Дома стояли пустые. Ни малейшего следа людей, живших тут когда-то.
Удалось ли кому-то докопаться до правды, понять, что произошло в деревне, я не знаю. Уехал из тех краев, чтобы больше никогда не возвращаться.
Но мне всю жизнь не дает покоя вопрос: куда же они ушли? Может, и по сей день мама с папой и остальные люди, которых я знал и любил, все еще бродят где-то там, в таежных лесах?»
Существо
В командировку в деревню Зыково Валя не просился и ехать не хотел. Да и кому бы захотелось на целую неделю отправиться в такую глушь: автобусом от города часа четыре, а потом от райцентра на машине, которую за ним должны были прислать, еще минут сорок езды. Но молодой специалист на то и молодой, что отказаться – никак.
В той деревне была церковь – старинная, необычной архитектуры. Валина задача заключалась в том, чтобы сфотографировать там все со всех сторон, внутри и снаружи, собрать сведения, подготовить отчет для принятия решения о возможных реставрационных работах.
Он приехал в понедельник вечером, разместился, где велели, и со вторника приступил к работе. Завершить дела предполагалось к выходным.
Ехать-то не хотелось, но, очутившись в Зыково, Валя переменил мнение. Работа – одно удовольствие: начальства над душой нет, распорядок рабочий сам себе определяешь, кругом тихо и спокойно. Люди улыбчивые, приветливые, места красивые – лес, речка неподалеку. Не работа, а отпуск.
Единственное, что показалось Вале странным, так это предупреждение Галины Петровны, пожилой, доброжелательной женщины, у которой его поселили, о том, что поздним вечером из дому лучше не выходить. Она сказала ему об этом в первый же день, едва успев познакомиться с постояльцем. Валя, собственно, и не собирался болтаться по деревне на ночь глядя, но поинтересовался, почему.
– Не принято у нас, – уклончиво ответила хозяйка. – Мы привыкли по домам сидеть. А чего ходить? Солнце садится, темно…
– Так фонари же есть!
– Нету фонарей, – сказала хозяйка. – Не включают освещение. Экономия.
Валя поразился, конечно, но, с другой стороны, чего со своим уставом в чужой монастырь лезть? Может, в деревнях так принято; откуда Вале, который всю жизнь прожил в городе, знать о подобных вещах?
Вечером, когда стемнело, он отодвинул занавеску, выглянул в окно. Фонари и в самом деле не горели, лишь светились желтым светом окна домов. Валя прислушался. В открытую форточку с улицы не доносилось ни звука: видимо, народ действительно сидел по домам.
Валя пожал плечами и отошел от окна. Ладно, и он посидит, тем более и идти некуда, он тут еще почти никого не знает. Впрочем, когда обжился немного, приступил к работе и познакомился с людьми, понял, что все в Зыково поют в одну дуду: вечером ни шагу со двора.
– Как солнце садится, нечего шарахаться, – отрезал Максим Максимович, поселковый староста или как там его должность правильно называется. – Добрые дела делаются при свете дня.
Утверждение спорное, однако Валя спорить не стал. Хотите вечерами взаперти сидеть – ради бога.
Утром и ближе к вечеру он ходил купаться на речку; днем не спеша, в охотку работал. После праведных трудов возвращался домой, где хозяйка кормила его ужином, а после читал, лежа в гамаке в саду. Как вечерело, становилось прохладно, шел в дом и вскоре ложился спать. Такой вот распорядок, разнообразить который Валя решил перед самым отъездом.
Утром в субботу сказал Галине Петровне:
– Я последний день в Зыково, завтра уезжаю. Чем у вас молодежь в субботу вечером занимается?
На лице женщины отразилось замешательство, и Валя пояснил:
– Может, клуб есть в райцентре? Или еще что. Интересно же, новые впечатления, чего дома сидеть!
Не успел договорить, как хозяйка выпалила:
– Вот именно! Дома сидеть!
Валя оторопел, и она, увидев это, смутилась, прибавила уже спокойнее:
– Я имела в виду, ты лучше отдохни перед дорогой, телевизор посмотри, ляг пораньше, вставать-то в воскресенье в шесть. Нет у нас ничего интересного. Чего тут может быть? Что в субботу, что в другой день. Деревня она и есть деревня. Тихо живем, скучно, сам видишь.
Женщина говорила торопливо, щеки ее покраснели; любой бы понял, что она нервничает и, скорее всего, врет. Но зачем? Галина Петровна поспешно перевела разговор на какую-то ерунду, принялась потчевать постояльца блинами.
Он вышел из-за стола, направился к себе, размышляя о чудной реакции хозяйки. Пока думал, услышал стук в дверь. Это была Галина Петровна.
– Ты, Валя, не сердись. – Она поправила очки. – Знаю я вас, молодежь: что вам слова стариков! Возьмешь да вздумаешь поехать в райцентр. Не надо, не делай этого. Один вечер остался, одна ночь, так пускай спокойно пройдут. Утром уедешь и забудешь про нас. Обещаешь?
Валя, обескураженный этой тирадой, пообещал, хотя не мог сообразить, по какой причине Галина Петровна так отчаянно хочет удержать его в доме.
Но, пожалуй, ее старания были излишни: к вечеру пошел дождь, погода не располагала к прогулкам. Валя после ужина разложил диван и улегся с книжкой. Дождик шуршал за окном, навевая сон, и Валя сам не заметил, как задремал.
Проснулся внезапно, от глухого стука. Шороха дождя слышно не было, ночник горел. Галина Петровна не обрадовалась бы такому неэкономному расходу электроэнергии. Причину стука Валя понял сразу: он повернулся во сне, и книжка упала на пол.
Валя поднял ее, положил на тумбочку и собрался выключить свет, чтобы спать дальше, как услышал за окном чей-то голос. Показалось? Он привык, что после заката деревня замирала. Валя прислушался и понял: не почудилось.
Какие-то люди шли по улице и негромко переговаривались, в открытую форточку долетали тихие мужские и женские голоса. Любопытство подтолкнуло Валю встать и подойти к окошку. Он отодвинул занавеску и выглянул наружу.
По улице двигалась процессия: человек восемь шли куда-то быстрым шагом. Кто – не понять, на всех были длинные плащи с капюшонами. Двое катили перед собой тележки, наполненные непонятно чем, третий вел на веревке козу, у остальных в руках были сумки и фонари.
Странная группа прошла мимо дома Вали в сторону центра деревни. Он вернул занавеску на место и задумался. Что за ерунда? Говорили, никто из дому не выходит, а эта компания тогда куда намылилась? Праздник местный? Чужаков не пускают, а сами празднуют?
Будь Валя не таким любопытным, лег бы и спал себе дальше. Но он был крайне заинтригован и забыть об увиденном не мог. А потому сделал то единственное, что казалось ему правильным: поспешно оделся и выскользнул из комнаты, решив проследить за ночными путешественниками.
Чтобы выйти из дома, нужно было пробраться мимо комнаты хозяйки, и Валя старался двигаться как можно тише, чтобы не разбудить ее. Каково же было его удивление, когда он, невольно заглянув в приоткрытую дверь, увидел, что кровать пуста! В комнате горела настольная лампа, а Галины Петровны не было – ни здесь, ни на кухне, ни в сенях. Она ушла, и этот факт поразил Валю. Женщина, видимо, была в числе людей, что отправились куда-то ночью!
На улице было сыро и довольно холодно. Дождь кончился, но под ногами хлюпала жидкая грязь. Валя хотел включить фонарик, однако побоялся, что его заметят, и пошлепал кое-как дальше, моментально промочив ноги.
Процессию парень догнал, когда она выходила за пределы деревни. Люди шли быстрее, чем он думал. «Куда они идут?» – терялся в догадках Валя, стараясь держаться на расстоянии.
Вот и деревня осталась позади, и небольшой луг, что был за ее окраиной. Ходоки углубились в лесок, Валя – следом. Он никогда не был в этой стороне: к реке нужно было идти в другом направлении, а сюда Валя прежде не ходил.
Идти было тяжело: и грязь под ногами, и темень. Он постоянно боялся оступиться, упасть. «Развернуться, что ли?» – думал Валя, уже жалея, что ввязался в это. Но теперь придется дойти до конца.
Люди стали спускаться под горку, и Валя, подойдя, увидел довольно глубокий овраг. Внизу шумела вода. Изо всех сил стараясь не свалиться – хорош он будет, если кубарем покатится под ноги путникам! – Валя спешил вниз. Тропинка оказалась утоптанная, это была даже не тропинка, а лесенка, вырубленная в холме и выложенная камешками. По всей вероятности, ходили сюда нередко, вот для удобства и сделали ступеньки.
Валя позабыл про усталость, любопытство вспыхнуло с новой силой. Что им там нужно? Люди шли вдоль ручья, и Валя, сообразив, что шум воды заглушает его шаги, рискнул приблизиться к ним.
Они свернули влево, и Валя увидел конечную цель пути: высокий холм, заросший травой и кустами, и что-то вроде пещеры, черной дыры.
Люди в плащах приблизились к лазу и стали проворно выгружать содержимое тележек и сумок на землю. Двое привязывали козу к толстому дереву, растущему возле входа. В свете лучей фонарей Валя видел, что двигаются они быстро, сноровисто, проделывая все явно не впервые.
– Пора! – громко проговорил кто-то, и это прозвучало как команда.
Люди развернулись и торопливо зашагали обратно. Тут Валя сообразил, что стоит на узкой тропке у них на пути, и сельчане вот-вот столкнутся с ним нос к носу. Ему не оставалось ничего другого, как нырнуть в кусты и притаиться там. Хорошо еще, что пляшущие лучи не осветили Валю, не выдали его присутствия.
Деревенские жители протопали мимо, не заметив парня. Правильнее всего, конечно, было бы уйти следом за ними, но ведь тогда он так и не узнает, зачем они сюда приходили. Напрасно крался по кустам, ноги промочил, устал.
Поэтому, убедившись, что процессия скрылась за поворотом, Валя направился к пещере. Теперь можно зажечь фонарик, не боясь выдать себя, и рассмотреть все как следует.
Приблизившись к лазу, Валя увидел широкую площадку. Прямо на ней были разложены продукты: караваи хлеба, горы вареной картошки и моркови, капустные кочаны, куски сыра, круги домашней колбасы. Коза, привязанная к дереву, даже не поглядела на Валю, не шелохнулась. Животное было чересчур апатичным: возможно, козе вкололи какое-то лекарство.