Пока шли через деревню, встретили старуху. Она внимательно посмотрела на них, а потом спросила:
— В озере, что ли, купалась?
— В яму свалилась, — ответила Скорикова. — Что у вас там за ямища такая, закопать некому? Опасно же!
На лице старухи отразился ужас вперемешку с сожалением.
— Неужто в Зоино бучило упала? — Она покачала головой. — Ну, девка, попала ты. Быть беде.
— Ничего, бабуль, мы ей горяченького попить дадим, обсохнет, будет как новенькая! — бодро сказал Дима.
Они пошли дальше. В тот момент Дине было не до этого, она мечтала принять душ, переодеться и уехать подальше отсюда, но ночью, лежа без сна, вспомнила слова старухи и тоскливо подумала, что беда и вправду чуть не случилась. И не случится ли снова?
Заснуть ей удалось лишь под утро. Когда Дина открыла глаза, часы показывали десять. Дома она была одна: Ася давно отправилась на пересдачу. Дина просмотрела соцсети — первое, что почти все современные люди делают поутру, потом решила, что надо иметь совесть и перестать валяться, потянулась, встав с кровати, подошла к окну и раздвинула занавески. Палисадник, засаженный кустами смородины и крыжовника, с аккуратными грядками зелени и овощей, выглядел мирно. В бочке с дождевой водой для полива золотым мячиком скакал солнечный луч.
Кто приходил ночью? Или все же показалось?
Дина отправилась умываться. Кран над раковиной был сломан, квартирная хозяйка все обещала пригласить сантехника, да не звала, так что девушкам приходилось мыть руки и умываться, склонившись над ванной.
Она совершала одно за другим привычные, доведенные до автоматизма действия — включить воду, выдавить на ладонь немного геля для умывания, взять зубную пасту и щетку, и при этом так глубоко ушла в свои мысли, что не сразу сообразила: происходит нечто необычное.
Вода, вместо того, чтобы уходить в сливное отверстие, скапливалась в ванне, и вскоре на дне образовалась целая лужа. А потом вода стала прибывать. Дина, вытаращив глаза, смотрела, как напор многократно усилился, вдобавок вода, вместо того чтобы сливаться, стала толчками выплескиваться из слива — и была мутной, желтоватой.
«Как в том котловане», — мелькнуло в голове.
Да что же она стоит?
Дина попыталась завернуть кран, но ничего не получилось: резьба прокручивалась, а вода лилась все так же. Девушка заметалась по ванной комнате, пытаясь найти вантуз, чтобы прочистить сливное отверстие. А когда нашла и опять нагнулась над ванной, оказалось, что она уже почти полная. Бурая грязная вода наполняла ее чуть ли не доверху! Сунуть туда руку было противно и страшно, но ничего не поделаешь — надо. А то вода перельется через край. Собравшись с духом, Дина сунула руку в воду. И в ту же секунду почувствовала, что кто-то схватил ее за запястье.
Она вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но на ней словно защелкнули наручники. Дина забарахталась, задергалась, продолжая вопить, а тот, кто был в воде…
«Как? Как такое возможно?»
…потащил ее вниз. Свободной рукой Дина схватилась за край ванны, а правая рука между тем была в воде уже почти по плечо: не такая уж глубокая ванна превратилась в бездонную яму, и о том, что таилось на ее дне, невозможно было даже подумать.
Ноги заскользили по полу, Дина упала на колени, голова оказалась возле воды. Рыбный запах — тот, что она уже чувствовала, когда свалилась в бучило, сделался невыносимым, к горлу подкатил рвотный спазм. Дину все тащили вниз, еще миг — и голова окажется в воде. Она сопротивлялась изо всех сил, билась и кричала, но высвободиться не получалось. Вдобавок она отчетливо увидела, что в воде что-то есть.
Что-то живое, алчное, жаждущее добраться до Дины. Она почувствовала его голодный взгляд, его нетерпение и злую жажду; инородные, чужие мысли, подобно зловонной воде, потекли в ее голову: «Заберу тебя! Твое тепло станет моим холодом, и ты поплывешь».
Дина поняла, что сейчас умрет — вода была уже у самых губ, и рванулась из последних сил, упираясь ногами о ванну. А потом дверь, которую она, хвала богам, не заперла на задвижку, с грохотом распахнулась и внутрь ворвались Стас и Ася.
Минут десять спустя Дина, вновь закутанная в теплый халат, клацала зубами на кухне, а ребята смотрели на нее, пытаясь понять, что произошло. «Это уже стало превращаться в систему, — подумала девушка. — Третий раз за последние сутки меня спасают, откачивают, вытаскивают из воды».
— Вода. В этом все дело, — вслух проговорила она, нервно теребя кулон.
Ася и Стас переглянулись.
— В ванной не было воды, — осторожно сказал Стас. — Так, на дне немного, и кран открыт.
— Ты, наверное, поскользнулась, упала, ударилась о бортик, — подхватила Ася.
Какое счастье, что она быстро сдала экзамен, рано вернулась домой и застала возле квартиры Стаса, который пришел проведать Дину, услышал несущиеся изнутри квартиры крики и уже собрался вышибать дверь.
Дина посмотрела на них, потом вздохнула и проговорила:
— Можете считать, что я сошла с ума, но я уверена, что права. В ванной было полно воды, и оно пыталось утащить меня вниз. — Девушка перевела взгляд на запястье, которое ныло болью. На нем остались красные следы. — Видите? Оно меня держало!
— Кто «оно»? — спросила Ася.
— Ночью на кухне я чуть не захлебнулась одним глотком воды! А помнишь, сколько ее из меня вылилось? И стучал кто-то! — Дина порывисто вскочила со стула, подошла к окну, ткнула пальцем в стекло. — Там бочка с водой! Оно высунулось оттуда и постучало! Вот кто стучал!
Это звучало как бред, и на лицах Стаса и Аси отчетливо читалось, что они думают о ее словах, но Дине было плевать.
— Мне срочно нужно в ту деревню. Бабка что-то знает. Ты же слышал, что она говорила про бучило?
Стас неуверенно кивнул.
— Я упала туда, и теперь вода… — Дина всплеснула руками, пытаясь подобрать слова. — Она голодная. И пытается меня убить.
Повисла тишина.
— Следы на запястье есть, — проговорил Стас.
— И воды из тебя ночью вылилось как-то ненормально много, — задумчиво кивнула Ася.
Спустя час все трое садились в автобус до дачного поселка. Дина была благодарна и Асе, и Стасу, что поверили, не оставили одну справляться с бедой. Она украдкой поглядела на Стаса и подумала, что он, вообще-то, очень даже симпатичный. Высокий, глаза красивые, лицо тонкое, интеллигентное. И внимательный, галантный: цветы принес. И спасает ее уже во второй раз, и сейчас вот поехал помочь…
Деревня, как выяснилось, называлась Липницей. Правда, лип тут не росло, да и в целом зелени было немного. Какой дачный поселок, такая и деревня: полузаброшенная, унылая, с пыльными разбитыми дорогами и немногочисленными жителями.
Не успели они задуматься, где станут искать ту старуху, как увидели ее. Та сидела на завалинке возле покосившегося, почерневшего от времени деревянного дома.
— Вернулись? — вместо приветствия проговорила она. — Ну, молодцы. Есть, значит, соображение. Не совсем еще городская жизнь ум отбила.
Дина откашлялась и хотела объяснить, что случилось, думая, как бы это сделать покороче, но Стас опередил ее.
— Дина упала в ту яму, в Зоино бучило, и теперь, похоже, ей опасно находиться рядом с водой. За прошедшие несколько часов она дважды чуть не погибла. Вы знаете, в чем дело, и как нам быть? Пожалуйста, помогите.
«Как он все четко сформулировал! — восхитилась Дина, снова подумав, почему раньше не замечала, насколько Стас умный и собранный.
Старуха поглядела на Дину, пожевала губами.
— Меня Катериной Васильевной звать, — сказала она. — Помочь можно, раз сообразили, что к чему. А то ведь народ нынче только в компьютеры-интернеты свои верит, в то, что нету их умнее, коли они научились пальцами по кнопкам тыкать. Только есть вековые вещи, те, которые до нас были и после нас будут.
Она помолчала, задумавшись о чем-то своем.
Ребята терпеливо ждали, что Катерина Васильевна скажет дальше.
— Зоино бучило потому так зовется, что утопла она там, Зоя-то. Давненько было дело. Мне ту историю бабка рассказывала. Хотели Зою замуж отдать за богатого да старого, а она молодого любила. На том месте, где бучило, дом он собрался построить, подальше ото всех. Но только и успел что котлован вырыть. А брошенный-то жених не стерпел отказа, подкараулил однажды Зою, связал и бросил в яму: дожди были, она водой-то и наполнилась. Похороны, горе, убийцу увезли в город судить. Любимый Зоин уехал из тех краев. А Зоя… Она так в бучиле и осталась.
— Как? Вы же сказали — похороны! — удивилась прагматичная Ася.
— А вот так, — отрезала старуха. — Моя мать говорила, Зоя превратилась в лобасту. Злобное, голодное существо, немертвое и неживое. Живет в той яме, а вода оттуда никогда не уходит, с годами яма только ширится, а дна ее никто не мерил, но тут и мерить не надо. Нет его, дна-то. Затаскивает лобаста людей и топит; и чем больше народу потонет, тем шире бучило.
Помолчали.
— Но я же выбралась, — Дина посмотрела на Стаса, который первым бросился ее вытаскивать. — Что же эта лобаста не отвяжется?
Она все никак не могла поверить, что все это вправду происходит с ней, что она стоит посреди умирающей деревни, а жизнь ее зависит от того, что скажет незнакомая старуха.
— Что спаслась — это тебе сильно повезло. Много в Зоином бучиле народу потонуло. Только все равно теперь ей принадлежишь, так она считает. Упустила тебя, от этого еще злее стала. Пока не утянет, не успокоится.
— Господи, — выдохнула Ася, качая головой. — Двадцать первый век!
— Хоть двадцать третий, — хмыкнула Катерина Васильевна. — Наши предки знали: к стоячей воде лучше не подходить. А мы не знаем и лезем. Так кто умнее?
— Скажите, а что можно сделать, чтобы лобаста оставила Дину в покое?
Катерина Васильевна поглядела на Стаса и неожиданно улыбнулась:
— Хороший ты парень, уважительный. И за невесту свою беспокоишься, переживаешь, сразу видно. — При этих словах Стас покраснел. — Бегать от нечисти — бесполезное дело. Не может человек без воды, а где вода — там и она будет. Но помочь беде можно — отдариться только надо. Пойти и бросить в бучило что-то ценное, с чем жальче всего расстаться. Если лобаста примет дар, то отстанет. Есть у тебя такая вещь?