Я поднял кулак, чтобы постучать в дверь, как раз в тот момент, когда та распахнулась и из нее вышла мать Теннесси. Донна Тернер удивленно вскинула брови.
– Доктор Костелло! Это каюта Несси. Полагаю, вы ищете Тринити и Уайатта?
– Вы ошибаетесь. – Я оскалил зубы в том, что, как я надеялся, было улыбкой. – Я пришел повидаться с Теннесси.
– Но… зачем? – Она выглядела искренне удивленной.
– Она показалась мне несколько притихшей за ужином. Я хотел убедиться, что с ней все в порядке.
Я заметил объект моего желания за плечом матери, в каюте. Она обнимала себя руками и смотрела в окно. Комната была довольно паршивой. Не такая просторная и новая, как моя.
– О, хорошо. Просто будьте осторожны. Не могу представить, что Габриэлла будет в восторге, узнав, что в последнее время вы проводите так много времени наедине с другой женщиной.
Донна сверкнула ослепительной улыбкой и пошла по коридору в свою каюту. Я смотрел ей вслед, напоминая себе, что не собираюсь отказываться от репутации хорошего парня и всей власти, которая к этому прилагалась, из-за чьих-то проблем.
Я толкнул дверь, не дожидаясь, пока Теннесси пригласит меня войти, и уперся плечом в стену, засунув руки в передние карманы.
– Что, черт возьми, там произошло?
– Что ты имеешь в виду?
Теннесси по-прежнему стояла спиной ко мне, ее голос был слабым и бесцветным. Как будто она мысленно отключилась.
– Они обращались с тобой как с ребенком.
– Может быть, они так меня воспринимают.
– Ну, может быть, давно пора это прекратить. Уважения нужно требовать, никто не даст его тебе бесплатно.
– Ты это пришел сказать?
Она повернулась на пятках, все еще обнимая себя. Несмотря на то, что ее глаза были сухими, свет в них погас. Той девушки, которая еженедельно бросала мне дерзкие слова в закусочной, больше не было.
Я хотел, чтобы она вернулась.
Не ее призрак, который стоял сейчас передо мной, притворяясь, что все в порядке.
– Или ты пришел сюда рассказать мне, какой Мишка замечательный, как ты хотел бы дать ему несколько наставлений, позволить ему играть в твои видеоигры, или что за фигня там была? Потому что мне не нужна твоя помощь, Круз.
Забавно, она, казалось, терялась, когда ее семья поносила ее, но без проблем наказывала меня за то, что я дышал рядом с ней.
– Не-а, у ребенка есть отец, который хочет участвовать в его жизни. Я просто знаю, что видеоигры чертовски дорогие.
– Это все равно не объясняет, почему ты здесь.
– Чтобы пригласить тебя выпить. Прямо сейчас. Тебе это нужно. Мне это нужно. Твой ребенок с бабушкой и дедушкой. Давай снова станем взрослыми. Всего на час-другой.
Она поддалась искушению.
Я понял это по тому, как ее рука порхала по пластиковому ожерелью, крутя его на изящной шее.
– Ты имеешь в виду в баре? Наши семьи могут нас увидеть.
– Тогда я постараюсь не кончать на твою голую грудь, – невозмутимым тоном сказал я.
Она подавила улыбку.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Кончать тебе на грудь? Я тоже так думаю. Во всяком случае, публично. Но выпить – это не проблема. А потом мы можем пойти в мою каюту и заняться веселыми делами.
– Нет, я не думаю, что нас должны видеть вместе, и точка.
– То, что ты будешь моим другом, даст тебе форы в Фэйрхоупе. Первый шаг к завоеванию уважения.
– Господи, ты действительно хороший парень, да? – она фыркнула от досады.
– Если тебе от этого станет легче, ходят слухи, что такие, как я, приходят к финишу последними.
– Не вчера вечером уж точно.
Туше.
ПятнадцатьТеннесси
В одном из многочисленных баров «Экстаза» я отбросила все свои запреты и сказала Крузу правду.
Он был единственным человеком, кроме Мишки, который в данный момент был на моей стороне.
– Втайне я очень порядочна. Или, по крайней мере, пытаюсь такой быть. Я опоздала на круиз в тот день, когда ты меня подвозил, потому что помогала Трикси, новой официантке. Я просто не могла ее так оставить. И я думаю, твой большой секрет в том, что ты, наоборот, можешь быть придурком.
– Не все время. – Круз сделал глоток пива. Сегодня он выглядел особенно привлекательно. Может быть, потому что я знала, что таится под одеждой. Все эти мускулы. – Но я не могу сказать, что буду скучать по Уорренам или Далтону и его жене, которая, кстати, выглядела как расплавленная свечка в парике.
– Плохом парике, – я захихикала. – Я должна кое в чем признаться.
– Если ты собираешься сказать мне, что вчера со мной притворялась, не утруждайся. Я просто сброшусь с палубы прямо сейчас.
Я рассмеялась, ненавидя то, что он был так чертовски неотразим.
– Хорошая новость в том, что… я точно не сфальшивила.
– Плохая новость в том, что ты лжешь? – Он приподнял бровь.
– Нет. Но я была немного пьяна. Я все помню, но… немного в тумане.
Улыбка исчезла с его лица, и меня пронзила волна печали. В какой-то момент мне стало небезразлично, что думает Круз, чего он хочет от жизни.
Я не хотела разочаровывать его, даже если знала, что не в состоянии дать ему то, чего он, очевидно, заслуживает.
– Серьезно? – спросил он. – Я не видел, чтобы ты выпила больше пары коктейлей.
– За столом для блэкджека. Пока ты не видел. – Я бросила на него виноватый взгляд.
Он погладил челюсть, обдумывая это.
– Должен ли я чувствовать себя подонком за то, что воспользовался тобой? Потому что я вроде как чувствую.
– Ты что, шутишь? Я практически подрочила тебе на глазах у твоего старого приятеля. Я просто не хотела… ну, знаешь, врать тебе. Или недоговаривать. Что-то в этом роде.
– В следующий раз я должен буду убедиться, что ты не пьяна и твое сознание ничем не затуманено.
Следующего раза не будет.
– Будет.
Черт.
Я сказала это вслух?
– Сказала. И это ты тоже сказала вслух.
Взяв свой фруктовый коктейль с липкого бара, я поднесла его к губам и присосалась к соломинке.
– Мы обещали друг другу не заниматься сексом, когда покинем круиз.
– Именно. И технически, мы все еще в круизе.
– Круиз с нашими семьями.
– К счастью, у нас обоих свои каюты, и мы совершеннолетние. На случай, если твоя семья действительно убедила тебя, что ты ребенок.
– Здесь опасно.
– Скажи, что не хочешь меня, – бросил он мне вызов, его лицо вдруг стало серьезным и напряженным.
– Если наши родители узнают, мне конец. Я…
– Ты взрослый человек, способный принимать собственные решения. Скажи мне, что я тебе не нужен, Теннесси.
– И не думай, что я вдруг соглашусь с тем, что ты засунешь в меня свой предмет и я случайно забеременею…
– Ты не слушаешь. Я попросил тебя о чем-то очень простом: скажи мне, что ты меня не хочешь.
– Я не могу! – Я взмахнула руками в отчаянии. – Господи, я не могу этого сказать. Потому что это неправда.
– Тогда позволь мне сделать это для тебя. Позволь мне быть полезным, помочь преодолеть неловкость от того, что ты ложишься в постель с мужчиной. Мы идеально подходим друг другу. Это будет временно, мимолетно и здорово. Перестань позволять другим диктовать, как тебе жить. Возьми ответственность на себя. Ты это заслужила.
После этого Круз проводил меня обратно до моей каюты, но когда мы оказались у двери, то прошли мимо. Он направился в конец коридора, ведя меня за собой по бордово-золотому ковру.
Я не спрашивала, куда мы идем.
Я знала.
И была готова. Он был прав. Пришло время раскрыть свою сексуальность, а что может быть лучше, чем корабль под названием «Экстаз»?
На этот раз, когда он раздевал меня, не было ни шуток, ни запретов. Он делал это тщательно и медленно, не сводя с меня взгляда, его пальцы слегка дрожали.
Сначала он поцеловал мои обнаженные плечи, затем грудь. Затем мои открытые ладони – лизнул меня между пальцами, его горячий язык проникал внутрь и наружу, а когда он добрался до моих ног, то облизал каждый сантиметр, посасывая и покусывая.
Когда я раскинулась на его кровати, совершенно голая, чувствуя себя ценной и сильной, он кружил по матрасу, как тигр в клетке, наблюдая за мной со всех сторон. Он открыл бумажник, который лежал на тумбочке, и вытащил презерватив.
– Ты ведь все равно собирался с кем-то переспать, да? – пробормотала я, следя за ним из-под полуприкрытых век.
– Ни одна из них не была бы и вполовину такой запоминающейся, как ты.
– Я не могу поверить, что мы это делаем.
– Я не могу поверить, что мы так долго ждали, – ответил он.
Он показал, как раскатывает презерватив на своем члене, и у меня вырвался неровный, полный тревоги вздох, когда он вошел в меня.
Он поцеловал мои веки, потом лоб, потом щеку.
– Мне жаль, что тебе пришлось иметь дело с таким количеством дерьма, но я обещаю, что не позволю случиться между нами тому, чего ты не хочешь.
Но я уже знала, что это неправда, потому что мое сердце переворачивалось с ног на голову каждый раз, когда он смотрел на меня, и я знала, что никогда не позволю себе быть с ним.
Я была слишком напугана.
Слишком слаба.
Он поцеловал меня, когда входил. Сначала было чертовски больно, и я зажмурилась, прижалась к нему изо всех сил. Несмотря на то, что я должна была чувствовать себя жалкой – двадцатидевятилетняя мать-одиночка, девственница, – он заставил меня почувствовать себя красивой, ценной и редкой.
Когда он начал двигаться во мне, мое сердце принялось совершать опасные, радостные, тревожные перевороты в груди, и я была на восемьдесят три процента уверена, что у меня случится сердечный приступ.
Я уже редко думала об этом, но то, что произошло с Робом, действительно испортило мне жизнь. Каждый раз, когда я закрывала глаза, под веками мелькали воспоминания.
Роб засовывает руку в мои трусики и хрипло хихикает, когда Круз замечает нас.
Роб входит в меня, пока я закрываю глаза и пытаюсь думать о приятном, потому что я его девушка и хочу удержать его, а Молли Хаф сказала, что он бросит меня, если я не дам до того, как он уедет в колледж.