– Ничего-ничего, я буду... Я подожду...
Он захлопнул телефон и с тоской вспомнил о главном – об Ариелле. Все складывалось хорошо. Кроме главного...
Как он, однако, верно предсказал: Софья Пал-лнна его отметит. И тут же он принялся развивать свою мысль... «Это означает, что чутье у него есть. И не плохое... Но ведь то же самое чутье подсказывает ему, что с Ариеллой у него все будет хорошо!.. Ведь что, в конце-концов, случилось? Да ничего! Она просто ненадолго уехала в Лондон!.. Может же она, в конце-концов, туда ненадолго уехать?!.. Почему бы и нет?! Главное, чтобы завтра все прошло гладко!»
...На следующий день все прошло ровно так же, как и в предыдущий раз. Утром, перед выходом, он выпил из приготовленной бутылки, выпил раза в полтора больше, чем в предыдущий раз. Вино – не пиво, подействовало сильнее. Да и он был спокойнее...
Если директор и вправду в кадровых вопросах ценил мнение Софьи Пал-лнны, то встреча с ним – не более, чем формальность. Оставался, правда, еще Дима... Что это за Дима? До сих пор он ни разу не упоминался. Замелькацкий почему-то был уверен, что Дима на этом собеседовании не будет играть большой роли. Возможно потом из фигуры второстепенной он превратится для Замелькацкого в самую главную, но коль скоро Софья Пал-лнна упомянула не его, а директора...
Так и оказалось в действительности. Дима был шустрым малым, ненамного старше Замелькацкого, явно стремившимся не брать на себя лишней ответственности. Если будущий начальник Замелькацкого – он, то подчиненных ему явно выбирали Софья Пал-лнна и директор.
Вопреки предупреждению секретаря, Замелькацкому не пришлось ждать ни минуты: совещание как раз закончилось и она провела его в большую комнату с обширным столом посредине. Директор сел напротив Замелькацкого и находился от него на достаточно большом расстоянии. Кроме того, директор оказался человеком крайне немногословным, на Замелькацкого посмотрел один или два раза и то мельком, как будто стесняясь.
В самом начале, директор, глядя в лежавший перед ним толстый раскрытый блокнот, буркнул «Расскажите о себе!» и больше почти ничего не произнес. Дима же, напротив, комментировал каждую фразу Замелькацкого, но не критически, а так... Точно стараясь убедить директора, что все, что говорит Замелькацкий ему, Диме, тоже прекрасно знакомо, опыт, подобный тому, который есть у Замелькацкого, у него тоже есть, со всеми упоминаемыми фирмами он так или иначе пересекался. Комментировал он чрезвычайно многословно, то и дело вздымал глаза к потолку, дергался, елозил на кресле, менял каждую минуту позу, крутил в руках свой мобильный телефон и, к счастью для Замелькацкого, смотрел больше не на него, а на директора.
Поэтому, хоть Дима и сидел с торца стола, от Замелькацкого достаточно близко, он, похоже, так и не учуял, что сидевший рядом с ним человек не совсем трезв.
Впрочем, и пьян Замелькацкий-то тоже не был... В самом конце собеседования он был уже совершенно трезв, тут-то и начались до этого совершенно не дававшие о себе знать атаки. Но это был уже самый конец собеседования и ясно было, что еще минута – другая и они встанут и разойдутся. При любой силе атак Замелькацкий бы протерпел такой короткий срок. Он уже настолько свыкся со своей бедой, что уже чувствуя невыносимое напряжение умудрился расспросить о зарплате – она была чуть выше той, что он получал на прежней работе.
Когда собеседование благополучно закончилось, Замелькацкий спешно прошел в заведение. Дима явно еще хотел о чем-то поболтать с ним, но с одной стороны Замелькацкий не проявил должного терпения, с другой – директор пошел к себе в кабинет, а Дима хотел сказать что-то и ему. Поэтому Дима, махнув Замелькацкому на прощание рукой, поторопился за директором.
По пути домой атаки повторились и добрался Замелькацкий еле-еле...
В тот же день, ближе к шести, ему позвонила секретарь Софьи Пал-лнны и велела являться завтра с утра со всеми документами к ним в отдел кадров. Он был принят. Особо она почему-то отметила, что он «прошел тесты».
– Вы прошли тесты и можете завтра выходить на работу! – сказала она.
Как будто в тестах-то все дело и было.
«Все это замечательно, но как я буду работать с такой бедой?!» – думал Замелькацкий.
Собеседование и все эти переживания немного отвлекли его от мыслей об Ариелле.
30
Замелькацкий проснулся, умылся, позавтракал, – ел без всякого аппетита, – подошел к своему шкафчику, в котором стояла бутылка с вином... Нет, это, безусловно, не решение проблемы. Посмотрел на часы: вино было ненужно. Было шесть часов утра. Он заторопился.
План, который накануне пришел ему в голову, был гениально прост. Рабочий день на его новой фирме начинался в девять. Он выходит из дома значительно ранее – за два с половиной, три часа. Таким образом, его путешествие на работу превращается из напряженного движения в расслабленную прогулку. Если ему придется с дороги вернуться – пожалуйста, он возвращается.
Если же все будет слишком напряженно и очень плохо – к примеру, ему придется вернуться раз, другой, третий, – в запасе подготовленная бутылка вина, да и он всегда сможет приобрести практически в любом месте в городе алкогольную банку.
Продумал он и то, как появится на новом месте. Конечно, охрана весьма удивится, увидев, что он прибыл за несколько часов и, скорее всего, по первому разу его вообще не впустят в офис. Он объяснит так – живет сейчас, временно, у родственника в загородном коттедже. Поскольку на въезде в город да и вообще кругом огромные пробки, родственник (дядя) выезжает на машине заранее. Замелькацкий едет с ним вместе. Такое объяснение должно показаться всем совершенно правдоподобным.
Он вдруг почувствовал, что невероятно хочет спать.
До этого момента некое возбуждение, приподнятое взволнованное настроение разгоняли сон, а тут он немного расслабился и навалилась слабость.
Тут, разумеется была еще одна сложность – что делать, если так рано его не пустят в офис, – никого, кто бы мог подтвердить, что он принят на работу, в тот момент, конечно же, на месте еще не будет. Все бы ничего: он может погулять. Но вдруг начнутся атаки?.. Тогда так: во-первых, неподалеку есть ресторан быстрого обслуживания, который в это время уже должен работать. Во-вторых, алкогольная банка. В третьих, почему-то ему казалось (вернее, он был совершенно уверен в этом): доберись он до офиса, не пусти его охрана внутрь – он с огромным наслаждением погуляет какое-то время по округе. Да что это за срок: всего-то полчаса!
Замелькацкий зевнул, – в голове чувствовалась тяжесть. Рановато, что ни говори, сегодня поднялся! Первый рабочий день после вынужденных каникул – он еще легко справляется с недосыпанием! В последнее время была возможность спать вволю – отоспался! Дальше, если каждый день придется вставать в такую рань, ему будет трудновато.
Впрочем, еще труднее сидеть без работы.
Замелькацкий глянул в окно: было ясное, солнечное утро и словно бы какая-то золотистая дымка окутывала дальние дома... Он заторопился, – квинтэссенция его плана была в том, чтобы выйти очень заранее, а сейчас он может расслабиться, разлениться и решающие полчаса пролетят незаметно.
Он оделся – все было вычищено и наглажено, тщательно повязал перед зеркалом свой коронный галстук. Особенно приятно Замелькацкому было то, что он трезв. Осточертело ходить под мухой!..
Вскоре он уже торопливо шел по улице, успокаивая себя мыслями: что бы не произошло – это не застанет его врасплох! Ничего не происходило...
В вагоне метро было достаточно пусто и это окончательно успокоило Замелькацкого. Сомнений в том, что никаких атак не случится, не возникало. Благополучно добравшись до нужной станции, поднялся в город, но в офис сразу не пошел, – зачем тратить силы на объяснения с охраной, – отправился побродить по улицам. Было дивное солнечное утро. В раннем городском утре есть какая-то особая прелесть, знакомая каждому горожанину. Замелькацкий наслаждался ей...
...Самой большой проблемой для него оказался Дима. И не то, чтобы он был каким-то злым или слишком строгим. Просто он ни на минуту не оставлял Замелькацкого одного.
Спасало то, что во-первых Диме попеременно надо было куда-нибудь отлучаться: то ему кто-нибудь звонил, то подходили с разговором другие продавцы, то просил подойти «шеф», да и Замелькацкому приходилось ходить по своей новой фирме – то в отдел кадров, то в бухгалтерию...
– Слушай, у тебя права есть? Машину водишь?.. – спросил Дима, с задумчивым видом вернувшись после какого-то очередного совещания.
– Да, – опрометчиво сказал Замелькацкий, который хоть и не первый день находился в скверном положении, а так и не понял, что теперь надо быть особенно осторожным.
Он действительно неплохо водил старенькую отцовскую «Волгу», – с осени до весны она стояла в гараже.
– Отлично!.. Завтра с тобой и поедем...
– Куда?! – встрепенулся Замелькацкий, чувствуя, как волоски на запястье встают дыбом.
– Да ты не волнуйся. Машина отличная, коробка передач – автомат, полностью застрахована. Я бы сел за руль, но ты видишь... Пока не в форме...
Дима, действительно, прихрамывал на правую ногу.
– Ты не волнуйся, шеф быстрой езды не любит. Так что если ты поедешь очень тихо и очень аккуратно, это пойдет тебе только в плюс...
– Он что, тоже поедет с нами? – еще сильнее занервничал Замелькацкий.
Перед глазами встал немногословный, словно бы стесняющийся смотреть на собеседника «шеф», которого он с момента собеседования так больше и не видел.
– Да.
– А что, у вас водителя нет?..
– Да ты не волнуйся!.. Конечно, тебе не придется работать водителем у шефа. У него есть водитель. Просто именно завтра он утром привезет шефа на работу, и до вечера ставит машину на ремонт. Ну а сам будет вроде как при машине... Ты ж понимаешь!.. Вроде как обязательно надо ему все контролировать!.. Обычная водительская песня! А нам как раз бы завтра надо всем вместе съездить. Это по твоему клиенту... У нас есть отличная разъездная машина, мы ее все по очереди берем... Ну я сейчас, ты сам видишь... Люда сейчас делает новую доверенность, так что и ты сможешь пользоватьс