– Итак. Тебе вчера повезло? – не смогла удержаться я от вопроса.
– Если под везением ты подразумеваешь, что мне не пришлось проводить ночь с тобой, то да.
– Ты провел ее с кем-то другим? – спросила я небрежно.
– Да.
Ладно, это не должно было причинить боль. И уж точно не такую, как сейчас. Я была опутана лианами ревности, которые душили меня.
– Мило. Она из наших краев?
– Не уверен. – Круз перевернул еще одну страницу на айпаде. – Она была пятидесятилетней продавщицей «Prada», которая тайно сдала мне свою верхнюю койку на палубе для персонала и предпочла спать с твоим Бренданом, получая при этом огромный процент прибыли.
Ахринеть.
Доктор Костелло был находчив.
Должно быть, он принял мое удивление за другую эмоцию, потому что произнес медленно и густо:
– Жаль, что у вас с любовником ничего не получилось. Если, конечно, ты не против быть пятым колесом телеги Бонни и Брендана.
– Пусть остается с Бонни.
– Судя по тому, что она поведала мне, когда пришла забрать электронную карту сегодня утром, ты сказала ему, что у меня два пениса.
Я чувствовала, что становлюсь все краснее и краснее, но ничего не ответила на это.
Круз одарил меня слегка покровительственной ухмылкой.
– Вообще-то у меня только один, но я понимаю, почему ты ошиблась, учитывая длину и ширину. Я польщен, что ты уделила мне такое внимание.
– Тогда почему ты сказал, что был не один? Она не была с тобой.
– Просто чтобы увидеть твое лицо. Ты ненавидишь, когда я побеждаю.
– Точно, – я вздохнула. – Что отстойно, потому что ты доктор Круз Костелло и побеждаешь всегда.
– Не всегда.
В разговоре возникла пауза, и я почувствовала, что надо как-то ее заполнить.
– Должна сказать, что ты нашел очень креативный способ отшить от меня потенциального папика еще до того, как я успела что-либо предпринять.
Официантка подала мне флэт уайт и выпечку и поспешила к соседнему столику, за которыми люди не обсуждали пенисы и папиков. Или обсуждали? Я откусила кусочек маслянистого теста, запивая горячей жидкостью.
Это было определенно лучше, чем оргазм. Так я себе говорила, потому что оргазм мне не светил. Я плохо умела сама дарить его себе и всегда забывала поставить вибратор на зарядку, поскольку могла проделать это, только когда Мишки не было дома.
Любой, у кого есть сын-подросток, знает, что лучше не оставлять вещи на виду. Мишка всегда что-то искал в моей комнате, будь то зарядное устройство, батарейка, резинка или мелочь.
– Тебе не нужен папик.
Мне показалось или Круз Костелло вдруг зазвучал очень раздраженно?
– Почему бы и нет? – промурлыкала я.
– Ты можешь найти себе настоящего мужа, если приложишь к этому усилие.
– Ха. – Я сделала еще один глоток кофе. – Не в Фэйрхоупе.
– Не будь так уверена в этом. – Он окинул меня взглядом, полным превосходства. И напомнил мне, что он намного лучше меня.
– Что ты слышал? – Я наклонила голову, мне вдруг стало любопытно. – Тим Трапп? Потому что ты знаешь, что я не могу с чистой совестью выйти замуж за этого человека, тогда мой сын станет Медвежьим Капканом[27].
Круз уставился на меня со смесью раздражения и отвращения, покачав головой.
– Я не слышал ничего конкретного. Я лишь хочу сказать, что если ты приложишь немного усилий и наденешь побольше одежды, то поймешь, что у людей не такая уж аллергия на тебя, как ты думаешь.
– Я думала, парням нравятся густые волосы, большие сиськи и осиная талия.
– Не тем, кого ты хочешь привлечь.
– А кого я должна хотеть привлечь? – Разговор снова принял неожиданный оборот. – Таких, как ты?
– Например. – Он отпил эспрессо, скрестив ноги, как Джордж Клуни в рекламе частного самолета, или что-то в этом роде. – Почему нет? Неужели жизнь с таким человеком, как я, была бы настолько ужасна?
Нет, просто такой человек, как ты, никогда бы не посмотрел на меня за биллион лет.
– Да, – резко ответила я, что уже разрывало мне душу, хотя это не он меня отшил. – Вообще-то, да.
Круз оскалился, обнажив зубы в подобие улыбки, оставившей у меня ощущение холода и легкой тошноты. Он встал, положил айпад и протянул официантке свою идентификационную карту круизного лайнера, чтобы мне не пришлось платить.
Если он думал, что я буду придерживаться высоких моральных принципов и попрошу разделить счет, то этому не бывать.
– Чтобы эта поездка закончилась без обвинений в убийстве, я предлагаю держаться подальше друг от друга и встречаться в каюте в конце дня, – предложил он.
– Звучит неплохо.
– Мы будем спать на одной кровати, поскольку я не собираюсь спать на полу или позволять Бонни опустошать мой банковский счет.
– Справедливо, – ответила я ровно. – Но между нами будет барьер из подушек.
– Тем лучше.
– Хорошо. Отлично. Рада, что все улажено.
– О, и Теннесси?
– Да?
– В следующий раз, когда ты закроешься от меня в моей каюте, оплаченной моей семьей, я вымажу тебя кровью и выброшу с корабля, как приманку для акул. Поняла?
По тьме, сверкающей в его голубых глазах, можно было сказать, что он не совсем шутит.
И все же… Я должна была ответить.
Это превратилось в игру.
И я не могла найти в себе силы остановиться.
– Чья это будет кровь?
Два часа спустя я обнаружила себя в том месте, которое должно было стать моим естественным местом обитания, – у бассейна, на верхней палубе, подставляя под солнце ягодицы.
Поговорив с родителями и убедившись, что Мишка отрывается по полной (очевидно, он не выходил из игрового зала с десяти утра и даже нашел себе пахнущего козлом друга-подростка по имени Лэндон), я заняла лежак, взяла оставленную кем-то книжку в мягком переплете, заказала фруктовый коктейль и сделала то, чего не делала с шестнадцати лет, – расслабилась.
Никаких двойных смен в закусочной, уборки, стирки, сушки белья, помощи Мишке с домашним заданием или Тринити с подготовкой к свадьбе. Никаких прогибаний под мальчишек-подростков или гнева моих бывших школьных друзей, которые с усмешкой смотрели на меня с обручальными кольцами на пальцах и ипотечными кредитами за пазухой.
Даже книга была отличная, хоть я и нашла ее со скидочной наклейкой и подозрительным белым пятном.
День становился слишком хорошим, чтобы быть настоящим, и именно так я поняла, что скоро все пойдет наперекосяк. Попомните мои слова: если к концу дня «Элейшн» не постигнет участь «Титаника», то весь лайнер будет страдать от пищевого отравления.
Вскоре после того, как я съела на обед свежий салат из фруктов и орехов, мы с моим животиком вернулись к нашему лежаку. Я перевернулась на живот и перелистывала страницы в книге, когда надо мной возникла тень и опустилась справа – кто-то занял место на лежаке рядом, хотя весь ряд был пуст.
В аду есть особое место для людей, которые решают сесть рядом, когда все остальные места свободны. И я искренне, искренне надеялась, что в аду тьма народу и от всех попахивает, потому что именно этого заслуживают такие люди.
– Ну, здравствуйте, милые половинки.
Он определенно не говорил про мои щеки.
Я прищурилась, используя руку как козырек против солнца. Пацан передо мной выглядел как типичный парень из студенческого братства, не старше двадцати лет, в бейсболке, повернутой назад, гавайских плавках и с татуировкой «Братаны важнее шлюх» на груди, которую, готова поспорить, сделали и его друзья по братству.
– Меня зовут Дейл.
Конечно, так оно и было. Держу пари, когда его матери делали УЗИ, внутри ее матки врачи увидели картонную табличку с надписью «Придурок».
– Несси.
– Милое имя. Ты отсюда?
Откуда отсюда?
С середины Карибского моря?
– Слушай, я очень польщена, что ты увидел мою грудь и не подумал, что я двадцатидевятилетняя, перегруженная работой малообеспеченная мать-одиночка, но так оно и есть. Так что мы можем пропустить эту болтовню, может, сходишь в аквапарк на другой палубе? Там много девушек твоего возраста.
Я была слишком прямолинейна. Но матерям-одиночкам не пристало общаться с мальчиками-неудачниками.
– Мне все равно, что тебе двадцать девять, – он перекатил во рту соломинку.
– А мне нет.
Я опустила голову на лежак и повернула ее в другую сторону, обдумывая окончание разговора.
Не то чтобы я была против свиданий, но если мне и предстояло закончить тринадцатилетнюю забастовку против мужчин, то не с Дейлом, который счел уместным вытатуировать нечто настолько позорное, даже по моим стандартам.
– Возраст – это просто число.
– Очень романтичный взгляд на вещи.
Блин, этот парень когда-нибудь уйдет?
– О, я не романтик. Я всего лишь ищу случайный секс, пирожочек.
– Спасибо за разъяснение. Я как раз раздумывала, какой бриллиант хочу на обручальное кольцо.
Мне нужно было срочно свалить отсюда.
Я не могла устроить с кем-нибудь драку на этой лодке. Костелло уже следили за мной ястребиными глазами, ожидая, когда я нанесу последний удар по репутации и заставлю их умолять своего сына отменить помолвку с моей сестрой. И их информатор, Круз, был на этом лайнере.
Нет. Я и так ходила по тонкому льду.
Скорее, спотыкалась.
– Черт, Несси. Просто дай мне шанс. Тебе будет хорошо.
Придурок Дейл положил руку мне на локоть и сжал его. Я быстро отстранилась, как будто он обжег меня. Возможно, это было преувеличением, но я ненавидела, когда мужчины прикасались ко мне.
Возможно, потому что последний мужчина оставил меня в самом уязвимом положении, в котором я когда-либо была. А может, потому, что в Фэйрхоупе было заведено щипать меня за талию или поглаживать по спине – слишком близко к попе, – чтобы привлечь внимание и сделать заказ.
– Не трогай меня!
Слова не должны были быть похожи на хныканье, но все равно прозвучали именно так.