Алекс позвал горничную и велел принести ему стакан воды со льдом, но это не помогло затушить огонь, горящий у него внутри. Хотя он никогда прежде не бегал за женщиной после ссоры, на этот раз он изменил своим правилам. Ему было стыдно за свои слова, и он захотел извиниться перед Аллегрой.
Ее не оказалось ни в одной из комнат их крыла, ни на кухне, где он обнаружил ее после их прошлой ссоры. В конце концов он нашел ее у конюшни. Кипя от гнева, она седлала норовистую лошадь.
— Что ты делаешь, черт побери?
Аллегра не удостоила его ответом.
— Эта лошадь не подходит для верховых прогулок.
— Ты ездишь на ней, — заметила она.
— Я знаю, как ею управлять! — Небрежным взмахом руки он отпустил обеспокоенного конюха.
— Он меня предупреждал, — сказала Аллегра. — Не ругай его.
— Ты не можешь на ней поехать.
— Я хочу. В любом случае мне, очевидно, необходимы физические упражнения.
Сев на лошадь, Аллегра почувствовала под собой мощь животного. У нее поубавилось смелости, но она не подала виду.
— Аллегра, ты ведешь себя глупо. Это может быть опасно.
— Я брала уроки верховой езды, — бросила она через плечо и немного проехала рысью. — Мой отец…
— Это тебе не смирная лошадка из клуба, в котором ты брала уроки верховой езды, пока твой отец флиртовал с мамашами других учениц…
Его слова так возмутили ее, что она сильнее ударила ногами по бокам лошади, и та понеслась со скоростью молнии. Алекс был прав. Это животное не походило ни на одну из спокойных лошадей, на которых она каталась прежде. Ей пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы удержаться в седле.
Она ничего не видела из-за слез, застилавших ей глаза, не могла ни о чем думать из-за гнева. Ей хотелось, чтобы он последовал за ней. Чтобы извинился за свои отвратительные слова.
Внезапно ее нога выскочила из стремени, Аллегра перевалилась через спину лошади и полетела на траву. Она ударилась головой, но боль, которую она испытала, была мелочью по сравнению с болью, раздиравшей ее душу. Теперь она смогла наконец дать волю слезам.
Алекс подбежал к ней.
— Не шевелись. — Его голос прозвучал на удивление спокойно. — Что у тебя болит?
— Не знаю.
— Ты ударилась головой?
Он принялся ощупывать ее голову. На лбу у нее была большая шишка. Затем он стал осторожно водить руками по ее телу. Он ожидал, что она будет кричать от боли, но она лишь тихо плакала.
— Вроде бы ничего не сломано.
Аллегра посмотрела на него. В глазах у нее троилось.
— Но у тебя огромная шишка на лбу.
— Прости. — Она понимала, что создала ему лишние проблемы. Он такая же жертва обстоятельств, как и она.
— Тебе не за что просить прощения.
Аллегра повернула голову, и ее вырвало на траву.
Она никогда в жизни не чувствовала себя хуже.
— Если бы я сломала себе шею, тебе бы не пришлось на мне жениться.
— Аллегра…
— Ты смог бы спать с кем угодно, и все говорили бы: «Бедный Алессандро. Разве можно его осуждать?»
— Аллегра, тише. У тебя, скорее всего, сотрясение мозга.
Похоже, он все-таки испугался — его лоб покрывали капельки пота.
— Благодаря тебе. Ты позволил мне уехать. Я могла бы проехать много миль, прежде чем упасть, — пробормотала она.
— Если бы я поехал следом за тобой, лошадь подумала бы, что это погоня, и поскакала бы еще быстрее.
Она понятия не имела о том, какой страх его охватил, когда она помчалась прочь на самой норовистой лошади в королевской конюшне.
Ее снова вырвало.
— Твой живот… — Мысль о том, что лошадь могла ударить ее копытом в живот, привела его в ужас.
К ним подошли люди, и Алекс отдал несколько распоряжений.
— Позволь мне отвезти тебя домой, — мягко сказал он Аллегре.
— Я не чувствую себя здесь дома, — пробормотала она.
Ее поместили в гольфмобиль. У дворца она сама выбралась из него и стала, пошатываясь, подниматься по лестнице.
— Я могу отнести тебя наверх, — предложил Алекс, но ей это показалось унизительным.
— Ты можешь идти заниматься своими делами.
— Пока не могу, — ответил Алессандро. — Тебя должен осмотреть доктор.
Когда они вошли в спальню, Алекс отпустил горничную и снял с Аллегры ботинки. Видя, как она возится с пуговицами на своей блузке, он предложил ей помощь.
— Я сама справлюсь, — сказала она.
— Поверь мне, твоя заляпанная рвотной массой блузка меня не возбуждает.
Это вызвало у нее улыбку.
Не найдя ее ночную рубашку, он подошел к комоду, достал оттуда одну из своих футболок и помог Аллегре ее надеть. Затем он откинул простыни, и она забралась в постель.
В дверь тихо постучали, и в комнату вошел пожилой доктор. Тщательно осмотрев Аллегру, он начал что-то говорить по-итальянски Алексу. Услышав слова «commozione cerebrale», она испуганно вскрикнула.
Алекс посмотрел на нее и улыбнулся:
— Это означает — сотрясение мозга.
После ухода доктора он сел на край кровати и сказал:
— Тебе придется провести пару дней в постели. К тебе будет каждый час заходить медсестра и проверять твое состояние.
— Это действительно необходимо?
— Боюсь, что да.
Аллегра проснулась вечером. Цветы, которые ей вчера подарила девочка, стояли в маленькой вазочке на прикроватном столике. В воде они ожили и снова стали напоминать крошечные синие звездочки.
Вспоминая события прошедшего дня, она почувствовала присутствие в комнате Алекса и повернулась. Он дремал в кресле, такой красивый и недосягаемый. Его сердце никогда не будет принадлежать ей. В день их встречи он сказал, что ему не нужна любовь, но с этим было трудно смириться.
В комнату вошла медсестра, измерила ей давление, посветила в глаза маленьким фонариком, после чего удалилась, оставив их одних.
— Думаю, я выживу, — сказала Аллегра, когда Алекс открыл глаза. Она испытывала смущение, потому что не помнила, что наговорила ему после своего падения с лошади. Оставалось надеяться, что она не поклялась ему в вечной любви. — Прости, если я выставила себя дурой.
— Перестань извиняться.
— Я не могу вспомнить, что я говорила.
— Ты говорила, что, если бы сломала шею, мне не нужно было бы на тебе жениться.
— Ты должен был улететь в Лондон.
— Я отложил поездку.
— А как же твоя встреча с шейхом?
— Он человек семейный и понял меня, когда я сказал, что не смогу приехать, потому что моя невеста упала с лошади. Он желает тебе скорейшего выздоровления.
— Я в порядке.
— Нет, ты не в порядке, — возразил Алекс. — Дело не только в твоем падении. — Он включил свет и посмотрел на нее. — Когда я познакомился с тобой в тот день…
— Не надо. — Ей не хотелось лишний раз слышать, что она не оправдала его ожиданий. — До встречи с тобой я была скучной.
— Сомневаюсь, — улыбнулся он.
— Это правда. Я в нашей семье всегда была тихоней.
— Должно быть, на Рождество у вас весело.
— Да, — ответила Аллегра, вспоминая шумные праздники в кругу семьи. — Мне неприятно слышать, как твои родители смеются над моими родственниками. Над тем, что мой отец может пригласить на чай…
Алекс подошел к ней и сел на край кровати:
— Я знаю, что мой отец может быть непростительно грубым по отношению к твоей семье, но сегодня утром он упомянул о приглашении на чай вовсе не для того, чтобы оскорбить твоего отца. Это была колкость в адрес моей матери. — Аллегра нахмурилась, и он добавил: — Очевидно, она пила чай с Бобби.
— Да, — кивнула Аллегра. — Мой отец бегал трусцой в ее саду утром после приема, и она пригласила его на чашку чая. — Ее рот открылся. — Король ревнует!
— Он не ревнует, — ответил Алекс. — Хотя кто знает?
— В этом приглашении не было ничего предосудительного.
— Конечно, не было, — согласился Алекс. — Возможно, ты права насчет моих родителей. Возможно, неверность моей матери ранила отца сильнее, чем он утверждает.
— В таком случае ему следует ей об этом сказать.
Алекс покачал головой:
— Этого никогда не случится. — Убрав волосы с ее лба, он поморщился при виде большой шишки. — У тебя слишком длинная челка. Она лезет тебе в глаза.
— Мне не велели ее стричь, — натянуто улыбнулась она. — Твоя семья хочет, чтобы на свадьбе у меня была классическая прическа. — Немного помедлив, она добавила: — Не могу поверить, что твой отец расстроился из-за того, что твоя мать пила чай с моим отцом. Знаешь, я так соскучилась по своей семье. Я узнаю последней все новости. Слышала, что Эйнджел вышла замуж за твоего кузена.
— Это была очень скорая свадьба, — улыбнулся Алекс.
— Потом еще есть новости от моего брата Бена и моей сестры Эллы. Элла ждет ребенка и… Ты меня не понимаешь, но мне очень всех их не хватает.
— Я знаю, — ответил он.
Аллегра пролежала два дня в постели. Алекс оказался замечательной сиделкой. Он не спрашивал ее каждые десять минут, как она себя чувствует, и почти все время работал за компьютером. Поскольку у нее болела голова, его немногословность ее не раздражала.
Вечером второго дня она вышла из ванной комнаты в новой ночной рубашке и, забравшись в постель, спросила Алекса:
— Эйнджел не звонила?
— Я разговаривал с ней сегодня утром. И с твоим отцом тоже. Они справлялись о твоем самочувствии.
— А как насчет Иззи?
— С ней я тоже говорил. Она по-прежнему находится здесь, на Сантине. У нее роман с Маттео.
— Она даже не зашла меня навестить.
Аллегра потянулась за своим телефоном, но Алекс подошел и забрал его у нее.
— Она хотела, но я сказал ей, что ты отдыхаешь.
— Но сейчас я не сплю.
— Сейчас ты расстроена. Ты уверена, что ничего не расскажешь Иззи, если увидишься с ней?
— В любом случае Иззи никому бы ничего не сказала.
— Даже вашему брату Лео?
Аллегра нахмурилась.
— Похоже, Лео встречается с Анной, моей бывшей невестой. Аллегра, ты понимаешь, что ты не можешь рассказывать обо всем своим родным как раньше? — Ее глаза неистово сверкнули, и он поспешно сменил тему: — Итак, я разговаривал с Иззи. Маттео устраивает благотворительный концерт в нашем амфитеатре. Одна из песен Иззи была включена в программу…