Если Листер и питал хоть малейшую надежду на то, что его усердие и аргументированные доводы относительно антисептической системы убедят американскую аудиторию, то он был крайне разочарован. Один из участников обвинил его в психическом расстройстве и наличии «кузнечиков в голове». Другие ругали его за то, что он так долго говорил. «Уже поздно, – жаловался один критик, – и я просто хочу указать на несколько фактов… свидетельствующих против теории [микробов], поскольку она утверждает, что определенный класс мельчайших живых организмов… ответственен за болезнетворные процессы в организме». Но именно Сэмюэл Гросс – человек, который надеялся опровергнуть теорию Листера, пригласив его выступить на Международном медицинском Конгрессе, – забил последний гвоздь: «Ни один просвещенный или опытный хирург по эту сторону Атлантики не верит в так называемое системное лечение профессора Листера».
Листера нелегко было удержать от завоевания американских сердец и умов. После конференции он отправился в трансконтинентальное путешествие на поезде – до Сан-Франциско и обратно. Он останавливался в нескольких городах по пути, читал лекции в залах, полных студентов-медиков и хирургов, о ценности антисептики. Многие из этих людей отправились тестировать эффективность его системы на собственных пациентах и сообщали о положительных результатах.
Хозяйка дома, где Листер жил в Чикаго, когда-то была его пациенткой, которую Листер вылечил в Глазго после несчастного случая на мельнице. Несмотря на то, что женщина выздоровела, после того инцидента она больше не могла заниматься физическим трудом. Обеспокоенный ее будущим, Листер связался с работодателем женщины и попросил, чтобы ей позволили пробоваться на место в отделе дизайна. Бывшая пациентка так преуспела на новой работе, что фирма отправила ее в Америку, где она возглавила стенд компании на выставке, состоявшейся в Чикаго за несколько лет до того, как Листер посетил Филадельфию. Там она познакомилась с молодым американским производителем и вышла замуж. Услышав о визите хирурга, она с восторгом встретила человека, который спас ей жизнь, и приветливо распахнула для него двери своего дома.
Ближе к концу своего путешествия Листер провел операцию на острове Блэквелла (ныне остров Рузвельта) в Нью-Йорке. Он пришел по просьбе Уильяма Ван Бюрена, выдающегося хирурга, который слышал выступление Листера в Филадельфии. Оказалось, что несколько участников конгресса в частном порядке поддерживали взгляды Листера. Например, Уильям У. Кин, пионер неврологической хирургии, начал использовать антисептики спустя месяц после Международного медицинского конгресса. Позже он рассказал: «Для меня это изменило саму суть операции: из чистилища она превратилась в рай», – и добавил, что он никогда не откажется от системы Листера. Дэвид Хейс Агнью, также присутствовавший на конгрессе, перенял методики Листера, а вскоре осветил эту тему в своей книге «Принципы и практика хирургии» (Principles and Practice of Surgery). А потом появился Ван Бюрен, который был настолько впечатлен лекцией Листера, что пригласил его провести демонстрацию для своих студентов. В назначенный день Листер с удивлением наблюдал, как более сотни студентов Ван Бюрена заполнили операционную благотворительной больницы. «Я понятия не имел, что должен проповедовать свои взгляды перед таким количеством молодых умов, – сказал Листер толпе. – Это самая неожиданная привилегия».
Листер приготовился продемонстрировать антисептические методы на молодом человеке, у которого развился большой сифилитический абсцесс в паху. Он начал с погружения инструментов и рук в таз с карболовой кислотой, пока пациенту вводили хлороформ. Во время подготовки один из зрителей открыл окно, чтобы впустить немного воздуха, потому как операционный зал был заполнен до отказа. В комнате воцарилась тишина. Листер приказал добровольцу распылить раствор карболовой кислоты в воздухе непосредственно над операционным столом. Когда он собирался сделать первый надрез, легкий ветерок сдул раствор с пациента. Повернувшись к окну, Листер попросил закрыть его, а затем воспользовался этим эпизодом, чтобы предупредить присутствующих, что строгое внимание ко всем деталям антисептической обработки является обязательным. Он приступил к операции: аккуратно вскрыл инфицированный абсцесс, осушил его от инфекционного гноя и оросил рану карболовой кислотой, прежде чем обернуть пах и верхнюю часть бедра антисептическими повязками. Лекция Листера была записана слово в слово студентом в аудитории. По завершении демонстрации толпа ликовала.
Прежде чем вернуться в Великобританию, Листер направился в Бостон, и это было удачным решением. Именно там он познакомился с Генри Бигелоу – человеком, который запретил применять антисептические методы в Массачусетской больнице. Бигелоу не присутствовал на Медицинской конференции в Филадельфии, но читал отчеты о лекции Листера. Хотя он все еще не был убежден в существовании микробов, однако впечатлился преданностью Листера своей системе, а также заботой и вниманием, которые он уделял своим пациентам. Бигелоу пригласил Листера выступить в Гарвардском университете, где его тепло приняли присутствовавшие студенты-медики. Вскоре после этого американский хирург прочитал собственную лекцию. В ней он похвалил «новое учение» и признался, что склонен согласиться с ней: «Я осознал, что долг хирурга – уничтожить фактических злоумышленников [микробов] и эффективно предотвратить появление их многочисленных компаньонов».
С одобрения Бигелоу, Массачусетская общая больница стала первой в Америке, где использовали карболовую кислоту в качестве хирургического антисептика. Это было экстраординарное решение для человека, который годами запрещал методы Листера и даже угрожал уволить тех, кто осмеливался их реализовывать.
Листер вернулся в Великобританию, вдохновленный куда более положительной реакцией американцев на его антисептическую систему, проявившейся к концу поездки. Вскоре после того, как он вернулся в Эдинбург в феврале 1877 года, Листер получил известие о том, что умер знаменитый сэр Уильям Фергюссон. Он был профессором хирургии в Королевском колледже в Лондоне в течение тридцати семи лет. После его смерти Университет обратился к Листеру с предложением занять его место. С учетом постепенного принятия антисептиков в родной стране и за пределами Британии, репутация у Листера завидная. Ученики стекались в его класс в рекордных количествах. Видные иностранцы проезжали тысячи миль, чтобы посетить его больных и увидеть, как он оперирует. Хотя Королевский колледж мог повысить в должности коллегу Фергюссона – Джона Вуда, члены университетского Совета предпочитали видеть на этом месте кого-то более дальновидного. И они не могли придумать никого, кто подходил бы для этой должности больше, чем Джозеф Листер.
Неудивительно, что Листер казался обеспокоенным. Он опасался, что в Лондоне ему не будет предоставлена такая же степень свободы, как в Эдинбурге, и ответил на неофициальное предложение членов Совета университета, изложив собственные условия. Он сообщил, что если он займет должность в Королевском колледже, то целью его будет внедрение и распространение антисептической системы по всей столице. Он также надеялся реформировать систему клинического обучения в университете, сделав упор на практические демонстрации и эксперименты.
Десятилетия назад материальное вознаграждение и карьерный рост влекли хирургов в столицу, но только не Джозефа Листера. Он всем сердцем желал увидеть, как коллеги внедряют и используют его антисептическую систему в главном городе страны.
В Эдинбурге студенты Листера были опустошены, когда поползли слухи о переговорах и его возможном отъезде. В конце одной из лекций они предъявили ему официальное заявление, подписанное более семистами студентами. Исаак Бейли Бальфур, один из его учеников, зачитал этот документ вслух: «Мы воспользуемся этой возможностью, чтобы выразить глубокую благодарность, так как на ваших занятиях мы получили исключительные знания… Все мы выросли как профессионалы за это время, и многие двинутся еще дальше, претворяя ваши принципы в жизнь и распространяя… ту систему, основателем которой вы являетесь». В этом месте зал разразился аплодисментами. Когда класс успокоился, Бальфур продолжил. «Благополучие нашего университета так тесно связано с вашим руководством, – сказал он Листеру, – и мы искренне надеемся… что никогда не наступит день, когда ваше имя перестанет ассоциироваться с именем Эдинбургской медицинской школы». Листер был ошеломлен. К радости студентов, он заявил, что даже самые высокие гонорары частной практики в Лондоне не склонят его занять предложенную должность в Королевском колледже, если это означает преподавать клиническую хирургию так, как она в то время преподавалась в столице.
Впоследствии как заявление студентов, так и ответ Листера были опубликованы в газетах по всей стране. До Королевского колледжа дошли слухи, что Листер публично критиковал лондонские методы преподавания. Страсти накалились. The Lancet писал, что Листер забыл «о правилах приличия и хорошего тона и презрительно отклонил предложение, которое ему еще не было сделано». Всего через несколько недель руководящий совет Королевского колледжа назначил Джона Вуда преемником Фергюссона.
Однако друзья Листера в Лондоне не готовы были сдаться без боя. Поскольку ему не было сделано официального предложения – то не прозвучало и официального отказа. В апреле на рассмотрение Совета была представлена резолюция с просьбой создать вторую кафедру клинической хирургии и рассмотреть кандидатуру Листера на эту должность, поскольку «это принесло бы большую пользу колледжу». На этот раз холодный расчет восторжествовал – к большому разочарованию бедного Вуда, которому не нравилась идея разделить свою роль с другим хирургом. В мае Листер отправился в Лондон, чтобы встретиться с членами Совета, и представил им тринадцать условий. Жестко обозначая свои требования, он заявил, что хочет иметь полный контроль над своими больными и классом, и что разделение гонораров между ним и Вудом должно