– Какие кадры?
– Только я тебе этого не говорила, запомни. Камера засняла его, когда он брал машину в аренду под чужим именем.
– И поехал на север?
– Да. Его видели на заправке недалеко от шоссе. Но в машине он был один. И, похоже, бросил ее или сменил номер, потому что авто с таким номерным знаком ни одна камера больше не засекла.
– Наверное, пересел на поезд. Значит, и девчонка наверняка едет в Шотландию, и тоже на поезде. Стоит проверить камеры железнодорожных вокзалов, может, какая-нибудь из них поймала ее. Или его.
– Сейчас займусь. Хотя Гретна-Грин – это ты, по-моему, далеко хватил. Но ничего, проверим, и я тебе отзвонюсь. Или… давай лучше встретимся в кафе. Время я потом скину, ну и буду держать тебя в курсе событий.
Пару часов спустя Мэтью сидит в кафе и ест морковный торт – любимое лакомство Мелани. Заодно гуглит правила заключения браков в Гретна-Грин, и там оказывается все не так просто. Сегодня уже нельзя заявиться туда и потребовать регистрации. Необходимо подать заявление, причем как минимум за двадцать девять дней до церемонии, но зато никто не станет проверять, сидели вы или нет, не осуждены ли условно, так что Алекс вполне мог затаиться на месяцок, а потом жениться. Все, что для этого нужно гражданину Британии, – это британское гражданство, свидетельство о рождении и свидетельство о разводе, если ранее гражданин был женат.
И даты подтверждают теорию Мэтью. Алекса отпустили из тюрьмы как раз перед тем, как Элис впервые позвонил ее преследователь, так что он еще успевал подать заявление. А если так, то четыре недели вот-вот истекут, и на днях состоится свадьба. Может быть, поэтому Алекс и перестал отмечаться у наблюдающего за ним офицера, а девчонка сбежала из дома.
Мэтью снова листает интервью с ней, опубликованное, пока Алекс отбывал второй год. Ему вдруг бросается в глаза, как часто девушка произносит слово «сожалею» и как восторженно говорит о своей новой жизни после Алекса. Впечатляющие фразы, даже чересчур впечатляющие, если подумать. Так может говорить только взрослый, опытный человек. Вот почему это интервью всегда вызывало у Мэтта тревогу – оно напоминало «обязательную программу», как будто девушка отрабатывала чей-то заказ. Похоже, ей очень хотелось, чтобы и родители, и вообще все на свете поверили, что она и впрямь оставила Алекса Саннингема в прошлом.
Теперь Мэтью почти уверен, что самые впечатляющие цитаты из интервью – это слова Алекса. То есть он нашел способ снова подчинить бывшую ученицу. Но как он смог это сделать, сидя в тюрьме? Но, видимо, сумел. Увы, в тюрьмах сейчас мобильных телефонов как грязи.
Мэтью подносит к губам чашку и делает глоток, одновременно размышляя о коварном Алексе и о том, для чего ему нужны эти отношения. Саннингем не может не знать, что его тайный брак скоро станет явным, и тогда его отправят в тюрьму, где он отсидит весь свой срок, день в день, без всяких поблажек. Во-первых, в условиях его освобождения ясно сказано – регулярно отмечаться в полиции. Во-вторых, человеку, условно-досрочно выпущенному из тюрьмы, где он отбывал наказание за сексуальное преступление, никогда бы не позволили жениться на своей жертве. Так зачем делать то, за что он наверняка снова загремит в тюрьму? Чтобы показать властям средний палец? Или чтобы, обзаведясь прикрытием в виде молоденькой жены, соблазнять девиц помоложе? Хотя, может быть, он просто решил, что его не вычислят. Или ему плевать, пусть даже придется досиживать свой срок. Или он настолько чокнутый, что считает, будто, взяв эту девушку в жены, восстановит некий моральный баланс? Нет, есть в этом какое-то безумие. Он явно не в себе.
Всего через полчаса Хилл поднимает голову и видит Мелани Сандерс: она входит в кафе, на ней макинтош, под которым огромным воздушным шаром вздымается ее живот.
– Я ненадолго, у меня всего пять минут. Ничего заказывать не буду. Но тебя поцеловать успею.
– Не стесняйся.
Мелани тычет его кулаком в плечо и садится.
– Я серьезно. Вот знать бы, как ты это делаешь? Ты такой умный, прямо зла не хватает. Попал в точку – Алекс Саннингем и та девица подали заявление на регистрацию брака в Гретна-Грин, причем под своими настоящими именами. Знаешь, когда свадьба?
– Понятия не имею.
– Завтра. И так совпало, а может, и не совпало…
– Но завтра среда. – Мэтью не меньше Мелани ошарашен тем, что оказался прав.
– Служащие из Гретна-Грин ужасно расстроены, что пропустили эти имена и ничего не вспомнили. Заявление лежит у них уже несколько недель. Наверное, Алекс подал его буквально сразу после освобождения. Думаю, после двух лет тюрьмы он и выглядел не так, как на фото в газете, неудивительно, что никто из служащих не сообразил, что к чему.
– Думаешь, Саннингем и правда считал, что у него получится? Что после недавнего репортажа в СМИ сотрудники Гретна-Грин их не узнают и не сообразят, что дело нечисто? – Большим и указательным пальцами Мэтью вертит пакетик с сахаром. – Чего он добивается, этот Алекс? Чтобы все смотрели на него и восхищались? Он что, нарцисс? Хочет продемонстрировать свою власть над девушкой?
– Кто его знает. Но в Гретне каждый день заключают столько браков – одной парой больше, одной меньше, может, и правда никто ничего не заметил бы. Ну ладно, так или иначе, эту парочку уже ищут. Местная полиция проверяет гостиницы в округе и просматривает записи всех камер наружного наблюдения. Если их не найдут, то мы прибегнем к крайнему средству – заявимся завтра на церемонию и арестуем его прямо там.
– Ты сама туда поедешь? Я думал, ты до декрета будешь заниматься исключительно кабинетной работой, сидя за столом.
– А я и так за столом. Но ты же меня знаешь: я все люблю держать под контролем. Правда, насчет Шотландии пока не уверена. Местные полицейские наверняка начали свое расследование, и если я туда заявлюсь, возникнет путаница с пересечением дел, юридических процедур и прочий кошмар. Но я борюсь за то, чтобы мое расследование дела преследователя оставалось в приоритете. Короче, посмотрим. В любом случае, допрашивать мистера Алекса Саннингема о его отношениях с Элис я буду, когда настанет момент.
– Мелани, ты правда думаешь, что наш преследователь – это он?
– А ты нет?
Глава 33ЭЛИС
Сегодня вторник, я все еще в Лондоне. Очень устала, больше, чем обычно: из-за приближения среды я почти не сплю. Смотрю сначала на чашку с орнаментом из листьев какао, потом на скрипача. Даже для района Ковент-Гарден, где уличные музыканты всегда высший сорт, этот хорош просто на диво. Играет так, словно скрипка – продолжение его тела. Интересно, откуда он – из Королевской академии музыки? Скорее всего. Наверное, так музыканты платят за обучение. И тут же меня охватывает внутренняя дрожь, стоит подумать о музыке. Алекс и его рояль…
– Здорово играет, правда? – Клэр проследила за моим взглядом, устремленным на музыканта. – Ну как ты, Элис, тебе получше?
– Да. Прости. Сама не знаю, что на меня нашло. – Я пока не решила, нравится мне Клэр или нет, но очень стыдно за свои недавние слезы.
– Не извиняйся. Это я должна была выбрать место поспокойнее. Обычно в это время дня здесь тихо. Жаль, что в офисе все было занято. Если бы не это собрание, мы бы нашли там укромное местечко. Конечно, нам бы не помешало помещение побольше, но мы стараемся не наращивать накладные расходы.
– Я сама виновата. Надо было предупредить заранее. – Чайной ложечкой я беру из чашки немного молочной пены и кладу в рот, а затем отпиваю кофе. Вкус приятный. Нежный. Несмотря на свой недавний конфуз, я все же рада, что пришла на эту встречу. Обсудить с Клэр все, что происходит в моей жизни, – это уже большое облегчение.
– Ты даже не представляешь, как это здорово – поговорить с человеком, который по-настоящему понимает.
Клэр кладет ладонь мне на руку и слегка пожимает.
– Очень даже представляю. Именно поэтому наша организация этим и занимается. Каждый, кто приходит к нам со своей бедой, говорит примерно то же самое. Преследование – одно из самых пугающих событий в жизни человека, и этот опыт вряд ли вполне ясен тем, кто его не имеет. Мы помогаем чем можем. Не буду притворяться, будто у нас есть волшебное решение для всех проблем, но одно обещаю точно – полное принятие и понимание.
– Так, значит, ты не часто видишься с сестрой, Клэр?
По телефону она рассказала, что основала благотворительную организацию, помогающую жертвам преследования, когда ее родная сестра, Лиза, попала в настоящую беду – однокурсник облил ее кислотой. Он придумал отношения, которых между ними никогда не было, и преследовал Лизу в течение двух лет. Забрасывал ее открытками, подарками и сообщениями. Ходил туда же, куда и она, – на все лекции, мероприятия, даже домой к ней заявлялся. Лиза жаловалась в полицию, в попечительский совет университета, но никто ничем не смог ей помочь. Университет присылал тому студенту предупреждения, но не более того. Полиция считала, что все само рассосется.
А потом, на третьем курсе, когда до экзаменов оставались считаные недели, молодой человек явился к ней с пузырьком кислоты. Сестра открыла дверь, и он выплеснул кислоту ей в лицо. Парня посадили, а Лиза получила травмы, которые потребовали хирургических операций и нескольких месяцев лечения.
– Она уехала за границу, – пояснила Клэр. – Сказала, что больше никогда не сможет чувствовать себя в безопасности в этой стране. Тем более что того мерзавца уже выпустили на свободу. Так что я ее не виню.
– То есть фактически ты потеряла сестру?
– Мы общаемся. Через «Скайп». Я навещаю ее по возможности. Но вообще да – у меня такое ощущение, что я потеряла ее. Из-за того типа.
– И ты поэтому занялась благотворительностью? Чтобы помогать таким, как твоя сестра? – Я чувствую себя ищейкой, которая взяла след. Отличная выйдет история.
Клэр кивает:
– Кто-то же должен. Мне удалось найти финансирование на четыре года. Но вот пошел уже третий год, начинается борьба за существование. Не знаю, что мы будем делать, когда деньги кончатся.