Такой реакции Марина не ожидала. К слову, сама Кристина Павловна дымила, как паровоз.
– Я никогда не курила! – сквозь слезы выкрикнула она в трубку.
– Не ври мне. Все вы там в своем Питере пачку за пачкой гоните. И не смей орать! Каким тоном ты разговариваешь?
– Мама, я умираю! – горячая обида затопила всё существо, прорываясь криком. Слезы уже текли непрерывным потоком.
– Не драматизируй.
– Я не… Мне сказали, что нет никаких шансов. Понимаешь? Совсем! Всё! Это всё! Конец… Мама…
В трубке послышался очередной продолжительный вздох. Шелест. Щелчок. Кажется, мать прикуривала очередную сигарету.
– Ну что ж… жаль, – наконец сказала она.
– Что? И это всё, что ты хочешь сказать?
– А что мне тут, в лепешку разбиться? Ты всегда была нежеланным ребенком. Но мне правда жаль. Постарайся провести свои последние дни не так бессмысленно, как всю предыдущую жизнь.
В трубке раздались короткие гудки.
Марина сползла по стене, заливаясь слезами. Мечтая умереть прямо здесь и сейчас: не чувствуя вони лекарств, не вымаливая у медсестер обезболивающее. Телефон выпал из рук на бетонный пол и разлетелся на тысячу осколков, как зеркало.
***
Все так же размазывая по щекам слёзы, Марина открыла глаза. Знакомая комната, потолок, демон-менеджер.
Это был сон! Слава Богу! Только сон! Просто кошмар. Болезненная плата за будущее благополучие. Нет никакой ужасной болезни! И Кристина Павловна по-прежнему ее любит. Ну, по-своему, как умеет!
Выиграв колоссальный джек-пот в лотерею, она купит матери дом с садом. И чтобы плетистые алые розы вдоль окон, как в сказке! И всё будет хорошо!!!
– Ну как вы? – спросил демон.
– Тяжко, но ничего. Нормально, – девушка шмыгнула носом.
– Чаю? – сочувственно предложил он.
– Нет, спасибо. Давайте дальше. Хочу побыстрее с этим всем закончить.
Молодой человек задумчиво кивнул, и реальность снова уплыла в сторону.
***
Теплое летнее солнце грело сегодня по-настоящему. На небе не было ни облачка. Для северной столицы – настоящая редкость. То, что прекрасная погода выпала на выходные, и вовсе воспринималось как волшебный подарок судьбы.
Где-то в глубине парка мелодично посвистывал соловей. На улицах было полно людей. Все улыбались: дети с воздушными шариками и мороженым, их матери, в кои-то веки переодевшиеся в нарядные яркие платья и отвлекшиеся от стирки с готовкой. Степенные отцы семейств. Опрятные старички.
Не общество, а утопия.
Марина улыбалась солнцу и лету. Сегодня она тоже нарядилась в легкое платье, направляясь в гости к подруге. Настроение поднимало еще и то, что из командировки должен был вернуться Андрей. К его приходу она настрогала огромную кастрюлю салата оливье. Так что после отличного дня предстоял уютный вечер в обнимку с любимым мужчиной и мурчащим котом.
Станция метро встретила девушку приятной прохладой. Поезд подошел сразу же, и в нем даже нашлись свободные места. Не день, а сплошная удача!
Где-то в перегоне между Удельный и Пионерский вагон замедлился. Свет моргнул, затем снова зажегся, но как-то тускло.
Такое случалось нередко, так что пассажиры спокойно продолжали играть в смартфоны или читать с планшетов. Благо внешнее освещение для этого не требовалось.
В этот раз состав стоял как-то очень уж долго. Марина подняла голову от экрана как раз в тот момент, когда ожила радиосвязь.
– Граждане пассажиры, сохраняйте спокойствие, – машинист сделал паузу, видимо, не зная, как продолжить.
Спокойствию его просьба, само собой, не способствовала. Люди зашевелились, начали нервно переглядываться. В дальнем конце вагона захныкал ребенок.
– Город подвергся ядерной атаке, – прошелестел громкоговоритель. Потом человек у передатчика все же собрался с силами и постарался придать голосу твердости: – Мы все находимся на защищенном объекте. Наши жизни в безопасности. Ожидайте дальнейших инструкций и сохраняйте спокойствие.
На несколько секунд повисла тишина. Только ребенок продолжал заливаться, да звучала на грани слышимости музыка из выпавшего у кого-то наушника. Потом люди зашумели. Кто-то вскочил, кто-то заплакал. Многие начали трясущимися руками набирать номера друзей и родных.
«Нет сети» – неумолимо высвечивал смартфон.
«Андрей еще не должен быть в городе. Он обязательно спасется. Всё будет хорошо. Мы скоро встретимся. Никто не станет в двадцать первом веке воевать всерьез. Наверняка это не удар, а какая-то авария, и все скоро разъяснится».
Но попытки успокоиться получились жалкими и беспомощными. Никто не закрывает метро просто так. Никто не шутит с ополоумевшей от страха толпой, запертой в подземке.
Потом Марина вспомнила про своего рыжего котика и слезы закапали на цветастый шифон платья. Он так любил греться на подоконнике в лучах солнца! Наверно так и лежал там меховым пузом вверх, когда все случилось. Интересно, успел ли он испугаться? Или, может быть, дом уцелел, и Рыжик будет медленно умирать в квартире от голода и излучения…
«Мама!» – девушка попыталась переключиться. – «Атакованы ли только большие города? Все ли нормально с мамой? Какая я эгоистка! Ненормальная эгоистка. О чем я вспоминаю в первую очередь?»
Но слезы падали и падали на тонкий подол. И плакала она почему-то всё равно о коте. То ли оттого, что он был абсолютно беззащитен перед обстоятельствами, то ли оттого, что думать о случившемся с людьми оказалось куда страшнее.
Прошел час или два. Хаос первой реакции улегся. Люди впали в странный безучастный ступор. Дозвониться «наружу» не смог никто. Но на этом участке всегда плохо ловила сеть.
Может быть, наверху всё не так плохо? Может быть, пострадал, например, только центр? А вдруг это вообще учебная тревога? Особо жестокая…
В наступившей снова тишине выделялся странный монотонный звук. Марина завертела головой в поисках его источника. По стеклу снаружи бежала вода. Ручеек медленно, но вполне заметно для взгляда расширялся.
С минуту девушка тупо таращилась на него. Она примерно представляла, что будет, если начнется паника. Но знает ли машинист о протечке? А ведь вокруг электричество!
Как деревянная, с трудом переставляя ноги, она подошла к переговорному устройству. Нажала кнопку. Дождалась, согласно инструкции, разрешающего сигнала.
– По стеклу вагона номер сто семь-тридцать четыре течет вода, – четко сказала она, стараясь не обращать внимания на три десятка устремленных в ее сторону глаз.
В вагоне снова зашумели. Несколько человек ринулись к ее окну.
– Сохраняйте спокойствие, ожидайте инструкций, – ответил машинист. Хорошо, что он хотя бы еще не сбежал.
Водный поток заметно раздался, перекрывая уже половину стекла. К счастью, пока ничего нигде не искрило.
– Внимание! На данном участке тоннеля сейчас будет отключено электричество. Останется минимальное аварийное освещение. Сохраняйте спокойствие. Покидайте вагоны с правой стороны по ходу движения поезда. Перемещайтесь организованной колонной к началу состава. Не создавайте давку. Мы будем продвигаться в сторону ближайшей станции.
Двери по правой стороне открылись. Почти сразу погасли лампы. Только у самого потолка тоннеля горели редкие тусклые фонари, почти не дававшие света.
Зажглись огоньки мобильных. Люди подались к дверям, но никто не решался выбраться первым.
– Там вода, – с сомнением пробормотал здоровенный рябой мужик, вглядывавшийся в туннель. Огляделся. На него смотрели с надеждой.
– Подержите! – он сунул мобильник какому-то молодому человеку и начал осторожно спускаться. Дно туннеля оказалось гораздо ниже, чем привычный перрон.
– С-с-обака, холодная! – раздалось снаружи. – Давайте аккуратно, по одному. Здесь пока примерно по щиколотку. Но пол вроде ровный.
Пассажиры начали неохотно вылезать, ругаясь в меру воспитания и крепости нервов. Копошение и проблески фонариков в темноте слева и справа обозначили, что нечто похожее происходит и в остальных вагонах.
С большим трудом совместными усилиями спустили старушку с клюкой. Она плакала и причитала, но от предложения понести ее наотрез отказалась.
Колонна продвигалась медленно. Уровень воды неуклонно поднимался. Когда ледяная, до судорог, жидкость стала касаться коленей, Марина окончательно уверилась, что это по-настоящему. За такую «учебную тревогу» ее устроителей пересажали бы!
Станции все не было. Казалось, мир сузился до темного беспросветного туннеля, а время замкнулось здесь в кольцо. Они будут брести так вечно, пока не упадут от усталости или не захлебнутся.
Что-то упало с потолка на голову девушки. Зашевелилось. Она вскрикнула, дернулась, сорвала с волос мохнатое тело и швырнула в воду. Непроизвольно повела лучом фонарика вслед. На поверхности вяло шевелил лапами огромный волосатый паук. Красноватое раздутое тельце казалось наполненным кровью.
Шарахнувшись в сторону, Марина споткнулась и чуть не выронила смартфон. Налетела на впереди идущего мужчину. Тот ругнулся, но помог ей устоять на ногах.
Когда колонна внезапно остановилась, вода стояла уже чуть выше пояса. Через несколько минут спереди, по цепочке, пришло ужасное и безжалостное сообщение: «тоннель перекрыт герметичными воротами, связи со станцией нет».
Некоторые начали в ужасе бесцельно метаться. Многие бросились в обратную сторону. Другие, напротив, начали продираться вперед.
Марина прижалась к стене, трясясь от холода и ужаса. Если даже ее не раздавят и не утопят, скоро все заполнится водой. Почему же она никуда не утекает? Ведь в метро столько развилок и боковых туннелей!
«Спасите нас», – исступленно думала она. – «Ну спасите же нас, кто-нибудь! Господи, пожалуйста!»
Когда воды стало по грудь, озверевшие от ужаса пауки посыпались с потолка сплошным ковром. Они лезли на людей, как на живые островки. Вцеплялись жвалами, норовили заползти под одежду и в уши.
Отбиваясь от мерзких тварей, люди роняли смартфоны, и фонари исчезали под водой один за другим. Заморгали и погасли аварийные светильники метрополитена. Осталась только темнота, ледяная вода, снующие по телу колючие лапки и отчаянные крики людей, застывших на пороге неминуемой гибели.