— Какое еще условие? — тонким голоском спросил Гена, и Грета поняла, насколько сильно он напуган.
— Ты добровольно откажешься от брата, отречешься от него, отдашь мне. Согласишься, что он должен умереть. Вот так. Всего-навсего.
— Ни за что! — закричала Грета.
— Что ж, в таком случае вы умрете оба, — спокойно проговорила ведьма. — Третьего не дано.
— А ты что же, сделала это? — Гена дернулся, но веревки-плети держали крепко. — Предала своего брата? Позволила убить его?
— Разумеется, — небрежно ответила колдунья. — Только не брата, а сестру. Моя предшественница предложила нам выбор — как сейчас я предлагаю его Грете. Сестра отказалась, а я согласилась.
— Да ты просто… — начала было девочка, но ведьма ее перебила:
— А ну тихо! Не говори того, о чем можешь пожалеть! — Она гневно сверкнула глазами, и Грета умолкла. — Подумай, дорогая. Ведь это по вине Гены вы тут оказались. Я знаю, не удивляйся. Твой глупый братец уговаривал тебя ограбить чужой сад, а ты отказывалась, не хотела идти. Так почему сейчас ты должна умирать из-за его жадности?
Грета собралась что-то сказать, но передумала. Ведьма, видимо, прочтя по ее глазам, что она на миг заколебалась, продолжала убеждать:
— Ты, должно быть, боишься, что тебя станет мучить совесть? Не стоит тревожиться об этом, милая. Выйдя за ворота Сада Забвения, ты в ту же секунду позабудешь, что у тебя когда-то был брат. Вернешься домой, продолжишь жить обычной жизнью, и никто на всем белом свете не будет помнить, что этот вздорный мальчишка, от которого, по правде говоря, одни проблемы, когда-либо существовал.
— Нет, Грета, не слушай ее! — завопил Гена и забился в сетях, стараясь освободится.
Но старуха и девочка больше не обращали на него внимания.
— Про это место ты тоже позабудешь, но, когда придет время, вернешься, чтобы остаться навсегда. Конечно, снова очутившись в Саду, ты вспомнишь, какой ценой дался тебе выбор, но, поверь, это очень скоро перестанет тебя волновать. Смерть человека — любого человека! — для ведьмы сущий пустяк.
— Если я не буду помнить про Сад Забвения, то с какой стати мне возвращаться? Может, я буду жить… — Грета вспомнила о женщине, в честь которой была названа, и выпалила: — Может, я буду американской актрисой, кинозвездой!
Ведьма улыбнулась.
— Сад Забвения притянет тебя, детка. Сопротивляться этому невозможно. Ты в добром здравии доживешь до того дня, когда нужно будет исполнить предназначение, и вернешься из любой точки мира, где бы ни находилась.
Старая и молодая, они молча смотрели друг на друга, безмолвно договариваясь о чем-то. Несчастный Гена дергался в своих путах, понимая, что решается его судьба. Он должен был погибнуть при любом раскладе, но при мысли о том, что любимая сестра способна обречь его на смерть, становилось еще хуже, еще горше и страшнее.
— Я согласна, — тихо, но твердо проговорила Грета.
— Нет! Предательница! Ты не можешь!
— Еще как могу! Она права: это ты нас сюда притащил, вот и радуйся!
Ведьма хлопнула в ладоши, и веревки, которые держали Грету, пропали. Девочка потерла запястья.
— И… что теперь? — спросила она.
Слышала, что брат плачет, но старалась делать вид, что не слышит.
— Можешь идти, — сказала ведьма и подошла ближе. — Не бойся, Грета, ты свободна.
Девочка сделала шаг, но взвизгнула, едва не наступив на змею.
— Тише, тише! — Старуха махнула рукой, и грозное пресмыкающееся послушно скрылось в траве. — Пойдем, провожу. Сад небезопасен.
Она заковыляла к воротам, Грета шла вслед за нею.
Снова легкое движение рукой — и ворота бесшумно распахнулись. Ведьма и Грета стояли возле них, словно самые обычные бабушка с внучкой.
— Живи спокойно, девочка, все у тебя будет складываться отлично. А в назначенный час…
Тут Грета сорвалась с места, подскочила к старухе и со всей силы толкнула ее в грудь. Та, не ожидая нападения, покачнулась, попятилась, а Грета, не давая ей опомниться, толкнула еще раз и еще, пока ведьма не оказалась за пределами Сада Забвения.
— Что ты наделала, мерзавка! — завопила старуха и завертелась на месте, вопя и причитая.
Она с диким видом озиралась по сторонам, но словно бы никак не могла увидеть входа в Сад, хотя он был прямо перед ее носом. Или, может быть, колдунья видела его, но не могла вернуться, переступить невидимую преграду.
Мысль о том, что ведьма не способна выйти за пределы Сада Забвения, пришла Грете в голову, когда она вспомнила, как та, зазывая их к себе, не выходила наружу, оставалась в Саду. А потом всплыли в памяти и слова Санька: «Сидит в своем доме, никогда никуда не вылезает, порчу наводит».
Сидит в доме! Никуда не вылезает!
Грета понятия не имела, что случится, если ведьма окажется вне своего Сада, но больше никаких способов спасти себя и брата придумать не могла, вот и решила попробовать.
Чтобы ведьма не прочла ее мысли, девочка намеревалась действовать по обстоятельствам, положившись на волю случая; не строила планов, не пыталась сообразить, как и что сделать, а вместо этого крутила в голове песенку из мультика: «А кто такие Фиксики, большой-большой секрет!»
Выпихнув ведьму из Сада, Грета смотрела на старуху, которая уже перестала метаться и выть дурным голосом. Она слабела и таяла на глазах. Тощее тело истончалось, усыхало, бормотание становилось все невнятнее. Ведьма упала на колени, потом повалилась на землю, скрючиваясь, словно бы сворачиваясь в клубок, царапая землю длинными желтыми ногтями.
«Гена!»
Грета развернулась и побежала за братом. Но тут что-то полыхнуло у нее перед глазами разноцветной вспышкой, мир сделал кувырок, и девочка остановилась, зажмурилась, прижимая ладони к вискам.
А после…
— Зачем мы сюда пришли? — спросил знакомый голос.
Грета открыла глаза и увидела рядом Гену. Растерянно оглянувшись, поняла, что они стоят посреди большого луга.
— Шли с речки домой и свернули сюда? — продолжал брат. — Заболтались, видать. Я даже не помню, как это произошло. Ты понимаешь что-нибудь?
Девочка хотела ответить, что, конечно же, понимает, но…
Но тут сообразила, что это неправда. В голове кружились обрывки не то видений, не то воспоминаний: сладкая душистая ежевика, вкуснее которой во всем мире не сыскать, нарядный дом с садом, а потом — черные деревья, змеи, седая ведьма, которая хочет… Чего она хочет?
Грета потрясла головой. Какой еще дом на лугу? Отродясь тут никакого дома не было. Какая ведьма? Ведьм не существует, разве что в сказках.
Наверное, это сон или что-то вроде того.
А уже через секунду остатки воспоминаний выветрились у нее из головы, и больше уже не помнилось ни о ведьме с ее ежевикой, ни о доме на лугу.
— Генка! Скоро совсем темно будет, бабуля, наверное, волнуется! — воскликнула Грета. — Идем скорее, а то нам влетит!
Взявшись за руки, дети побежали в сторону деревни, где их ждала бабушка.
Дом теней
— Только идиот может поселиться в этом доме. Все, кто тут жили, умирали или пропадали без вести.
Маша возмущенно посмотрела на Олега:
— Ты чего несешь? На солнце перегрелся?
Муж засмеялся и пожал плечами.
— Это я цитирую. Меня на улице женщина какая-то остановила и все это вывалила на мою несчастную голову.
Маша, которая разбирала коробки, разогнулась и помассировала поясницу.
— Классическая ситуация: приезжают новые жильцы в уединенный дом, а жители соседней деревни начинают кошмарить их всевозможными историями про проклятия.
— В ужастиках они обычно оказываются правы: дом проклят, всем жильцам крышка, — заметил Олег, пытаясь пристроить покупки на заваленный вещами стол.
Договор о покупке дома в поселке Лесное в сорока километрах от города супруги подписали неделю назад. До этого у них была маленькая гостинка и давняя мечта переехать в жилье побольше. Можно и за город: оба работали онлайн.
Выбранный дом казался подарком судьбы: в два этажа, добротный, частично меблированный, документы в полном порядке — продавцом выступал банк, забравший его за долги у предыдущего владельца.
Минусом можно было считать удаленность от поселка: хотя по бумагам дом числился в Лесном, но находился от него в пяти километрах, так что без машины добираться до магазина, аптеки или почты было сложновато. Но машина имелась, так что проблема отпадала. А уединенность была, скорее, плюсом: особой общительностью Олег и Мария не отличались.
Прошлая ночь была последней проведенной ими в старой квартире. Сегодня супруги окончательно перебрались в Лесное, и им впервые предстояло тут ночевать.
— Хочу до вечера как можно больше вещей разобрать, разложить все на свои места, — сказала Маша.
— Да ладно тебе. — Олег подошел и обнял жену. — Вся жизнь впереди.
— Тебя эти бредни про дом совсем не испугали?
Муж поцеловал ее в кончик носа.
— Ключевое слово — «бредни». Чего бояться?
Ужином Маша занялась около восьми. Кругом все еще громоздились тюки и коробки: занавески, светильники, одежда, посуда и разные мелочи пока не успели занять свои места, но все равно дом казался обжитым и уютным.
Маша сделала глоток вина и помешала соус. Сверху послышался грохот, словно что-то тяжелое упало на пол. Она подняла голову, поглядела на потолок. Первой мыслью было: соседи дерутся? Над ними жила пара горьких пьяниц, поэтому подобные звуки были нередки. Но потом Маша вспомнила, что нет больше никаких соседей сверху, весь дом принадлежит им, и улыбнулась. Олег, видно, что-то уронил.
Отложив ложку, Мария подошла к лестнице.
— Ты чего там громишь? Нам тут еще жить вообще-то!
Никто не отозвался.
— Олег? — встревожилась Маша. — У тебя там все в порядке?
Она поставила ногу на ступеньку.
— Ты с кем разговариваешь? — раздалось за спиной.
Маша обернулась и увидела мужа.
— Но ты… как… а там тогда кто?
Олег быстро подошел к ней.
— Я в подвале был, думал, как мастерскую оборудовать. А что случилось?