ых рыбаков.
«Да, я им весьма сочувствую. И на их месте я бы держалась гораздо хуже».
Аня ждала ее у кучки хижин, служивших казармами и административными помещениями. Сейчас она стала копией матери, особенно в броне. Она взглянула мимо «Тяжеловоза» на Сэм — та с ревом подкатила к вездеходу.
Берни открыла дверцу для пса. Мак спрыгнул на землю и исследовал ботинки Ани в поисках новых запахов.
— Как у вас дела, мэм?
— Все тихо. — Аня настороженно наблюдала за Маком. — Росси — надежный солдат, так что пока я ничего не испортила и не вызвала бунтов. Я слышала, у нас появились новые виды животных.
— Стебли? Бродяги?
— Левиафаны. А ты не знаешь?
— По пути сюда я не переключалась на чужие каналы. — Никто не обязан был ежеминутно сообщать Берни новости, но все равно она почувствовала себя ненужной и лишней. — Есть что-то такое, о чем мне следует знать?
— Подлодки только что засекли одного. Всем судам приказано возвращаться в порт, всем морякам — сойти на берег. Я как раз занималась тем, что отзывала назад рыбачьи лодки.
— Оказывается, они еще выходят в море.
— Ловят рыбу поблизости от берега. — Аня махнула рукой в сторону дороги. — Кстати, у тебя есть выбор, где остановиться. Или у Уилла Беренца, или в баре Эллен.
— Ну, тут нечего долго раздумывать, верно, Мак? — Берни взяла свои манатки и зашагала по улице. Она знала дорогу. Пес бежал впереди. — Увидимся в центре связи примерно через час, мэм.
По пути Сэм оглядывала узкие улочки, застроенные деревянными домами:
— Хорошо будет гореть.
— Что?
— Я всегда об этом думаю, когда вижу деревянные постройки. Огонь быстро распространяется. Моя мать часто рассказывала мне о том, как горел Анвегад. — На лице ее появилось смущенное выражение. Это было совсем не похоже на нее. — Забавно, как иногда западают в голову такие штуки.
Хоффман так и не рассказал Берни о Кузнецких Вратах. Им постоянно что-то мешало, а в последние дни им совсем не удавалось побыть наедине. Может быть, он уже многое забыл. И может быть, Сэм знает достаточно, чтобы восполнить пробелы.
Чем старше становилась Берни, тем ярче и отчетливее вырисовывались в ее сознании картины прошлого. Возможно, прошлое действительно было более важным, а может быть, это просто подкрадывалась старость — когда перестаешь пытаться идти в ногу со временем и ищешь утешения и поддержки в воспоминаниях, накопленных за долгие годы.
Существовали и такие воспоминания, которые просто отказывались уходить, как бы она ни старалась избавиться от них. И сейчас, в этом городке, словно сошедшем с картинки из туристической брошюры, они вставали перед ней как живые. В центре площади, перед ратушей, на аккуратно подстриженном газоне, высился четырехгранный, сужающийся кверху гранитный столб, увенчанный эмблемой Коалиции — шестерней и орлом.
Берни, проходя мимо памятника, всегда вытягивалась по стойке смирно и склоняла голову. Так делали все солдаты ее поколения, это была автоматическая реакция. Если у нее было время, она подходила и читала вырезанные на камне имена, потому что смысл был именно в этом — в том, что этих мужчин и женщин люди должны помнить всегда, даже после того, как не станет их родных и друзей. Имена — вот что имело значение. Их нужно было читать и произносить вслух.
«Человек не умирает, пока мы о нем помним» — так всегда говорил Коул.
Сэм остановилась рядом. Краем глаза Берни заметила, как она неловко переминается с ноги на ногу, словно стесняясь подходить к памятнику, но затем последовала примеру Берни. Мак тоже застыл на месте.
Монумент был посвящен памяти солдат из полка герцога Толлена и полка Андиусских стрелков, а также нескольких морских пехотинцев КОГ. Кто-то обвязал столб шарфом с цветами полка Толлена и положил у подножия лавровый венок. Берни уже не раз проходила мимо мемориала, но прежде не видела шарфа и решила, что его принесли в честь некой годовщины или в память о каком-то сражении, о котором она не знала. Сэм подтолкнула ее локтем:
— Вряд ли здесь особенно любят гораснийцев, а?
Берни не сразу поняла, что имеет в виду Сэм. Кто-то привязал к венку карточку с аккуратно написанными строчками. Присев, она прочла:
От тех, кто выжил в Рамаску.
Мы никогда не забудем.
Мы никогда не простим.
— Лучше бы Прескотту отложить совместный парад по случаю Дня Павших, — заметила Берни. — А то он думает, что люди расцелуют друг друга и помирятся навсегда.
Сэм несколько мгновений рассматривала карточку, затем отдала честь и отправилась дальше.
— А кого ты потеряла? — спросила она. — Я имею в виду — самого дорогого.
Каждый человек лишился почти всех родных, близких и друзей. Если задавали такой вопрос, то хотели узнать, какая смерть мучит тебя сильнее всего.
— Трудно сказать, — ответила Берни. — В разные дни по-разному. Иногда я больше всего думаю о своем брате, потому что мы всегда ссорились. Но в основном — о солдатах, с которыми я вместе служила. У меня нет своих собственных призраков. Мне повезло.
Сэм издала неопределенное фырканье. Да, Берни знала, что ей повезло: она не лежала по ночам без сна, думая о том, какова могла бы быть ее жизнь вместе с теми, кого не стало. Единственное, что грызло ее сейчас, так это страх умереть прежде, чем обстановка на Сэре начнет налаживаться.
— Ты испортила мне пса, — упрекнул ее Уилл Беренц, открывая дверь. — Только посмотри на него. Он разжирел.
— У него тяжелая работа, и ему нужно постоянно подкреплять силы. — Берни наклонилась и обняла Мака, затем оглянулась, чтобы убедиться в том, что Сэм их не слышит. — У вас здесь все нормально?
— Если ты спрашиваешь насчет того, как справляется лейтенант Штрауд, то она работает прекрасно. Местные доверяют ей. Хорошее начало.
— Я понимаю, что им совсем не нравятся наши новые союзники, с которыми мы вынуждены были связаться. Но нас ждут кое-какие очень серьезные неприятности. Нам нужен каждый человек, умеющий держать оружие.
У Беренца был унылый вид — он явно не нуждался в подобных напоминаниях.
— Мы слишком долго жили в мире и покое, верно?
— Ничего, все будет нормально. — Берни сжала ему руку, чтобы слова ее звучали убедительнее. — Я не знаю, как именно, но мы справимся. Договорились?
Она понятия не имела, зачем говорит эти слова, — наверное, потому, что ей самой отчаянно хотелось в них поверить. С другой стороны, каждый обитатель острова сумел в свое время выжить в самой безнадежной ситуации. Вполне резонно было предполагать, что новую напасть они тоже одолеют.
— Ну ладно, — протянул Беренц. — Ты мне скажешь, если мы проиграем. Я знаю, что скажешь.
Между поднятием боевого духа и фальшивой надеждой была весьма тонкая грань, и Берни никогда не знала, переступила она ее или нет. Когда они с Сэм вернулись в центр связи, то нашли там Дрю Росси, прослушивавшего переговоры; в руке он держал чашку кофе, на вид холодного, словно лед. Этот напиток изготовляли из жареного ячменя. Берни уже не помнила вкуса настоящего кофе, но была совершенно уверена в том, что он отличается от вкуса этой бурды.
Росси поднял голову:
— Остров посреди океана — звучит здорово, пока враги не найдут тебя здесь, правда? А потом он превращается в ловушку, откуда невозможно бежать.
— Очень ободряюще звучит, Дрю. Тебе нужно присоединиться к Бэрду в комитете по поднятию боевого духа войск.
— Чем обязан вашему визиту, милые дамы?
— Нас прогнали в ваше стоячее болото, — пояснила Сэм. — К остальным девчонкам.
Росси не обиделся. С ним было легко — он был из тех солдат, которые находили утешение в шуточках и ворчании.
— Значит, стебли еще не появились. Пока что самое сложное — это не давать рыбакам выходить в открытое море. С каждым днем они суются все дальше и дальше от берега.
— Значит, учитывая появление новой фауны, ты хочешь, чтобы мы отправились патрулировать побережье?
Росси постучал себя по виску, притворяясь, что отдает честь:
— Так точно, сержант.
— Ну ладно тебе, Дрю, я не собираюсь начинать здесь командовать. Я просто не привыкла болтаться… как сам знаешь что… в проруби.
— Конечно, нет проблем. — Он наклонил голову. — На его месте ты бы тоже отправила его в тыл. Рано или поздно каждый из нас доживает до того момента, когда кажется, что просто невыносимо потерять еще одного друга. Черт, да даже не друга, а просто знакомого. Любого человека.
Не нужно было уточнять, кто такой «он». Армия была кучкой сплетниц, и чем малочисленнее она становилась, тем труднее было хоть что-нибудь утаить. Берни отправилась в город, чтобы выработать оптимальный маршрут, Сэм последовала за ней.
— Я буду прослушивать местную радиосеть, — сказала она. — А ты держи связь с Центром.
Патрулирование Пелруана имело одно преимущество: здесь все было на виду. Городок был небольшим, здания — одноэтажными, из нескольких точек открывался вид на весь город. К тому же здесь не было никаких подземных туннелей, где водится всякая нечисть. Если противник появится, они увидят его сразу.
«Остается только вопрос: что мы будем делать, когда это случится? Двадцать солдат КОГ, несколько собак и невооруженные рыбаки, никогда не дравшиеся с червями, а уж тем более со Светящимися. Просто замечательно!»
К западу от города находился холм с плоской вершиной, на который иногда садились «Вороны». Оттуда город просматривался практически полностью. Люди Росси устроили на холме небольшой наблюдательный пост — просто укрытие от непрекращающегося ветра. Берни и Сэм поднялись по склону и остановились на несколько минут, запоминая открывшуюся картину.
Сэм обернулась к морю:
— Черт! Если смотреть в эту сторону, то кажется, что на Сэре вообще ничего не осталось, кроме океана.
— Местечко уединенное.
— Ага. — Сэм взяла бинокль. — Точно.
Внизу продолжалась жизнь, точно такая же как и несколько последних десятилетий, если не считать траншей и витков колючей проволоки, установленных для зашиты от двуногих врагов. Берни невольно посмотрела на юг и подумала: а захочется ли ей когда-нибудь вернуться домой, на Галанги?