– Хорошо, потому что есть много грязных вещей, которые я хочу сделать с тобой.
Он был прав. Это было намного горячее, чем классический догги-стайл, который я видела в порно (ладно, давайте начистоту – я смотрела много порно до секса с Крузом).
Эта поза была изысканной, грубой и полной страсти. Мне казалось, что он сжигает меня. Еще один оргазм прошелся по моему телу в мгновение ока.
Круз тоже кончил.
На этот раз внутри.
Когда он скатился на бок, он поцеловал меня в висок и сказал:
– И нет, ты не беременна.
Я вздрогнула.
– Ты знаешь меня до тошноты хорошо.
Он провел губами по линии моих волос, размышляя над этим.
– Знаю, не так ли?
– С детского сада.
– С яслей, – поправил он меня.
– Фу, – простонала я. – Мы старые.
– Лучше, чем вечно оставаться молодым. Последствия не так уж хороши.
– Что на самом деле произошло сегодня? – спросила я у его твердой груди, мои пальцы снова запутались в волосках. – Неужели Мишка сломал скейтборд?
Потому что мне пришлось бы разбить несколько копилок, чтобы купить ему новый. Это был его любимый вид транспорта.
– Да.
Наступило короткое молчание.
– С моей помощью, я полагаю. – Он оперся на локоть, изучая меня своим уверенным, спокойным взглядом, который заставлял чувствовать себя семенем, распускающимся в цветок на солнце.
– Ты обманул меня.
В его груди родился смешок, а губы задрожали у моего уха.
– Нам нужен был хороший повод.
– Ты мог бы найти более дешевый повод, – запротестовала я.
– Всего лишь маленький скол. Он сказал, что его дедушка сможет приклеить все на место. Если нет, я отдам ему свой старый скейтборд, который валяется в подвале. Я не рискую пользоваться им. К тому же дети в наши дни увлекаются винтажными вещами.
– Оставь немного места для Роба, иначе он никогда не сможет завоевать расположение своего сына. – Я хихикнула, удивляясь тому, как хорошо ладят Мишка и Круз.
Это заставило Круза напрячься.
Мой нос дернулся, и я изо всех сил старалась не выглядеть смущенной. Что за странная вещь – сказать такое мужчине, с которым ты поклялась не быть (своей сестре) и который в данный момент находится в твоей постели.
Я и впрямь была ничтожеством.
– Я буду осторожен, – сказал Круз наконец.
Я знала, что он имел в виду Роба, но мне так хотелось, чтобы он пощадил и меня.
ДевятнадцатьКруз
– А вот и он, герой дня, любимец этого городка. – Миссис Андервуд, которой было примерно тысяча лет, проковыляла ко мне, пока я шел мимо клиники после того, как закрыл магазин.
Я замер, внутренне ударив себя по лицу за то, что забыл проверить окна перед уходом с работы. Всегда находился кто-то, кто проходил мимо, желая получить услугу. Подвезти, поставить быстрый медицинский диагноз, дать жизненный совет.
– Слышала, вы тайно лечите беременную жену Бо Даггара, потому что у нее нет страховки. Это очень мило с вашей стороны, – она махнула тростью в мою сторону, ослепительно сверкнув белыми вставными зубами.
– Спасибо, мэм. – А затем, потому что это было все еще глубоко во мне, потому что я был так остро привязан к роли, которую это место отводило мне, я заставил себя добавить: – Могу я отвезти вас куда-нибудь, миссис Андервуд? Может быть, домой?
– О! – Она прижала руку к груди. – Вы уверены?
Нет.
– Конечно.
– Как мило, что вы предложили. Я как раз собиралась к вашей маме, можете в это поверить? Мы работаем над следующим званым обедом.
– Я буду рад.
И возненавижу все это.
Мама жила на другом конце города, что означало долгую поездку в противоположном направлении от места назначения, в присутствии самой большой сплетницы города. Но я не мог отступить, да?
– Прекрасно. Она сказала, что вы собираетесь помочь ей с рассадкой гостей на репетиционном ужине на следующей неделе. Вы, должно быть, в восторге от того, что Уайатт снова женится.
– Лопаюсь по швам.
– Вы следующий?
– К сожалению для будущей миссис Костелло, – мягко пошутил я.
– Ах, да ладно. Любая была бы рада заполучить вас, Крузи.
Но только не самая известная и скандальная официантка города, так мне казалось.
После того как я высадил миссис Андервуд – и проводил ее до порога моей матери, рука об руку, – я вернулся в город, чтобы сделать несколько рекламных фотографий для программы оздоровления, в которой принимал участие.
Я собирался пробежать марафон вместе с несколькими людьми, чтобы собрать деньги для фонда, призванного помочь детям, страдающим от ожирения. Закончив с рекламными материалами, я посмотрел на часы, чтобы узнать, есть ли у меня минутка проведать Теннесси в закусочной.
У меня было в запасе около трех минут, прежде чем потребуется вернуться домой и подготовиться к мальчишнику Уайатта.
Мой душ, мои перекусы, мои перерывы на кофе – все было идеально рассчитано по секундомеру для максимально эффективного использования времени.
Я уже собирался открыть дверь в «Джерри и сыновья» – я почти видел Теннесси через окно, – когда маленькая фигурка, благоухающая цветами, преградила мне путь.
– Доктор Костелло! Как приятно вас видеть. Я надеялась встретить вас.
Миссис Холланд бросилась мне навстречу, одетая в пастельный кардиган и дизайнерские джинсы, с сумочкой Шанель на плече. Стрижка боб придавала ее лицу остроты, а глаза были проницательными и холодными. Без сомнения было ясно, что Габриэлла пошла в нее, потому что они обе выглядели вечно ухоженными и голодными.
– Мэм. – Я терпеливо улыбнулся, дополнив этот жест коротким поцелуем в щеку. – Как вы себя чувствуете?
Перевод: если только вы не собираетесь упасть замертво и не нуждаетесь в медицинской помощи, отойдите от двери и дайте мне поздороваться с моей девушкой.
Но была ли Теннесси действительно моей девушкой?
Скорее всего, нет.
На самом деле она, без сомнения, ударила бы меня острым предметом, если бы я назвал ее так на людях. Тем не менее мысленно я мог называть ее кем угодно.
– Я в порядке, спасибо. А вы?
Я посмотрел через ее плечо на Теннесси внутри закусочной, обслуживающую столик сопливых подростков, которые притворялись, что уронили посуду, чтобы заглянуть ей под юбку. Они смеялись, когда она наклонялась, и в этот раз я действительно обратил внимание на них, а не на нее.
У меня кровь стыла в жилах. Как они смели.
– Хорошо. Хорошо, – услышал я свои слова.
Миссис Холланд повернула голову, чтобы проследить, на кого я смотрю, и, когда поняла, пронзила меня взглядом.
– Габриэлла сказала, что у вас перерыв в отношениях.
– Мы решили прекратить встречаться, да.
– Что ж, какая жалость. Послушай, я знаю, каково это, понимаешь? Папа Габриэллы был точно таким же, как ты. Очень востребованным. Красивый, богатый, воспитанный. Ему было трудно остепениться, найти мир с одной женщиной. Я понимаю, каким очарованием и притягательностью обладают некоторые женщины. – Ее голос стал высоким, почти пронзительным. Мы оба точно знали, кого она имела в виду. – Но я здесь, чтобы сказать тебе, милый, Габриэлла все еще заинтересована в тебе. Вы повеселились в круизе, и теперь вы оба можете оставить все в прошлом. Иногда мужчине нужно выпустить пар. Выпустить пар, прежде чем двигаться дальше. Лучше сделать это сейчас, чем после свадьбы.
Я хотел сказать ей, что ее дочь не стоит даже пальчика на ноге Теннесси Тернер.
Габриэлла была красивым подарком, обвязанным ленточкой, а Теннесси – взрывоопасной бомбой замедленного действия, спрятанной в мышеловке… и все же она была той, кого я хотел.
Но поскольку я был собой, самым лучшим парнем на свете, я склонил голову с напускным смирением.
– Мне ужасно жаль, миссис Холланд, но я действительно должен бежать.
Она схватила меня за предплечье своими костлявыми пальцами, сильно надавив, чтобы остановить.
– Слышала, что ты получил какую-то медицинскую премию. Это правда?
– Да. AAFP. От американской академии семейных врачей.
Она вцепилась в мой воротник, ее улыбка превратилась в оскал.
– Послушайте, доктор Костелло. Моя дочь умна, красива и хорошо зарабатывает. Лучшая партия в этом богом забытом городе. Она готова пойти на многое, чтобы у вас все получилось. Мне бы не хотелось, чтобы вы расстались из-за какой-то интрижки на одну ночь, которая затянется на месяц-другой. Не говоря уже о том, что люди начнут судачить, а я бы не хотела, чтобы это случилось.
Я понятия не имел, как миссис Холланд пришла к выводу, что мы с Теннесси встречаемся, но спросить ее об этом означало бы подтвердить наши отношения, чего моя упрямая подружка не хотела и в чем я не нуждался.
Поэтому вместо того, чтобы подпитывать свое любопытство, я отступил.
– Мэм, я очень уважаю вашу дочь, но я нахожусь в таком положении, когда мне нужно долго и тщательно обдумать свой следующий шаг, и будет нечестно, если я буду дурить ей голову.
К тому времени, как я вырвался из умиротворенных (втянутых) когтей миссис Холланд, я уже минут на десять опоздал домой. Я бросил еще один раздраженный взгляд на закусочную. Теннесси теперь отбивалась от водителя грузовика, который заехал сюда по пути и, похоже, настойчиво заигрывал с ней.
По правде говоря, в тот момент я совсем не чувствовал себя сильным. Я чувствовал себя ведомым. Загнанным в угол, позволяющим горожанам обращаться с Теннесси, как им заблагорассудится. И ограниченным самой Теннесси в том, чтобы сделать ее своей и защищать так, как я всегда хотел.
Но, в конце концов, о том, чтобы ответить миссис Андервуд, или миссис Холланд, или просто взять от своей девушки все, что я хотел, не могло быть и речи.
Я был слишком хорошим.
Слишком порядочным.
Я покачал головой и пошел домой.
Час спустя я оказался в аду.
Точнее, в машине моего брата: мы ехали в Уинстон-Салем на его мальчишник. Я был назначенным водителем, потому что доктор Круз Костелло – вы угадали – всегда был трезвым водителем.