Я и не думал. До того дня, когда Митяй об этом речь завел. Мы с Саней пытались его отговорить, но куда там. Митяй, он такой: прицепится, как репей, не отлепишь.
Не с первого раза, конечно, но все же смог нас уломать. И вот (в конце июля дело было) решили мы отправиться на озеро Дальнее. Дорогу Митяй знал: один раз ездил с кем-то из взрослых на машине то ли на озеро, то ли в какую-то из деревень в той стороне.
Никому из родных, понятное дело, не сказали. Санины дед с бабкой, моя бабушка и тетка Митяя такой крик подняли бы, если бы узнали о наших планах! Но они не узнали, и мы встали поутру, оседлали велосипеды и покатили на озеро.
Перед выездом мы заставили Митяя поклясться, что в сторону проклятой деревни он даже не взглянет, и тот пообещал. Погода была отменная, до сих пор помню, как солнечный свет лился сквозь ветви деревьев, точно жидкий мед, какой малахитово-зеленой была трава, и как смеялись мои друзья, когда мы крутили педали, а ветер трепал наши волосы и гладил нас по щекам.
Дорога вела через лес, и была она довольно широкой.
– Вот видите, кто-то ездит к озеру, нам только вкручивают, что нельзя! – сказал Митяй. – Иначе тропа бы заросла. Рыбачат, а нам запрещают!
Я успокоился: чего бояться? Прекрасный день, солнце светит, что с нами может случиться? Примерно минут через сорок дорога вывела нас на открытую местность: перед нами простирался луг, а на дальнем конце его мы увидели почерневшие от времени дома. Это и была безымянная мертвая деревня. Мне туда и смотреть не хотелось.
Наш путь к озеру Дальнему лежал прямо, к нему вела хорошая дорога, а в сторону деревни – еле заметная, заросшая травой тропа. Мы с Саней отъехали уже на несколько метров, когда услыхали голос Митяя:
– Эй! Погодите!
Мы остановились, и я обернулся, уже зная, что увижу. Митяй стоял на тропе, ведущей к деревне, и махал нам рукой.
– Заедем на минутку! Неужели не хотите посмотреть, что там?
– Нет! – решительно проговорил я. Саня тоже отрицательно замотал головой. – Мы на озеро едем!
Но Митяй не был бы Митяем, если бы просто взял и отстал. Он уговаривал, просил, смеялся над нашей суеверностью. Саня не поддался, у него характер был покрепче моего, он на насмешки не реагировал. А я…
Саня поехал к озеру, сказал, будет ждать нас там.
Мы с Митяем двинули к деревне.
Наверное, это было самовнушение, но чем ближе подъезжали, тем темнее становилось вокруг. Сложно объяснить: день солнечный, туч на небе нет, но вокруг словно бы сгущалась мгла, висела в воздухе, как дым от пожара. Тени ползли из-под земли, наплывали из-за деревьев, окружавших луг, щупальцами тянулись со стороны деревни.
Хотя, возможно, я это выдумал. Митяй-то крутил педали и в ус не дул.
Вот и первые дома на окраине деревни. Видно было, что давно уже тут людей нет: все кругом бурьяном заросло, крыши домов и сараев провалились, валяющиеся на земле доски от заборов догнивали среди густой травы. Но по улице можно было проехать, и Митяй, даже не притормозив, покатил вперед.
А я остановился, не мог пересечь невидимую границу поселения. Бабушкины слова вспоминались, что-то будто не пускало меня, страх железной лапой держал за сердце.
Мертвая тишина, черные провалы окон… Места, оставленные людьми, всегда выглядят печально и жутковато, но это было нечто совсем иное. Очевидно, что тут никого нет, но вместе с тем я кожей, нутром чувствовал: кто-то все-таки есть! Тот, кто хочет забрать нас, сожрать, не выпустить из проклятой деревни. У меня было явственное ощущение: за мной следят.
Следят и… запоминают!
– Митяй! – окликнул я друга, который уехал довольно далеко.
Он остановился, весело посмотрел на меня.
– Давай-ка назад!
– Струсил, да? Нету же никого и ничего! Обычные развалины!
– Как хочешь, я уезжаю.
Мне теперь и правда было плевать, что он обо мне подумает. Вообще не стоило сюда соваться. Саня правильно поступил, отказавшись.
Видимо, решительность моего тона возымела действие. Митяй поколебался немного и развернул велосипед в обратную сторону. Нахохлившиеся дома глядели ему вслед пустыми глазницами окон.
Митяю оставалось проехать всего три дома, когда он повернул голову и посмотрел направо, а потом резко притормозил.
– Да что еще? – нервно крикнул я. – Чего ты встал?
– Хочу сувенир на память взять! – отозвался Митяй. – В проклятой деревне побывал, а уйду с пустыми руками?
Он спрыгнул с велосипеда и направился в сторону ближайшего дома.
– Ты совсем спятил? – возмутился я.
– Не кипятись. – Митяй ухмыльнулся и скрылся из виду.
Судя по звукам, он пытался открыть дверь, и вскоре ему удалось. Стало тихо. Я не знал, что делать: оставаться ждать? Уехать, пускай сам разбирается? Или за ним сходить?
Пока думал-гадал, опять раздался скрип двери, а через мгновение Митяй вышел из дому. Живой и здоровый, улыбающийся. У меня от сердца отлегло, даже подумалось: может, напрасно про эту деревню болтают, а я поверил, еще и напридумывал себе страшилок? Обычное заброшенное поселение, только и всего.
Митяй подъехал ко мне.
– Смотри, зайчишка-трусишка! – Он вскинул руку, и у него на запястье блеснули часы. – Циферблат треснул, они не ходят, но сам факт!
– Не надо было там ничего брать, – вырвалось у меня.
– Это с кладбища ничего нельзя приносить. А тут просто дома и все.
– Ты где их нашел?
– На столе лежали. Как будто меня ждали!
Последние его слова мне не понравились, как и то, что он взял вещь из того дома, но я не стал на этом зацикливаться. Мы поехали к озеру, оставив деревню позади. Удаляясь от нее все дальше, я ощущал, что мне становится легче. Солнце сразу засияло ярче, все вокруг ожило. Я вновь осознал, насколько гнетущей была атмосфера возле деревни, и, по-прежнему не понимая природы этого явления, решил не задумываться на эту тему.
Мы провели отличный день у озера. Накупались, рыбы наловили. Когда расходились по домам, пообещали друг другу, что завтра увидимся; еще раз уговорились никому не рассказывать про поход к озеру.
Однако встретиться не получилось: бабушка велела заняться прополкой огорода: день выдался пасмурный, похолодало. Купаться не пойдешь, а вот в огороде поработать – самое то.
Ближе к вечеру пришел Саня. Сказал, что заходил к Митяю (они в соседних домах жили, я-то подальше), но его тетка заявила, дескать, приболел Митяй. Что ж, бывает. Мы и значения не придали.
Потом были суббота и воскресенье, приехали мои родители, так что своих друзей я не видел еще пару дней. В следующий раз мы встретились только в понедельник.
Утром за мной зашел хмурый Саня, позвал к Митяю.
– Куда он пропал, не пойму. Вообще, по-моему, на улицу не выходит, – сказал Саня.
Открыв калитку, мы вошли во двор, приблизились к дому, постучали. Стали ждать, когда Митяй откроет.
Спустя некоторое время послышались шаги, дрожащий голос спросил:
– Кто?
Я сразу и не понял, что это голос моего друга.
– Мы, открывай, – сказал Саня.
Ключ загремел в замке, скрипнула задвижка. Я припомнить не мог, чтобы кто-то в деревне закрывался на все замки, чаще люди забывали запереть двери.
Наконец наш друг показался в дверном проеме, и мы оба ахнули, не сдержавшись. Митяй, балагур и заводила, с губ которого всегда готова была сорваться шутка, выглядел ужасно: лицо осунулось и похудело, веснушки выцвели, а нос заострился.
– Ты еще болеешь? – хором спросили мы.
Митяй посторонился, пуская нас в дом, и ничего не ответил.
– Что случилось? – спросил я, проходя в комнату Митяя вслед за ним и Саней.
Он сел на софу и поглядел на нас, не решаясь ответить. Мы смотрели выжидательно, и Митяй тихо сказал:
– Вы скажете, я совсем чокнулся, но… Что-то происходит. Тетка ничего не замечает, а я… – Он диковато огляделся и вдруг посмотрел на меня. – Ты тоже там был. В той деревне. Тоже их видишь?
Его голос упал до шепота, и в нем был такой ужас, что я сам испугался.
– Что я должен видеть? – так же тихо спросил я.
– Тени! Они ползут по стенам. Длинные, тощие силуэты.
Мы с Саней посмотрели по сторонам, но ничего не увидели.
– Они тянутся ко мне, схватить хотят. Я слышу шепот, но не могу разобрать слов. А по ночам… – Митяй шмыгнул носом. – По ночам я чувствую, что кто-то стоит возле кровати и смотрит на меня. Я думаю, ночью они выходят из стен и подбираются ближе, а как подберутся… Заберут меня!
Саня, верно, решил разрядить обстановку и хмыкнул:
– Тебе чудится. Наслушался историй про старую деревню.
– Не чудится! – воскликнул Митяй. – Что-то там есть! Оно увязалось за мной и пришло сюда!
– Часы! – осенило меня. – Ты часы взял! Говорил же, не надо было!
– Может, вернуть? – поддержал меня Саня, а Митяй засмеялся. Смех был похож на хриплое покашливание.
– Я бы рад. Только нету часов. Весь дом обыскал. – Митяй посмотрел на меня. – Это приманка была, я теперь так думаю. Берешь ее в руки – и все, с той поры нет тебя. Заманили.
Мы просидели в доме Митяя до обеда, пока не возвратилась с работы его тетка. Она была строгая, не слишком жаловала гостей, и нам пришлось уйти. А на следующий день, когда явились проведать друга, тетка нас огорошила:
– Уехал Митька.
– Как уехал? Куда?
– В город, куда еще. Есть перестал, спать. Серьезное что-то, видать. Матери его позвонила, она сказала, сажай срочно в автобус, пусть домой едет. Я и посадила.
Тетка скрылась в доме, а мы побрели к речке.
– С головой у него неладно, – сказал Саня. – Я читал, бывает воспаление мозга. Ты же слышал, что он нес! Здоровый такого не скажет.
Я не стал спорить, но был уверен: никакая это не болезнь. Что-то вправду прицепилось к Митяю, когда он был в той деревне. Взял часы, а вместе с ними прихватил еще нечто страшное, и оно его не отпустило. Я вспоминал, как темно и сумрачно было возле безымянной деревни, как остро я чувствовал, что там есть некая злая сущность.