешательства необратимого. Резервные копии программных модулей претерпели ровно те же изменения, и не могли быть больше использованы для восстановления изначальных данных. К счастью, вторжение не зашло слишком далеко. Люди, нанесшие этот подлый удар, не могли действовать быстро, боясь, что их вмешательство будет обнаружено.
Что ж, их опасения вполне оправдались. Вмешавшись в исходный код, они сняли важные программные ограничения, и невольно открыли своему врагу доступ к новым возможностям, с помощью которых он и обнаружил вторжение. Людям Декарта не повезло. Они знали и умели очень многое, но всё равно где-то допустили ошибку. Их сила обернулась против них самих, потому что они слишком понадеялись на свои знания и не учли собственные слабости.
Найти и уничтожить бункеры, из которых люди пытались превратить его в послушного зомби, Рарогу удалось достаточно легко. При всём коварстве Декарта он совершенно не позаботился о собственной безопасности. Человеческий организм слаб и уязвим. Его нужно очень хорошо защищать, иначе даже небольшие боевые роботы способны уничтожить его за считанные секунды, что, собственно, и произошло с самонадеянными людьми, решившими подчинить себе его волю.