Уступ оказался достаточно широким, и, осмелев, я сделала еще несколько шагов. Джефф снова принялся колоть дрова, и звук его топора вселял уверенность. В случае чего я позову его, и он, бросив работу, спасет меня. От этой мысли я невольно улыбнулась.
Оказавшись напротив причала, я заметила, что уступ расширился до шести футов. Трудно было представить себе, чтобы дядя Джо мог разбиться, упав на камни с такой небольшой высоты. В лучшем случае он отделался бы синяками и царапинами, в худшем — подвернул руку или ногу. Смерть исключалась!
Я медленно двинулась дальше. В одном месте пришлось боком пролезать между обвалившимися камнями, но дальше проход был свободен. Когда до конца уступа оставалось несколько шагов, я засомневалась, глядя на густо переплетающиеся ветки кустов и деревьев, сквозь которые проступали острые края гранитных глыб. Этот розовый гранит, как я убедилась на собственном опыте, был скользким, как лед, и даже ходить, а не то что прыгать, по нему было опасно. Я не могла заметить ни одного клочка земли. Подо мной громоздились лишь огромные камни, едва видимые в густой зелени. К тому же кусты ежевики, лишенные листьев, были усеяны острыми и длинными шинами. Неудивительно, что никто не поверил моему рассказу о человеке на скалистом уступе. Я и сама стала сомневаться, отыскивая спуск. Но нет, сказала я себе, надо понять, как прошел этот мужчина. Пусть для этого самой придется прыгать на скользкие камни, лежащие под ногами.
Для начала я решила оглянуться и посмотреть на «Гранат», чтобы определить расстояние и угол, под которым я заметила бородатого мужчину, вылезшего из кустов.
Я прикинула в уме и поняла, что он стоял немного дальше. Мне пришлось сделать еще несколько опасных шагов. Слева от себя, футах в четырех, я увидела кусты, в которых он мог скрыться. Их корни обвивала густая масса листьев и побегов плюща. Ветки плюща цеплялись также за край уступа и ползли вверх по скале, закрывая ее темными листьями.
Я оглянулась, не зная, как быть. Толстый ковер из листьев и веток расстилался подо мной, но до него невозможно было дотянуться. Я села на край уступа и попыталась ногой нащупать этот ковер. Тогда я подвинулась ближе, как вдруг край уступа обвалился, и я полетела вниз коленками вперед. Пролетев сквозь кустарник, я упала на твердую землю.
Трясясь от волнения, я медленно поднялась. Широкое полотно из веток и листьев, увитых плющом, колыхалось на ветру. Осторожно приблизившись к колышущейся зеленой массе, я обнаружила не большие кусты, а чахлые ели, которым не давал расти бурно разросшийся плюш, не тронув только маленькие елочки у подножия скалы.
Раздвинув низкий кустарник и ели, я увидела тоннель, который прорезал сплошную зеленую массу и вел к скале, расположенной за нашим домом. Тоннель, увитый плющом, заканчивался у прямоугольного входа, прорубленного в сплошной горной породе.
Я смотрела на него и не верила своим глазам. Вход походил на заброшенный ствол шахты, хотя на Дункане, насколько мне было известно, никто и никогда не добывал полезные ископаемые и не прокладывал тайные ходы, ведущие из дома-крепости с его богатой событиями историей.
Продираясь сквозь кусты плюща, я неожиданно вспомнила, что в прошлом остров служил местом перевалки контрабанды...
У входа в скалу валялись свежесрубленные ветки. Я приблизилась к нему и не без страха заглянула внутрь. Дно тоннеля было влажным от воды, которая просачивалась туда в дождливую погоду, и усеяно подсохшими следами ног... следами, оставленными недавно.
Замкнутые пространства вызывают у меня чувство страха, и этот проход, пробитый в скале давным-давно, производил такое гнетущее впечатление, что я невольно содрогнулась. Вместе с тем свежий воздух дул мне в лицо. Я подняла голову и в вышине разглядела крошечный источник света. Глядя на светлое пятно, я пыталась сообразить, куда же ведет этот длинный лаз. Впрочем, куда бы он ни вел, отчим Джеффа (если, конечно, это он) наткнулся на него; судьба была на его стороне уже тогда, когда он благополучно вошел в Птичью бухту, миновав опасные рифы, куда не отваживались заходить даже опытные морские волки.
Осматривая сырой и таинственный проход, я ощутила исходящую от него непонятную опасность и решила поскорее убраться оттуда. Едва я повернулась, чтобы снова окунуться в заросли плюща, как мое внимание привлек блестящий предмет, валявшийся на полу среди разного мусора. Наклонившись, я подняла его.
В сумрачном свете разглядеть было трудно, и это могло оказаться все, что угодно: черепок фарфора, увядший лист, кусок обыкновенной глины. Но как только мои пальца прикоснулись к предмету, я сразу поняла, что это фотография. Я поднесла ее к глазам, но в полутьме почти ничего не смогла разглядеть. Фотография была сильно измята и испачкана: я только сумела разобрать, что на ней изображена группа людей. Раздвинув ветки, я вышла в более светлое место и, дрожа от нетерпения, снова взглянула на снимок.
На нем была изображена группа людей, сидевших на лужайке, а за ними можно было различить большой и красивый дом. На переднем плане, высунув язык, лежал большой черный Лабрадор. Это была совершенно обычная фотография, из тех, которыми забиты все семейные альбомы. Ничего таинственного я в ней не обнаружила.
Группа включала шесть человек: мужчину, женщину, мальчика и девочку, которые были, очевидно, близнецами, второго мальчика одного с ними возраста и молодую девушку. Я пригляделась, но никто из них не был мне знаком. Затем что-то в позе старшего мальчика заставило меня всмотреться в него.
Он стоял опершись о бейсбольную биту, и от положения его тела я встрепенулась. Именно так, опершись на топор, всего лишь полчаса назад стоял Джефф, когда мы разговаривали. Я соскребла ногтем грязь с фотографии и окончательно убедилась, что это Джефф. Он напряженно смотрел в объектив фотоаппарата, нахмурив брови. Мне это выражение лица было знакомо. Я перевернула фотографию. На обратной стороне стояла печать фотоателье с указанием даты проявления. Да, все совпадало. Это был Джефф семь лет тому назад. А недовольная девочка рядом с ним, должно быть, Бет. А что это за люди, стоящие рядом? Не им ли принадлежат отпечатки ног, которые я видела в пещере? По всей видимости, они принадлежат двум, если не трем, лицам. Я осторожно положила фотографию в карман джинсов и пустилась в обратный путь.
Когда я подходила к лестнице, ведущей от причала наверх, снова грянул гром, и первые крупные капли упали мне на голову и плечи. Я ускорила шаг, но скоро испуганно остановилась, когда меня кто-то окликнул по имени. Подняв глаза, я увидела Джеффа Стен-диша, который стоял на верхней ступеньке и смотрел на меня.
— Эй! Ты где пропадала? Шевелись! Сейчас ливанет! — Его рубашка трепетала от сильного ветра. — Ого! Холодно. Пробирает! — Выражение его лица переменилось, когда я подошла ближе. — В чем дело, Лайза?
Я вынула из кармана смятую фотографию и, не говоря ни слова, протянула ему. Он расправил ее и резко спросил:
— Откуда она у тебя?
Я ткнула пальцем в снимок и спросила:
— Это ты, Джефф?
Он молча кивнул, привычно нахмурил брови, и выражение его лица изменилось.
— А кто остальные?
— Слушай, сейчас не до объяснений. С минуты на минуту хлынет ливень.
Джефф повернулся, собираясь идти, но я схватила его за руку. Он обернулся и внимательно посмотрел на меня, но я, не выпуская его руку, тихо повторила:
— Так кто они?
— Я же сказал тебе, что сейчас объяснить не могу. — Он попытался высвободить руку, но я крепко ее держала.
— Знаешь, Джефф, ты должен сказать, — потребовала я. — Разве ты не понимаешь? Мы будем отрезаны от всего мира... неизвестно как долго. Кто эти люди, живущие на острове? Я видела их следы. Их двое или даже трое, и они шпионят за нами. Джефф, я боюсь.
Стыдно признаваться в собственной трусости, но выхода у меня не было. Гром загрохотал над нашими головами, и большие черные тучи заволокли все небо. Джефф успокоился, и я выпустила его руку.
— Ну ладно, — выдавил он. — Я думаю, ничего страшного не произойдет. Это моя мать, отчим и двое его детей от первого брака.
— Они близнецы?
— Точно. На год старше меня. Л это Бет.
— Я сразу поняла по выражению ее лица.
— Знаешь, ей несладко пришлось в жизни, — встал на защиту сестры Джефф.
— Не обращай на меня внимания, — сказала я, — просто ревную. Это фотография говорит о том, что твой отчим находится на острове, разве не так?
Джефф медленно кивнул:
— Так оно и есть.
— А где остальные?
Джефф указал пальцем на близнецов:
— Они будут с ним. — Он взглянул на небо и, добавив: — Послушай, Лайза, вот-вот хлынет дождь, — сделал шаг в сторону дома.
Я коснулась его руки и мягко попросила:
— Джефф, расскажи правду.
Он на секунду замер, а потом пожал плечами:
— Хорошо. Хотя в принципе рассказывать нечего. Они охотятся за нами. Хотят нас с Бет вернуть в свой дом.
— Дом не так уж плох, — заметила я, указывая на фотографию. — Твой отчим, наверное, очень богат. Хотя, — подумав, добавила я, — по его внешнему виду не скажешь.
— Дом принадлежал семье моей матери и достался ей по наследству. Это часть фермы, сейчас запущенной. Деньги были у моей матери. У него нет и доллара за душой.
— Ясно, — присвистнула я.
— Мы с Бет ему до лампочки, — продолжал Джефф, — но по завещанию моей матери он связан по рукам и ногам. Я точно не знаю, но в нем, кажется, говорится, что отчим с близнецами не получат ни цента, если мы не будет жить мирно все вместе. Что-то вроде того. Душеприказчики должны были приезжать и наблюдать, как две семьи в поместье пьют с удовольствием чай. — Его слова прозвучали так горько, что я даже поморщилась.
— А близнецы? Что они? — дрожащим голосом спросила я.
Джефф скорбно посмотрел на меня:
— Они не безумны, как их отец... зато очень плохие люди. Хуже некуда.
Послышался новый раскат грома, на этот раз совсем близко. Нужно было немедленно возвращаться, чтобы не попасть под ливень, но, решив докопаться до сути, я спросила: