– Ленни, – хриплый шёпот складывался в аккуратные слова. – Ленни, они увидят.
Тот не реагировал. Голос обрёл уверенность.
– Ленни?
– Прости.
Сердце Доры упало.
– Чего?!
– Он показал на меня, – Ленни посмотрел на решётку. Девчонка осознала, что перепутала блеск разума в его глазах с безумием. – Он показал на меня.
– Нет! Выпусти меня! – пленница колотилась в дверь.
– Я им докажу. Я докажу, – бредил Ленни. – Я выберусь отсюда.
– Им не нужна такая мразь, как ты!
Он такой же, как те, у стены. Уверовал, что это сработает. Доказательство его верности не оставляло попытки выбраться из кладовки. Стоная от злости и усталости, она навалилась всем телом, но всё равно не могла сдвинуть дверь ни на сантиметр, пока, после раздавшегося в коридоре крика, та, наконец, не поддалась. От неожиданности девушка повалилась на пол вместе с мётлами. Здесь же был и Ленни. В его шею впился охранник, прячущий лицо от камер под капюшоном. Жертва вскидывала руки то ли в мольбе о помощи, то ли от боли. Внезапная угроза жизни придала сил. Не думая ни секунды, Дора убежала.
– Он заслужил неудачу, – уверяли её голоса.
Она могла бы оправдать своё предательство местью, но не стала. Животные не думают. Животные спасают свою шкуру.
Пожарная лестница привела Дору туда, куда никогда не ступала нога человека – на крышу производственного корпуса. Первое, что она увидела, открыв люк, – солнце. Небо расплескалось оранжевым маревом заката, а от красоты зелёных просторов за стенами фабрики, не нарисованных на страницах энциклопедии, а настоящих, необъятных, захватывало дух. Какой контраст с «Элитой», усеянной трупами. Гора из тех, кто пытался сбежать, разумеется, не выросла до нужного уровня. Охранники хорошо выполняли свою работу, растаскивая бунтовщиков. Конечно, если не считать воров, что в это время пировали в здании. Случайные дуновения ветра доносили крики. Дора была выше всех.
– С ума сойти! – восхищался внутренний голос. – Так вот оно как.
В книжках героическая смерть происходит на фоне красивого пейзажа. Девушка посмотрела вниз. Все вложенные в неё деньги компании «Элита» размажутся по асфальту, и это лучшее, что предлагает судьба. Самоубийство – знамя свободы. Как тот мальчишка выпустил их из склада, подорвавшись. Как та девчонка вынудила впоследствии разбирать мясорубку и очищать детали от осколков её костей. Как последняя сволочь Ленни, сам того не желая, спас чью-то жизнь. Повзрослеть за один день, чтобы умереть.
Неожиданно для себя Дора подумала о маме, которую никогда не знала. Слышит ли та крики в своей комнатёнке без окон? Смотрит ли с небес? Гордилась бы она своим очередным нежеланным ребёнком? Но Дора будет лучшей матерью, потому что её дети никогда не появятся на свет.
Знать бы хоть одну молитву. Ведь так священники отправляют каннибалов в ад? Вот только за почти четыре десятилетия правильные слова исказились, стёрлись в умах поколений фабрики. Но зачем вообще существует этот блок, эта формальность? Человек по образу и подобию Его обречён умирать жертвой. Неужели Он не видит? Почему отвернулся от них?
Сердце бухало, ноги дрожали. Дора нагнулась над пропастью и в последний момент сделала шаг назад. Клятва не обесценилась, нет. Она с самого начала ничего не стоила. Себе-то врать не надо. Ей выпала лучшая жизнь, ведь она на «Элите». Особенная. Дорогая. Бесценная жизнь.
– Я не могу. Я не могу. Я…
– Овца! – хором заключили голоса. – Гореть тебе в аду до скончания дней.
По щекам, запачканным чужой кровью, текли немые слёзы предателя. Звякнула крышка люка, девчонка обернулась. Каннибал медленно приближался к ней. День догорал за её спиной. Дора молча плакала.
– Здравствуйте, дорогие слушатели. В эфире воскресное шоу «Глас истины». Сегодня мы хотим поговорить о насущной проблеме – человеческой агрессии. Все мы знаем, чем значима эта дата. Пятнадцать лет назад двадцатого августа произошло ЧП на ФМ «Элита». Из трёхсот семидесяти трёх инициаторов потасовки ранено – девятнадцать, шестеро – пропало без вести, девяносто восемь – погибло, в большинстве своём, в давке. Все – дети в возрасте пятнадцати лет, – речь ведущей Эммы Духард прервала короткая пауза, символизирующая скорбь. – Мы пригласили в нашу студию участницу тех событий – Дороти Долли.
– Здравствуйте, – поприветствовал слушателей юный женский голос, дрожащий от волнения.
– Прежде позвольте поинтересоваться. Почему выбрали именно такую фамилию?
Дороти смутилась, но ведущая помогла ей выпутаться, предположив:
– Как овечку?
Обе кротко посмеялись. Это помогло гостье немного расслабиться.
– Пожалуйста, расскажите о себе. Чем занимаетесь?
– Ну, недавно получила свою первую профессию. Сейчас работаю в бухгалтерии, – Дороти запнулась, не зная, что сказать. – Пока снимаю квартиру в пригороде. Обычная жизнь. Всё как у всех. Так что, если честно, выбор для меня до сих пор не очевиден. Ну, вы понимаете.
– Не доверяете нам? – с улыбкой в голосе спросила мисс Духард. – Это вопрос времени. Кстати, о нём. События на «Элите» сильно на вас повлияли?
– А как иначе? Давняя история, но и мне было столько, насколько я сейчас выгляжу.
– Поделитесь с нами. Как так получилось? Вы же «Элита»! – накидывала ведущая. – Как спасались? Кого потеряли? Вы в студии зрячих. Рассказывайте всё, не бойтесь.
На слушателей обрушилась тишина. Хоть это не по уставу, мисс Духард понимающе молчала. Дороти ушла в свои мысли, возвращаясь в тот день. Внутренним голосом в голову девчонки.
Людоеду не составило бы труда оттащить ребёнка от края, но он только подал руку. Смирившись с судьбой, Дора приняла и её, и этот жест. Зрячий сжал девчонку в объятиях, прокусил своё запястье, прислонил к её губам. По первости вырывалась, царапалась, захлёбывалась чужой кровью, и даже в такой момент не могла перестать думать. Дора испугалась своей мысли, озвученной в голове голосом Вилли Бра, шеф-повара «Первого элитного»: «Не хватает соли».
Это болезнь, и причина её – яд. Он течёт по венам, разъедает душу. Скорее даже берёт в ней своё начало, и духовно слабые люди не могут себя защитить. Чтобы стать тем, кто ради вечной жизни и возможности обладать сверхъестественными способностями согласен на бесконечные убийства, нужно сделать первый шаг навстречу и попробовать кровь бывшего человека, уже переступившего черту. Шоколадную медаль писателю-фантасту, избравшему для своих выдуманных вампиров именно на этот способ обращения!
Каннибал нёс на руках умирающего ребёнка, объясняясь:
– Я сразу заметил тебя, коллега, но не успел показать из-за видения о ваших планах. Грэг тоже имеет природные зачатки дара зрячего. Голоса в голове. Только он не наш. Предатель.
Дороти Долли не запомнила этих слов, ведь Доре было тогда не до того. Желудок сводило, зубы ломило, сбивчивый пульс больно колол виски. Впереди ждали долгие часы лихорадки и муки агонии. Видимо, чтобы хоть как-то отвлечь девочку от страданий, каннибал успокаивал чем-то вроде:
– Характерная черта скота – глупость. Не плачь. Ты выбрала сторону победителей.
Дороти горько усмехнулась:
– Думаете, я – предатель?
Ведущая не посмела встревать, предвкушая откровенную тираду, и получила её.
– Большинство пришло со времён войны, недавние – из фабрик, и я даже не знаю, кому было хуже. Постепенно память стирает плохие воспоминания, после смерти чувства притупляются, это понятно. Но я виновата, и лишь потому, что, в отличие от всех остальных, имела возможность выбрать? У нас было преимущество – неприкосновенность. Воспользовались, никто не упрекнёт. Я слышала, там теперь всех не собирают. Зрячие заходят в жилые корпуса. Простите, «Элита»! Простите за издержки!.. Да, я предатель. Все там такие. На моём месте эти люди поступили бы точно также. Они ничем от меня не отличаются, только их кости сейчас гниют на свалке, а я сижу здесь. Ленни, этот… Кому, как ни вам, знать, что со стороны виднее? Каждый должен испытать на своей шкуре, чтобы понять, но важно не забывать одного. Это животные. Злые эгоистичные животные, и мне не стыдно за свои слова, потому что и я была такой. Мы поступили с ними так, как они поступали с другими, вот и бесятся теперь. Можно сказать, сущность лезет наружу. Однако даже не это причина их положения. Характерная черта скота – глупость. Я участвовала в этом, но в итоге самую главную не совершила, вот и всё, – Дороти невесело хохотнула. – Элита, как есть, элита.
Ведущая не решилась возвращаться к вопросам, на которые не получила ответы, лишь сказала:
– В самом начале прозвучала мысль о неочевидности выбора. Дороти, мы не просто так пригласили вас. Простите, но я должна ввести слушателей в курс дела. Наша гостья мисс Долли по сегодняшний день по-прежнему проходит реабилитацию на базе Берлинского союза зрячих.
– Ах, ну зачем? – застыдилась та, пряча лицо руками, хотя её видела только ведущая.
– Дороти, пожалуйста, послушайте меня. Ваша борьба станет примером для других, обращённых в подростковом возрасте. Поможет в их становлении. Неужели вы стыдитесь того, что, открывшись, помогли им, как мы помогаем вам?
Пауза. Внутренний голос, не умерший вместе с Дорой пятнадцать лет назад, взял на себя управление, и с её губ сорвалось:
– Вы не понимаете. Я в аду. Я горю!
– Мы понимаем, как вам тяжело справляться с эмоциями, хотя вряд ли кто-то на этом свете по-настоящему поймёт вас. Особенно с учётом того, что вы пережили, и то, как оно влияет на ваше настоящее. Но теперь мы видим главное. Вы думаете не как человек. Насколько можете, заглушаете животное голосом разума. Это и есть путь истинный.
– Простите, – тихо сказала гостья. – Простите, что-то я…
– Да за что всё время извиняетесь? – мягко настаивала на своём мисс Духард. – Мы выбрали вас, и вы не имеете права опускать руки. Докажите нам, что…
– Да, – прервала её Дороти. – Да, я давно хотела кое-что сделать. Можно?
– Конечно.
Она придвинула микрофон поближе и, собравшись с духом, прошептала: