А почему бы и нет? Давайте признаем это. Я никогда не вспомню зарядить вибратор.
– Определи понятие временного.
Его губы были на моих, когда он говорил, и это было божественное ощущение.
– Несколько недель.
– Нет. Детали надо обсудить.
– Ты упускаешь суть временных развлечений.
Но на самом деле я просто не могла представить, что буду встречаться с кем-то, не говоря уже о мужчине, который может сломать меня сотней разных способов, даже не прикасаясь.
– Твое временное развлечение останется после ужина. И хочет видеть тебя в черном кружеве, как только Мишка уснет.
– У меня нет черного кружева.
– Голышом – еще лучше.
Он быстро поцеловал меня и отстранился как раз вовремя. Вошел Мишка, волоча ноги, а затем уселся на свой стул, не обращая на меня внимания.
– Паста и куриные наггетсы. Классно.
– Вы помыли руки, молодой человек? – строго спросила я.
– Да, мэм.
Ужин прошел на удивление спокойно. Круз и Мишка обменивались мыслями о видеоигре и придумывали новые стратегии, как убить монстра-босса.
После этого Мишка рассказал нам о своей предстоящей поездке в город с бабулей в эти выходные.
Круз украдкой взглянул на меня.
– Как долго тебя не будет?
– Не знаю. Думаю, часов шесть-семь, – Мишка пожал плечами.
– Интересно.
Я пнула Круза под столом. Сильно. Он хихикнул в ответ, очевидно, не обращая внимания на мою панику.
– Ты собираешься пригласить мою маму на свидание или что-то в этом роде? – Мишка посмотрел на нас, скорее, заинтригованный, чем разозленный, судя по выражению лица.
Я поперхнулась колой, выплюнув часть, и приличная порция вылетела из ноздрей.
Круз выглядел совершенно спокойным, непринужденно глядя на Мишку.
– Еще не определился. А ты как считаешь?
Мишка использовал вилку и ложку, чтобы накрутить столько пасты, сколько могло поместиться в рот, и откусил. Еда, я должна признать, была съедобной, что удивляло, учитывая, что Круз был одиноким мужчиной и в основном считался величайшим даром Божьим. Однако не было предела его талантам на кухне и в постели.
– Мне нужно подумать об этом. Если вы будете встречаться, а потом расстанетесь, мы больше не сможем играть в видеоигры.
– Но, если мы будем встречаться и в итоге поженимся, у тебя будет своя игровая комната.
Я чуть не выкашляла легкое, настолько разволновалась. Это было откровенно жестоко. Такой мужчина, как Круз, никогда бы не женился на такой женщине, как я. Мишке пришлось колотить меня по спине, потому что ему показалось, что в моих дыхательных путях что-то застряло.
– Никто не собирается жениться! – вскричала я.
– Тетя Тринити выходит замуж, – сказал Мишка, поворачиваясь обратно к Крузу. – В любом случае, да, ты можешь пригласить ее на свидание, если я могу занять твою игровую комнату.
– Так не пойдет. Во всяком случае, если мы когда-нибудь решим встречаться, твоя мама захочет, чтобы ты держал это в секрете. Она стыдится меня.
– Почему? – Мишка склонил голову набок, окидывая меня обвиняющим взглядом.
Я выиграла время, засунув в рот куриный наггетс и получив ожог третьей степени.
– Это не имеет ничего общего со стыдом. Мы просто несовместимы, вот почему. Люди будут сплетничать.
– Люди всегда сплетничают, по любому поводу, – выплюнул Мишка. – И что?
Круз ударился с ним кулаками, и теперь я официально стала оппозиционной партией на этом ужине. Я не могла поверить, что Крузу для создания коалиции с моим сыном достаточно было поиграть с ним в видеоигру и добавить несколько наггетсов, размороженных в микроволновке, и вот я уже продана замуж?
После того как Мишка лег спать, Круз налил нам обоим по бокалу дешевого вина. Мы остались в гостиной, чтобы дать Мишке возможность уснуть.
Мы смотрели новости, не особо следя за ними, сидя на краешке дивана и с тревогой ожидая, когда мой сын погрузится в сон.
В отличие от других тринадцатилетних мальчиков, которые были совершенно счастливы не спать всю ночь, а потом с трудом просыпались в школу на следующий день, Мишка спал как бревно.
Этот парень мог проспать третью мировую. Я предположила, что это было связано с его напряженным дневным графиком, который обычно включал в себя путь на скейте от дома до школы и обратно, занятия, домашние задания и помощь дедушке по работе каждый день после обеда.
– Думаешь, он уснул? – спросил Круз, когда часы пробили одиннадцать.
– Вероятность велика, но позволь мне перепроверить.
Я встала и направилась в комнату Мишки, чувствуя, как Круз движется за мной. Когда я добралась до узкого коридора, то толкнула дверь в уютную Мишкину комнату, полную постеров с играми Zelda и Halo, Tony Hawk и Rodney Mullen.
Мишка храпел, лежа на боку, верхняя часть туловища свисала с кровати. Я сопротивлялась желанию переложить его в нормальное положение.
– Как убитый, – прошептала я.
Мы на цыпочках пробрались в мою комнату и закрыли дверь. Как только мы остались одни, окруженные тишиной ночи, моей двуспальной кроватью и больше ничем, я снова почувствовала себя неловко.
Я подошла к своему старому шкафу без дверей, снимая дешевые серьги, и произнесла:
– Больше не говори таких вещей. О женитьбе на мне, я имею в виду. Это некрасиво по отношению к Мишке. Он начнет думать, что ты это серьезно. Он же ребенок. Он все воспринимает буквально.
– Ты взрослая и тоже все воспринимаешь буквально. – Круз начал расстегивать пуговицы на своей черной рубашке. – И, кроме того, я не шутил. Я отказываюсь позволять мнениям других людей трахать мне мозги, если они не доводят до оргазма. Я оставляю за собой право делать тебе и с тобой все, что захочу.
– Когда ты это решил? – спросила я возмущенно.
– Не знаю, – он пожал плечами. – На этой неделе, когда обнаружил, что мне дали телефонный номер женщины, которой я не хотел звонить, потом прошел слух, что ты продаешь траву в школе Фэйрхоупа, чтобы заплатить за ботокс. И при этом меня совершенно не волнует, что обо мне скажут, если я пойду с тобой на свидание.
Это был бред, и мы оба это знали.
Он слишком многое терял.
Даже если нет, отношения с ним не стоили гнева моей семьи и горожан. Я открыла рот, но он заткнул меня обжигающе горячим поцелуем, пропитанным сладкими воспоминаниями, голодом и чесноком из соуса для пасты, который он приготовил.
Прикусив нижнюю губу, я расстегнула его брюки, безуспешно возясь с пуговицами и молнией.
– Что это за штука, чертов пояс целомудрия?
Он хрипло рассмеялся в наш поцелуй, стаскивая с моих плеч форму.
– Одежда, которую я тебе купил, у меня дома.
Он расстегнул переднюю часть моего мини-платья. Его пальцы глубоко впились в мою кожу, оставляя вмятины.
– Сожги ее.
Я прикусила его заросшую щетиной шею, просунула руку в его брюки и нагло нащупала массивную эрекцию.
Он радостно затрепыхался в моей ладони в знак приветствия.
И тебе привет, красавчик.
– Только если ты придешь и поможешь мне, – возразил Круз.
– Хорошо, я запланирую визит.
Но, как ни странно, когда я думала об этой одежде, меня не переполнял упрямый страх. Мне очень нравились эти ужасно дорогие вещи и воспоминания, связанные с ними.
Особенно платья в богемном стиле, которые делали меня похожей на одну из близняшек Олсен, выносящих мусор. Я скучала по ним (по платьям, а не по Олсен. В смысле, они были великолепны в «Полном доме», но я никогда не увлекалась их новыми ролями).
Через минуту я лежала на спине на своей кровати и смотрела, как Круз надевает презерватив. Он крутил бедрами, проникая в меня одним, мучительно медленным движением, и ухмылялся, глядя на меня.
Он вращал бедрами, собирал мои волосы в кулак и дергал, чтобы вытянуть мою шею и заставить посмотреть на него. Черты его лица, его душераздирающе потрясающие скулы были невероятными.
Я громко застонала, не обращая внимания на то, что под этой крышей есть кто-то еще.
– Мне этого не хватало. – Мое дыхание было прерывистым, голос напряженным.
– Мне не хватало тебя.
В тот момент мне было неприятно это признавать, но Тринити не было в моей вселенной. Ни Уайатта, ни Габриэллы, ни Кэтрин Костелло, ни моих родителей, ни всего штата Северная Каролина.
Был только Круз и то, что он заставлял меня чувствовать.
– Я думаю, ты только что нашел мою точку G. – Я поймала его лицо в свои ладони.
– Ты имеешь в виду здесь? – Он приподнялся и снова глубоко вошел в меня, из его груди вырвался хрип.
– Да-да-да.
– Чтобы было понятно, вон то место? – Он отстранился и снова погрузился в меня.
– Ох-х-х.
– Вот это, да?
Я была так близка к разрядке, что не знала, что с собой поделать. К счастью, мне и не нужно было знать. Круз сделал всю работу за меня.
Он входил в меня быстро и сильно, его член скользил во мне снова и снова, создавая восхитительное трение. Моя кульминация закручивалась по спирали, как взбирающийся вверх плющ, охватывая и сковывая каждый орган в моем теле.
Это было так эмоционально. Так восхитительно, что я не могла остановиться, задыхаясь. Мое тело молило об освобождении.
– Круз. Круз.
Он грубо поцеловал меня, засунув язык мне в горло, чтобы я замолчала.
– Тс-с-с. Ты разбудишь ребенка, и тогда я больше никогда не приеду в Теннесси.
Смех расцвел в моей груди, странная смесь счастья и возбуждения овладела мной. Минуту спустя я прокатилась на самой сильной волне оргазма, который когда-либо испытывала за всю свою жизнь.
Конец. Точка. Восклицательный знак.
Как только Круз почувствовал разрядку, он перевернул меня на живот, словно я была легкой как перышко, и вошел в меня сзади.
Раздвинув для него бедра и поднявшись на колени, я почувствовала, как он входит в меня немного грубее, чем должен бы был доктор, которому можно довериться.
– Ноги сомкни и опусти попку, милая. Больше трения.
– У тебя есть грязная сторона. Мне нравится.