— Гарантией будет мое честное слово.
— Очень убедительно! — буркнул себе под нос Джокер.
— А доказательства твоей невиновности у меня в сейфе, — недовольно покосившись на Васю, докончил Генсек.
— Не хотел бы показаться невежливым, но я предпочел бы сначала взглянуть на них, — попросил маркиз.
— Нет проблем, — улыбнулся Родин. — Только вам придется немного подождать.
Леонид Борисович вышел из комнаты и вскоре вернулся с большим желтым конвертом.
— Взгляните на фотографии, — предложил он маркизу.
— О Господи, — пробормотал тот.
Камера запечатлела искаженное ужасом и болью лицо Лулу в момент, когда убийца вспарывал ножом ее живот.
— Ну как? Убедительно? Никакого фотомонтажа. Фотографии подлинные. И негативы к ним есть, — с оттенком профессиональной гордости сказал Генсек.
— Но ведь убийца, изображенный на них, в маске, — заметил маркиз. — Там мог быть кто угодно. Как доказать, что это не я?
— Похоже, ты ничего не смыслишь в криминалистике, — укоризненно покачал головой Родин. — На фотографиях великолепно просматриваются пропорции тела, руки и пальцы. Я специально нанял низенького коренастого киллера с короткими толстыми пальцами и с непропорционально короткими ногами. Самый элементарный анализ тут же докажет, что этот человек не ты.
— Вы наняли украинского киллера? — сама не понимая почему, поинтересовалась Маша.
Леонид Борисович смерил ее презрительным взглядом.
— Я не гонюсь за дешевизной, — сказал он.
— А зачем вам вообще понадобилось убивать эту девушку? — спросил маркиз. — Неужели только для того, чтобы шантажировать меня и вытащить из меня деньги?
— Недостаток информации подвел, — пожал плечами Генсек. — Мое участие в похищении заложников должно было для всех оставаться тайной. Речь шла об очень больших деньгах. И тут появляешься ты, в моем городе, выбираешь одну из моих проституток с явным намерением выведать что-то о заложниках. Мне и в голову не могло прийти, что ты пытаешься спасти своего папашу. Я был уверен, что ты был послан испанской мафией, с которой, кстати, Серый Кардинал неоднократно вел дела. Тебя надо было обезвредить, причем быстро и эффективно. Убивать тебя я не хотел, чтобы не ввязываться в ненужный конфликт, вот бедняжка Лулу и пострадала. А жаль. Она приносила мне неплохие доходы. — Родин ненадолго замолчал, уставившись в пол, словно отдавая дань памяти погибшей проститутке. — Ну так что, мы договоримся или придется прибегнуть к насилию? — переводя взгляд на Альберто, спросил он.
— Думаю, договоримся, — задумчиво кивнул маркиз.
Две милицейские машины резко затормозили у ворот особняка Генсека. Капитан Полуподвальный в сопровождении сержанта Нечитайло и четырех милиционеров подошел к кованым железным воротам и нажал на кнопку звонка.
В воротах приоткрылось небольшое окошечко, и из него высунулась квадратная голова охранника. Увидев представителей правопорядка, охранник недовольно поморщился.
— Чего надо? — не слишком ласково поинтересовался он.
— Я бы хотел поговорить с Леонидом Борисовичем Родиным, — сказал Михаил.
— Подождите.
Окошко захлопнулось.
Милиционеры переминались с ноги на ногу. Минуты шли.
— Поллитру ставлю, что не даст Генсек у себя обыск сделать, — зевнув, сказал Нечитайло. — Зря только время теряем.
— Помолчи, — оборвал его капитан. — Что ты все время сонный какой-то? Ночью, что ли, не высыпаешься?
— Солдат спит, служба идет, — снова сладко зевнув, заметил сержант.
— Вот потому-то и угробили Россию! — неожиданно брякнул один из милиционеров.
— Чего? — удивленно повернулся к нему Полуподвальный.
— Да так, ничего, — пожал плечами милиционер. — Просто мысли вслух.
— Отставить! — раздраженно рявкнул капитан.
— Что? Мысли или вслух?
Ворота неторопливо распахнулись.
— Проходите, — сказал охранник.
Генсек в позе Наполеона стоял у бассейна, а за его спиной полукругом расположилась дюжина рослых мордоворотов. Хотя в руках они не держали оружия, и без того было ясно, что достать его они смогут за считанные доли секунды.
— Капитан Полуподвальный! — с нарочитым удивлением приподнял брови Леонид Борисович. — Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, да еще со свитой. Чему обязан?
— У меня ордер на обыск, — протягивая ему сложенную вдвое бумажку, сказал Михаил.
— Неужели? — еще больше удивился Родин. — Кто же его подписал? Ага, понятно, — пробормотал он, просматривая документ.
— Так мы можем войти? — поинтересовался Полуподвальный.
— Не думаю, — мягко сказал Леонид Борисович.
— Не советую оказывать сопротивление, — предупредил капитан. — У нас есть ордер.
— Какой ордер? — разрывая бумажку на мелкие части и выбрасывая их в бассейн, спросил Родин.
Михаил покраснел от возмущения. Непобедимый шериф Дикого Запада ни за что не позволил бы преступнику так унижать систему правосудия.
— Вы прекрасно знаете какой! — возмущенно сказал капитан. — Если потребуется, мы войдем силой, а если вы нас попытаетесь остановить, тут уж вы действительно попадете в настоящие неприятности. Убийство милиционеров вам с рук так просто не сойдет.
— Шо ж ты такое несешь! — в ужасе схватился за голову сержант Нечитайло. — Обкурился, што ль!
— Верно товарищ говорит, — с четко различимыми интонациями бывшего партийного функционера заметил Генсек. — А ведь у тебя семья, жена есть. А вдруг с ней какое несчастье случится?
Капитан поднял на него засветившиеся неожиданной надеждой глаза.
— Я об этом каждую ночь мечтаю, — с чувством произнес он.
— Что, так плохо? — с неожиданным участием спросил Леонид Борисович.
Полуподвальный смущенно кивнул.
— Ладно, хватит зря время тратить. — Родин щелкнул пальцами, и один из охранников тут же вложил ему в руку сотовый телефон. — Полковника Спиртягина, — попросил он. — Полковник! Родин говорит. Ко мне тут ваш сотрудник пришел, капитан Полуподвальный, говорит, обыск делать собирается. Да. Хорошо. Передаю ему трубку. Это тебя. Начальство, — с довольной ухмылкой пояснил Леонид Борисович.
Капитан прижал трубку к уху. Его лицо медленно покрывалось багровыми пятнами. Нет, он определенно не был вольным непобедимым шерифом Дикого Запада.
— Слушаюсь, товарищ полковник, — говорил он. — Есть извиниться перед товарищем Родиным. Да, я все понял, товарищ полковник. Да, я понял, вы полковник, а я говно. Больше вопросов нет. До свидания, товарищ полковник.
Сержант Нечитайло, зевнув, с сочувствием посмотрел на искаженное страданием лицо капитана.
— Ладно, можешь не извиняться, — великодушно махнул рукой Генсек. — Катись отсюда, да поживее.
— В чем дело? Почему они уезжают? — нервно спросил Иван Копилкин. — Они же собирались обыскать виллу.
— Дай-ка сюда! — Кузьма забрал у фокусника бинокль. — Гляди-ка, и впрямь уезжают. Неужели Родин предложил больше?
— Я так и знал! — сжал кулаки Копилкин. — Что может сделать милиция против этих проклятых мафиози!
— Но-но, поосторожнее с выражениями, не зарывайся! Фильтруй базар! — обиделся Блоходавов. — Мы тоже не из общества матери Терезы.
— Извини! Я не имел в виду ничего такого. Так, с языка сорвалось, — покаялся Иван.
— Да ничего. Я понимаю, — великодушно сказал Кузьма.
— А как же Маша? А как же Альберто? Что с ними теперь будет? — воскликнул фокусник. — Что же мы, так и будем сидеть сложа руки?
— Да не ерепенься ты, — спокойно сказал Блоходавов. — Сейчас Папе Сочинскому позвоню, он разберется, что к чему.
— Мне нужно отлить, — неожиданно заявил Иван.
— Ну так иди в кусты, не в машине ж ты будешь это делать, — отмахнулся от него Кузьма, набирая на сотовом телефоне номер Папы Сочинского.
Иван отошел от машины на несколько шагов, притворившись, что расстегивает ширинку, и, убедившись, что Блоходавов, занятый разговором, не смотрит в его сторону, со всех ног рванул вниз по склону, к дому Генсека.
— Твою мать, это ж Иван Копилкин! — изумленно ругнулся по-русски Костолом.
— Что? Что ты сказал? — отвлекшись от неравной борьбы с муравьями, подняла голову Мириам.
— Посмотрите на этого человека! — переходя на английский, ткнул пальцем в направлении Ивана Гарик.
— Который лезет на дерево? — уточнил Хосе Мануэль. — Похоже, он собирается перепрыгнуть через ограду во двор Генсека.
— Очень умно с его стороны, — заметила модель. — На ограде наверняка есть сигнализация. А кстати, кто он?
— Это Машин отец, — объяснил Костолом. — Интересно, как он здесь оказался? Но это даже к лучшему. Наконец мы сможем по-мужски потолковать о деньгах, которые он мне должен. Теперь-то уж Маша не отвертится.
— Машин отец? — переспросил Чема. — Ты в этом уверен?
Гарик посмотрел на него с удивлением.
— Конечно, уверен, — сказал он. — А почему тебя это удивляет?
— Потому что сейчас он находится в заложниках у чеченских террористов, — брякнул журналист и тут же пожалел о своих словах.
— Машин отец был заложником чеченских террористов? — Костолом впился в Хосе Мануэля инквизиторским взглядом. — Помнится, раньше ты говорил, что Альберто интересуется заложниками чеченских террористов. И вот теперь этот чертов маркиз сбежал с моей девушкой, и оба они оказались в лапах гомосексуального мафиози. Похоже, ты много чего еще нам не объяснил в этом деле.
— Я не могу. Это не моя тайна, — мужественно сказал Чема.
— А если палец сломать? — снова предложил Гарик.
— Хоть всю руку ломай, не скажу, — гордо произнес испанец подрагивающим от страха голосом. — К тому же напоминаю, что тогда я стрелять не смогу, а в сложившейся ситуации каждый человек на счету.
— Ладно, поживи пока, — махнул рукой Костолом, задумчиво вглядываясь в стену, за которой минуту назад скрылся Иван Копилкин. Все было спокойно. Из-за стены не доносилось ни звука. Это означало, что по какой-то счастливой случайности охрана не заметила проникновения. — Похоже, все люди Генсека сейчас отвлеклись из-за неожиданного визита милиции, — подумал вслух Гарик.