Вот на фоне побелевшей от снега земли сверкнула пара глаз. Кошка. Разумеется, чёрная, и, конечно, побежала наперерез. Нет, я не суеверный, просто атмосфера такая… Мрачноватая что ли. А тут ещё она… Кошка пронеслась почти под самыми ногами, а спустя секунду из-за спины донеслось сочувственное «мяу».
Да, знаю, сам не в восторге. Давно здесь не ходил. Из-за свежего снега казалось, что здесь вообще никто не бывает, но нет, в уцелевших окнах виднелись крохотные огоньки. Местные жгут свечи. Что им ещё остаётся?
— Далеко ещё, не? — спросил я, затянув шарф поплотнее. Не хватало ещё под новый год простудиться.
— Не, — коротко отозвался мальчишка. — Вот тот дом.
Грязный палец указал на самую крайнюю в ряду заброшек. Целых окон там почти не осталось, как и дверей на входе в подъезд. Там, где когда-то росли цветы, теперь остались только рваные куски резины и обрезанные пластиковые бутылки. Даже лебеди из покрышек тут отжили своё.
Подъезд выглядел зияющей пастью, но мальчишка отправился туда, не дрогнув. Я уже собрался было выходить, как меня окликнул жалобный голос:
— Дядь! Проводи до квартиры!
— Чего? Зачем?
— Ну, пожалуйста! У тебя фонарик есть! Нам на второй, я там свет включу.
Ох… Ладно, хрен с тобой. Второй этаж — недалеко. Фонарик с телефона светил исправно. Четыре процента осталось. Ничего, батарея новая, выдержит. Твою ж мать… Что за вонища?
С каждым шагом под ногами что-то еле слышно хрустело. Поднявшись на первую лестничную площадку следом за пацаном, я решил направить луч света вниз и содрогнулся от отвращения: тараканы. Всех размеров, от едва заметных до здоровенных и жирных, едва не заползавших на туфли.
Фу, блядь… Откуда им тут взяться? Неужто тут ещё осталось, что жрать? Или может животина какая-нибудь сдохла? Это бы объяснило запах…
Пока шёл по лестнице, пустое подъездное окно словно за мной следило. Вдруг захотелось бросить всё к чёртовой матери и уйти подальше. И туфли выкинуть. А ещё лучше сжечь.
Но вот Артёмка ушёл вперёд, щёлкнул выключателем и второй этаж действительно озарил тусклый свет. В небе проревел самолёт, этот звук будто вернул меня в реальность. Видать, не все коммуникации здесь ещё отрубили. А может сами как-нибудь подключились. Ну, это не моя забота…
— Идём, дядь! С бабушкой познакомлю!
И нахрена ввязался? У меня и своя бабушка есть… Ну да хрен с ним. Решил в деда мороза играть — иди до конца. Поздороваюсь, пацана передам, и домой.
Дверь оказалась не заперта, и как только мальчишка открыл её, в нос вновь ударил крепкий смрад. Кисло-острый, будто в размороженном холодильнике что-то забыли. Я осветил коридор, и тут же раздалось оглушительное жужжание сотен потревоженных мух. Они садились на лицо, лезли в рот, нос и глаза.
«Ну нахер!» — пронеслось в голове, и в этот самый момент из комнаты выглянула обрюзгшая фигура. Отвратительное обрюзгшее тело и бесформенное лицо, затянутые бельмами крохотные глаза и неестественно широкий рот.
— Ну здравствуй, — проговорило нечто. Оно улыбнулось безгубым ртом и что-то бросило мне под ноги. — Внучка привёл. На, угощайся.
Дрожащий свет фонарика опустился вниз и осветил не до конца обглоданную кость с остатками сырого мяса. Небольшая, будто лапа собаки, но… С пальцами. Маленькими, но человеческими.
Раздался скрипучий смех «бабушки», а мир словно перестал существовать. Кровь вскипела в жилах, в висках зашумело. Я рванул, что было сил, перепрыгивая через две ступеньки, преодолел один пролёт, потом второй, третий… Четвертый… Пятый… Паникующий разум отказывался думать, но… Нет, этажей точно было два!..
Стоило об этом вспомнить, как телефон испустил последний дух и погас. Густая непроглядная темнота поглотила всё вокруг, а я замер, больше всего на свете боясь выдать себя малейшим движением или звуком.
Только сердце бешено колотилось: Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Тук…
— Ставь чайник, Артёмка, — донеслось у самого уха, а на плечо легло что-то холодное и скользкое. — Всё-таки у нас гость…
***
Нам всегда хочется верить в чудеса. Но порой случаются «чудеса», в которые верить не хочется…
Никита Лосевской — Вьюга была разъярённая
Вьюга была разъярённая, хоть обычно в новогоднюю ночь слышны лишь крики пьяных прохожих и фейерверки. С другой стороны, эта непогодица создавала уют. Обычно вот как бывает, детишки почти весь день на улице лепили снеговика, а потом забрасывали его снежками, но сегодня они все были дома и готовились к новогоднему ужину всей семьёй, и, кажется, все были безумно счастливы.
Дети собирали ёлку и думали, как же лучше закрутить мишуру вокруг ёлки и какие шарики вешать вниз, а какие на верх.
В квартире стоял аромат запечённой картошечки, на которой шипело сливочное масло, что делало картошку более нежной и вкусной. Курочка в духовке приняла карамельный цвет, и теплота из электрической печи проникала во все комнаты вместе с ароматом новогоднего настроения. Кто-то из детей по-тихому брал колбасу, сыр или ещё чего вкусного.
Далее всё было совершенно обычно, голубой огонёк, а затем речь президента… и… долгожданная детская радость — новый год. Конечно, ёлка. Ребятишки в предвкушении того самого желанного подарка, который они заказали у «Деда Мороза».
Эля, самая младшенькая в семье ринулась за своим подарком и тут же начала его немедленно раскрывать, но вдруг она почувствовала резкий и крайне неприятный запах. Когда подарок был открыт, то оказалось, что в коробке находился мусор: протухшие яйцо, кости от рыбы, сгнившие овощи. Всё это омерзительно воняло. Девочка будто проснулась.
— Это что? Дед мороз мне подарил мусор?!
Всё семейство было в полном ужасе. Родители сами ходили и выбирали новогодние подарки, но как мусор там мог оказаться?
Робко за своим подарком полез Костя. Коробка была большая, примерно метр на полтора. Блестящая голубая упаковка и золотистый бант. Горящими глазами и с невероятной силой мальчик начал срывать упаковку со своего подарка. Он надеялся, что там будет тот самый ноутбук, который он так долго хотел. Коробка была весьма тяжёлая, поэтому у ребёнка не было причин сомневаться в своём подарке, но как только содержимое подарка стало виднеться, то обомлели все. В подарке было около шести килограммов протухшей говядины.
О том, что уже наступил новый год всё семейство забыло. Эти ужасающие подарки привели не только родителей в шок, но и детей в ступор, неконтролируемую тревогу и страх…
Дети ревели у себя в комнате. Родители безмолвно убирали зловещие «подарки» и думали над тем, как как всё это попало в коробки.
— Мам, а что это было? Неужели дедушка мороз рассердился на нас? — Эля, шмыгнула покрасневшим носиком
— Нет, доченька. Это огромное недоразумение. Какой-то дурачок решил таким ужасным способом разыграть нас. Слушай — продолжила мама. — Давай мы сейчас все вместе сядем в круг и попросим у Деда Мороза подарки ещё лучше, чем мы хотели изначально?
— Да! Да!
— Все за стол!
Никого не отпускала мысль об этих жутких подарках, но никто не подавал виду.
— И так, сейчас сядем вокруг ёлки и попросим у Дедушки Мороза подарки на много-много лучше, чем хотели изначально, хорошо?
Все мирно кивнули.
Пока каждый говорил свои сокровенные желания про себя и изредка, по совершенной случайности переходил на шёпот, внезапно нарастал какой-то шум. Поначалу его было не слышно, но шум усиливался и наконец все открыли глаза и из-за ёлки, будто из-за угла вышел Дед Мороз.
Его вид был удручающий. Стариком его уже было трудно назвать, он был похож на зомби, или правильней сказать мученика, который доставлял счастье, но никогда его сам не получал.
Все замерли… Никто не смог издать ни единого звука.
Голос у старика был низкий и хриплый из-за болезни. В его глазах практически не было жизни.
— Вы просите, просите … Так я же вам, детишкам, подарки давал, старался как мог, а вы мои просьбы не слышите. (тут его голос стал более низким и агрессивным).
От вас-то чего надо-то? (вдруг голос похорошел). Чтоб родителей слушались, чтоб хорошими вы были…
После недолгой паузы Дед Мороз добавил.
Устал я быть благодетелем.
Жуткие возгласы раздались по всей квартире. Битые ёлочные игрушки, битый сервиз, порванные обои, перевёрнутый стол, сломанный шкаф. Кровь на ковре и ванной, а на кухне три литра водки, которые были выпиты.
Алексей Ханыкин — Снегопад
Жуткая метель не унималась вторые сутки. Закручивая в холодном вальсе слабые снежинки, она готовилась обрушить их часть вниз, другую — в стены домов, автомобили, прохожих, которые так не вовремя оказались на улице. Узурпировав зимнюю ночь, она показывала всем своё могущество, своё право владеть и распоряжаться миллионной армией. Отдавая приказы, она вела их вперёд, требовала умирать за неё, вновь и вновь опускаться с небес, накрывать всё вокруг как захватчики на варварских землях.
Когда мрак полностью окутал улицы, людей уже не осталось. Правильнее было переждать до утра в любом месте, главное не выходить на улицу. Быть первопроходцем, которому предстоит тщетно проложить тропу от одного места к другому, никто не желал. Люди остались на работе, в гостях, пришли к знакомым, кому-то повезло просто не выходить и остаться дома, и все они ждали утра.
Все они ждали и верили, что утром всё изменится.
Выйдут люди на расчистку улиц, приедет техника и вступит в сражение с узурпатором и армией, оттеснит и вернёт порядок. Но это, возможно, будет утром.
Сергей Петрович, наблюдая из окна квартиры, как его автомобиль медленно исчезает под слоями снега, был в ужасе. Он боялся представить, как долго придётся разгребать дорогу к машине, затем её саму и выезд. Сделав глоток горячего чая, он выдохнул на окно. Ему в ответ метель завихрилась, метнув в стекло множество острых ледяных воинов. Он ещё сильнее нахмурился:
— Какая гадость.
В соседней комнате супруга с сыном смотрели по телевизору концерт, который всё никак не заканчивался. Ему он был неприятен. Тут вернее было бы сказать, что мужчине нравилось, как люди в ящике радуются, пока всё за окном заметает снегом.