– Он обратил мое внимание на кое-что перед тем, как я вернулась домой. Я никогда не беру с собой эпинефрин, даже когда хожу в рестораны.
Я внимательно наблюдала за ней, не зная, к чему это приведет.
– Ладно…
Габриэлла вздохнула, приложив бутылку с прохладной водой ко лбу, очевидно, не находя слов.
– Я пытаюсь сказать, что кто-то должен был заранее знать, что мне понадобится эпинефрин, и позаботился об этом.
Я продолжала смотреть на нее, ожидая продолжения. Она резко подняла взгляд и встретилась с моим.
– Моя мать, Несси. Моя мать положила его туда. Я пошла от обратного. Коултер не мог этого сделать, потому что знает о моей аллергии и хороший малый, который никогда не причинит вреда ни одной душе, независимо от того, насколько непристойно бездарен на кухне, что само по себе является кулинарным преступлением.
Это было первый раз, когда я услышала шутку от Габриэллы, и должна была признать, что она не была ужасной.
– И ты бы тоже этого не сделала. Почему? Ты выиграла Круза. Он был твоим. И ты столько терпела наше… наше… поведение, – казалось, она подбирала слово, – за эти годы, что ты бы не выкинула что-то подобное. Не говоря уже о том, что я по меньшей мере трижды сказала тебе, что не хочу в мороженом арахиса, и ты знала, что все может закончиться плачевно. Ты бы никогда не поступила так со своим сыном.
Что-то надломилось во мне, когда она это сказала. Признание того, что я была достойной матерью, заставило мое сердце откликнуться. Я тяжело сглотнула. Габриэлла продолжила:
– Оставался только один подозреваемый. Моя мать. Я знала, что она была расстроена, ведь я потеряла Круза. Она была вне себя от ярости, когда я сказала ей, что мы расстались. А когда до нее дошли слухи о том, что вы с ним вместе, она совсем потеряла голову. У нее был мотив, страсть и возможность все провернуть. Поэтому вчера я пошла к ней поговорить.
Мой желудок внезапно скрутило. Миссис Холланд была сумасшедшей. Она, по сути, отравила свою дочь. Подвергла ее жизнь риску.
И ради чего?
Ради самого горячего холостяка в городе?
Как бы я ни оплакивала проблемные отношения с собственной матерью, я была уверена, что она бы не попыталась убить меня, чтобы доказать свою точку зрения.
На девяносто шесть процентов уверена, во всяком случае.
– Что она сказала? – очнулась я.
– Она сказала, и это цитата: «С тобой ведь ничего не случилось, правда? Теперь почему бы тебе не вернуться к доктору Костелло, не воспользоваться старым добрый способом и не соблазнить его?»
– Ого. – А я-то думала, что Тринити, ударив меня, поступила плохо… ну, нет, это было ужасно. Но не так, как… это.
– Да. – Габриэлла опустилась на стул у обеденного стола, отрывая этикетку от воды.
– Прости. Я понятия не имела, что твоя мать такая… – Безумная. Больная. Социопатка. Злодейка Марвел. – Амбициозная.
Она фыркнула.
– Она не амбициозная, она сука.
Я скорчила гримасу.
– Мы не ругаемся под этой крышей. У меня от этого крапивница. Может, просто назовем ее мерзавкой или еще как-нибудь?
– О, Несси, ты такая странная. Тебя очень трудно ненавидеть, ты это знаешь?
Ее глаза блестели от слез. Я не смела пошевелиться. Я даже не смела дышать. Все казалось ненастоящим.
Габриэлла Холланд.
В моем доме.
Говорит со мной о своей сумасшедшей матери и ее безумных планах украсть Круза.
– Хуже всего то, что мне даже не нравился Круз. – Габриэлла фыркнула.
– Теперь я не знаю, верю ли я…
– Это правда. Я увидела его на званом ужине несколько месяцев назад и поняла, кто он такой. Я знала, что моя мама будет в восторге, если мы начнем встречаться, поэтому я подсела к нему и как бы уломала пойти со мной на свидание. Я думаю, мы оба сделали это, потому что должны были. Я была той самой девушкой этого городка, а он – его лучшим мужчиной. Но нашим отношениям не суждено было продлиться долго. И когда он порвал со мной, я в основном хотела сохранить лицо. А когда вы вернулись и стало ясно, что он бегает по всему городу, пытаясь сделать тебя своей, вот тогда я действительно слетела с катушек. Думаю, моя мама не единственная мерзавка в нашей семье.
– Это не новость, Габриэлла. Ты ужасно ко мне относилась на протяжении многих лет. – я отошла от стойки и села рядом с ней. – Почему?
Габриэлла потерла переносицу, свежие слезы снова наполнили ее глаза. Она допила воду из бутылки, а затем скорчила гримасу.
– Ты правда спрашиваешь меня об этом?
– Да. – Я подтолкнула ей свою нетронутую бутылку воды. – Я никогда ничего тебе не делала. Вообще-то ребенком, ты постоянно приходила к нам домой, чтобы поиграть с Тринити, так что не понаслышке знала, что я не такой уж ужасный человек, каким меня все выставляют.
– Я никогда не собиралась идти против города ради тебя, – голос Габриэллы наполнила сталь. – Ты была Неряшкой Несси, а я была лучшей подругой твоей сестры. Я должна была вести себя так, чтобы люди меня с тобой не связывали. Я не могла допустить оказаться с тобой по одну сторону. Я не верила слухам о тебе, но ничего не делала, чтобы остановить их. Не помогало и твое напускное безразличие к городским пересудам о тебе…
– Мне не было все равно.
Мне не все равно.
– Сейчас я это понимаю. Но раньше – нет. Ты выглядишь довольно жесткой. Потребовалось что-то радикальное, вроде отравления меня моей же матерью, чтобы я вытащила голову из зад…
– Ведра.
– Ведра. – На ее губах заиграла спокойная улыбка. – Так между вами с Крузом действительно все кончено?
– Похоже на то, – печально отозвалась я.
– Мне жаль.
– Спасибо. Что ты собираешься делать со своей матерью?
– Перееду как можно скорее, возможно, сменю город, если смогу себе это позволить. – Она сделала глоток моей воды. – Я имею в виду, Фэйрхоуп хорош и все такое, но тут настоящее кладбище. Да и выбора мужчин не так много.
– Я думала, ты хорошо зарабатываешь.
Она всегда старалась напомнить всем о своих сочных контрактах. Габриэлла фыркнула.
– Мне платят образцами, а не реальными деньгами. Думаешь, мой следующий арендодатель будет заинтересован в получении крема для глаз вместо аренды?
– Сомневаюсь.
Она встала и оглядела мою кухню, как будто наконец поняла, где находится.
– В любом случае, я просто хотела извиниться и сообщить тебе, что я намерена прямо сейчас отправиться к шерифу и сказать ему, не вдаваясь в подробности, что я снимаю обвинения и что это сделала не ты. Я уже позвонила Тринити и твоей маме и рассказала им все, так что не волнуйся об этом.
Итак, мои родители и сестра знали правду и все еще не вышли на связь. Думаю, они собирались спустить это на тормозах, как и все остальное в наших отношениях.
Ни одно событие не требовало от них извинений.
– Я ценю это. – Я встала и подошла, чтобы открыть дверь.
Габриэлла остановилась на пороге.
– Несси?
– Хм?
– Ты и Круз… – замялась она. – У вас все по-другому. Я никогда не видела его таким. Он всегда был очень сдержанным и собранным. Ты заставляешь его выходить за рамки, и я не уверена, что это так уж плохо. – Она окинула меня быстрым взглядом. На мне было одно из моих платьев в стиле хиппи и цветные сандалии. – Не позволяй другим людям портить тебе жизнь. Это того не стоит.
Тридцать одинТеннесси
В день свадьбы Уайатта и Тринити я проснулась с ощущением, что все бойцы ММА в мире, включая любителей, избили меня предыдущей ночью.
Удивительно, что я могла дышать, – настолько сильно болела грудь.
Я практически соскребла себя с кровати и поползла на кухню, чтобы сделать чашку кофе.
В отличие от меня, Мишка выглядел радостным и счастливым, когда вошел на кухню с широкой улыбкой на лице. На нем уже был смокинг, который мне пришлось переделывать три раза за три месяца, так как у него, похоже, происходил сумасшедший скачок роста.
Мишка выглядел потрясающе с зачесанными назад волосами, а над его верхней губой отсутствовал пушок.
– Ты только что побрился? – Я поднесла кружку с кофе к губам и сделала жадный глоток.
Он налил себе апельсинового сока, одарив меня смущенной улыбкой.
– Тебе нравится?
– Нет, если ты пользовался моей бритвой!
Я подумала о том, какие места эта бритва повидала за последние несколько недель. Особенно в период секс-марафонов с Крузом, и мне захотелось упасть на колени и блевануть.
– Нет. Папа купил мне новую. Такую, как в рекламе, с центральным триммером и лезвием из нержавеющей стали.
– Папа, значит? – Я изогнула бровь, делая еще один глоток. Я старалась выглядеть гораздо менее взволнованной, чем была. Мне нравилось, что у Мишки теперь есть папа.
Если завтра я кану в небытие, то Мишка официально станет проблемой Роба, а это значит, что у моего сына будет человек, который о нем позаботится. А поскольку я не разговаривала ни с кем из своей семьи целую неделю, это была определенно хорошая новость.
– Да. И знаешь что? Они с Крузом сказали, что отвезут меня постричься в Роли. Там есть одно место, куда ходят все знаменитости. Они тоже там стригутся.
Значит, Круз, Роб и Мишка теперь были одним целым. Как мило. Действительно, очень мило.
Мое предательское сердце сделало несколько сальто, и я опустила кружку с кофе.
– Когда это случилось?
– Вчера, когда мы с папой пошли на рыбалку, а Круз пошел с нами.
Они ходили на рыбалку?
Это было тревожно прекрасно.
Я начала думать, что они планируют мальчишник Мишки в Вегасе без моего согласия.
– Тебе всего тринадцать, Мишка. Ты должен предупреждать меня, что видишься с кем-то, кто не твой отец. Я не давала на это разрешения.
– Мы рыбачили. – Мишка открыл шкаф над моей головой и достал коробку с хлопьями, высыпав половину ее содержимого в миску. – Кроме того, мы оба знаем, что дядя Круз оказывает на меня неплохое влияние. Я не виноват, что ты не захотела переехать к нему. Что, кстати, технически означает, что я должен злиться на тебя. У меня могла быть игровая комната, мам.