Тут зазвенел звонок, и коридоры огласились веселыми молодыми голосами. В вестибюле послышались остроты по поводу ярмарки, аппендицита и прочих «перлов» из «классификации» Ивана Степановича.
Кто же он, этот таинственный Иван Степанович, чье имя так благоговейно произносится ассистентами и доцентами и нелестно «спрягается» студентами? Не кто иной, как заведующий кафедрой, профессор И. С. Бураков. Это он воспитал Уткина и Данилевского, а те, уподобляясь преподавателям бурсы, угодливо насаждают долбню.
Пять лет назад профессор Бураков, вопреки утверждениям Козьмы Пруткова, объял необъятное. Он выпустил в свет научный трактат, равносильный по своему диапазону всем энциклопедиям, вместе взятым. Иван Степанович ввел новое, оригинальное толкование таких материй, как пруд и огород, аппендицит и ярмарка, колодезный журавль и домашний гусь, тень и плетень… Эрудированный автор создал не пособие для землеустроителей, а бездонный кладезь производственных «афоризмов».
Из этого универсального талмуда и черпают свои познания почитатели Буракова. Их упорству могли бы позавидовать не только наставники бурсы, но и прожектеры Великой Академии, процветавшей некогда в сказочной стране Лапуте.
Лапутяне, как известно, были эрудированными мужами науки. Однажды они задались целью вывести голую породу овец. Но сколь ни брили ягнят, те снова и снова обрастали шерстью. Ученые-неудачники плюнули, взяли в руки молотки и начали размягчать мрамор для набивки подушек. Но пуха из мрамора не получилось. Тогда они соорудили перегонный аппарат и принялись добывать солнечную энергию из огурцов. Однако и тут потерпели фиаско.
…Может быть, Иван Степанович и его преданные коллеги переплюнут лапутян? Пожелаем же им удачи на этом пути!
Вентилятор
Дед Архип сдвинул на лоб очки, осмотрелся и проговорил:
— Кажись, все… Ежели нету возражений, начнем!.. Нынче правление колхоза пригласило нас, старых активистов, на совет. Дело, сами знаете, дюже важное, упирается в хмель.
— Дозволь слово! — торопливо вскочил, тряхнув козлиной бородкой, Макар Сорокин.
— Погоди, Евсеич, — степенно остановил его дед Архип. — Тут нельзя с кондачка. Дело, говорю, мудрости требует!.. А ты — «дозволь слово»! Председатель побашковитей нас с тобою, а, поди, не провернул!.. Так вот, старики, послушаем председателя, пусть доложит, что и как, а потом решим, куда идти дальше… Давай, товарищ Корнеев, твое слово!
Председатель встал, развернул пожелтевший номер журнала и начал:
— Еду сегодня утром на своей таратайке по Заполью, вижу: плантацию хмеля будто позолотой осыпало. Созрели грозди. Во второй бригаде бабы уже фартуки выстирали — с понедельника, пожалуй, начнут сбор… Добро, ежели прогнозы не сбудутся… А то где хмель сушить станем? Как в прошлом году, на печах у колхозников?
— А сушилку опять под воробьиную ферму пустим? — съязвил Макар Сорокин. — Не по-хозяйски получается. Капитал затратили? Затратили! Труд вложили? Вложили! А чего ради? Стоит, как заброшенная часовня на погосте.
— Ты, дед Макар, горячишься справедливо. Только у тебя всегда выходит так, будто правление виновато. Конечно, я не против критики!.. Но, посуди сам… Строили мы в точном соответствии с указаниями товарища Коловидова. А ему, Макар Евсеич, видней… Потому высокий пост занимает — заместитель начальника треста… Вот он, журнал «Хмелеводство». Тут и статья Коловидова «Колхозная хмелесушилка». Материал не с потолка взятый!..
Послушайте, старики, что тут написано: «По поручению вышестоящих инстанций группой специалистов разработан проект колхозной хмелесушилки… При разработке ее проекта использованы все материалы, поступившие на конкурс, объявленный министерством…» Придраться не к чему, написано толково, приложены чертежи, предусмотрено все вплоть до «стропильной ноги диаметром в четырнадцать сантиметров»… Наша стройбригада не уклонилась от чертежей ни на полдюйма. Сушилка точно лесной теремок вышла. И к началу уборки хмеля готова была… Я, конечно, имею в виду прошлый год.
— Гото-о-ова?! — иронически отозвался в углу рыжеволосый дед Василий. — Коли бы готова была, не арендовали бы печей у колхозников…
— Да кто же думал, — возразил председатель, — что из-за какого-то вентилятора выйдет такая закавыка! Сущий пустяк, а без него сушилка, как телега без колеса.
— Неужто всерьез вентилятора достать нельзя? — осведомился Макар Сорокин. — Чего-то не верится! Ежели б это был летающий комбайн, а то, тьфу, ерундовый вентилятор!..
— Так вот, старики, я и хотел бы отчитаться перед вами по этому вопросу. За истекший год вентилятор в деятельности правления нашего колхоза «Красная заря» занимал шестьдесят процентов рабочего времени…
Дело, значит, было так, — продолжал председатель. — Когда сушилку подвели под крышу, оставалось поставить пару вентиляторов: один — для подачи газов в сушильную камеру, другой — для охлаждения воздуха. Тут-то и заварилась каша. Поехал я в межрайонную «Сельхозтехнику». «Вентиляторы? — удивились там. — Вы, товарищ Корнеев, ошиблись адресом. Наше дело — техника, а вентиляторы и прочая вертящаяся механизация в „Снабсбыте“!» Ну, что же, думаю, до «Снабсбыта» рукой подать. Поворачиваю коня. Захожу, спрашиваю. «Никаких вентиляторов, товарищ Корнеев, у нас не было и не ожидается. На них и разнарядки отродясь не поступало! Попробуйте обратиться в область, к товарищу Колтуренко».
Выписываю командировочное удостоверение. Приезжаю. Добиваюсь приема у товарища Колтуренко. Выкладываю на стол официальную бумагу с просьбой. Колтуренко искоса глянул на меня: «А почему, собственно говоря, с этим вопросом вы обращаетесь именно к нам?.. Существует же управление… Чем ему заниматься, как не вентиляторами?» Обращаюсь туда. А там на меня поглядели так, будто я с луны свалился. Главный инженер присоветовал: «Не тратьте, уважаемый товарищ, драгоценное время, езжайте домой и изыскивайте вентилятор на месте, в потребкооперации, например».
— Да чего он, рехнулся, что ли?! — как ужаленный, вскочил с места дед Василий. — Какие же вентиляторы в потребиловке?
— Возвратился я в колхоз — аккурат хмель подоспел. Пора горячая: тут не до командировки было. Мечту о вентиляторе выбросили из головы, произвели учет печей и скоро загрузили их на полную емкость… Урожай был — не мне вам говорить — валово́й!
— Да ежели бы действовала сушилка, весь хмель сдали бы первыми сортами… Большие деньги потерял колхоз!.. Вот она какая штука — вентилятор! — сокрушался дед Архип.
— К декабрю, — повествовал председатель, — управились по хозяйству и снова принялись решать вентиляторную проблему. Обратился я по старой памяти к товарищу Колтуренко, к тому самому, о котором докладывал выше. На этот раз он мне посочувствовал. Обещал связаться с рыболовецкой конторой. Обнадеживал до весны, а потом развел руками: «Попытайте счастья у товарища Тунгаева».
Тот выслушал, усмехнулся и сказал: «При чем тут я?! Вы с таким же основанием могли бы обратиться за вентилятором к провизору городской аптеки». Эх, и разобрало же меня зло! Иду напрямик через улицу, не обращая внимания на светофоры, в облисполком… В приемной тихо, народу почти нет, начался курортный сезон… Жарища — дух захватывает!
Прихожу в кабинет товарища Стрехова, заместителя председателя. Сам сидит за большим столом, а сбоку тумбочка, на ней телефон и… глазам не верю, вентилятор! Жужжит, аж ветер по кабинету воет. Значит, думаю, вентиляторы где-то выпускают. Докладываю товарищу Стрехову, а сам глаз не свожу с вентилятора. Товарищ Стрехов внимательно выслушал, возмутился, стукнул кулаком по столу и сказал: «Возмутительно! Я, наконец, положу конец этой волоките!» Потом отошел немного, записал адрес колхоза, номера вентиляторов, пожал мне руку и говорит: «Поезжайте домой, товарищ Корнеев, через недельку подошлем».
— Вот-те и неделька! — удивленно протянул Сорокин.
— Куда мы только не ходили! Всего не перескажешь. Обращались и в республиканское министерство, к товарищу Вяскину. От имени колхоза писал туда же секретарь нашего парткома товарищ Бланов. А из министерства наши письма пересылали зачем-то на Кубань… Оттуда ответили: «Вентиляторами обязана заниматься ваша потребкооперация».
— Значит, опять потребиловка виновата?! — пробасил дед Василий.
— Вот я и говорю, старики, не сегодня-завтра начинаем сбор хмеля. Давайте обсудим, как сподручнее наладить сушку…
— Да что тут толковать! — загудели деды. — Наши печки всегда в распоряжении колхоза.
— Спасибо на добром слове, старики! — с чувством поблагодарил председатель. — Ну, а как ваше мнение по части вентиляторов?
— Мое мнение, — сказал дед Архип, — пожаловаться самому товарищу Коловидову. Уж коли он рекомендовал колхозам строить сушилки с вентиляторами, так, должно быть, знает, где эти вентиляторы достать.
…Долго совещался форум старейшин. И порешил на том: обращение к товарищу Коловидову пропечатать в газете или журнале, как он пропечатал свою статью о сушилках.
Чтоб весь народ знал!
Ночной гость
Ночной мрак и безмолвная тишина воцарилась в дремучем лесу. Но вот где-то в чащобе раздался пьяный голос:
— На диком бреге Иртыша…
Шумел камыш… объятый думой.
Щелкнул карманный фонарик. Тусклый зайчик запрыгал по стволам деревьев, перемахнул через полянку и замер на крыльце бревенчатой избушки лесного объездчика Корягина.
В светлую горницу ввалился человек с багровой физиономией, испачканный грязью до самого воротника.
— Ставь магарыч, хозяйка!
— По какому такому случаю магарыч, Алексей Иваныч?
— Что значит «по какому»?! Егор-то твой в моем подчинении… Захочу — на доску почета выставлю, захочу — рассчитаю… Я хозяин леса!
— Бог с вами, Алексей Иваныч! За что рассчитывать? Он днюет и ночует в лесу. Честно исполняет свою должность…
— Бр-р-рось заливать, хозяйка!.. Вот захочу… и рассчитаю!.. Кто живет в лесу?.. Воры да звери!.. По себе знаю… Ставь, душа градуса требует!