Но дракониха поступила проще: выдохнула струю пламени такого чистого белого цвета, что на сетчатке моих глаз остались ожоги — и испепелила окурок подчистую. А потом изящно отряхнула пальцы и улыбнулась.
— Признаться, я удивлена, что никто не взял на себя труд растолковать тебе суть специфического положения Сан-Инферно.
— Видите ли...
— Не извиняйся, малыш. Это не твоя вина. Ты обратился по адресу — что убеждает меня во вмешательстве судьбы.
— Донья Карлотта...
— Захлопни варежку и слушай, малыш. Я верю в судьбу.
— Но причём здесь...
— Когда я закончу, ты сам всё поймёшь.
Да, очень напористая дамочка. Но может, и правда так будет лучше? А?..
— Начать надо с того, что Сан-Инферно не является полноценным измерением. Это своего рода... перекрёсток, на котором сходится множество дорог, — начала донья Карлотта.
— Как базарная площадь, на которую съезжаются со всех окрестных деревень, — честно говоря, нечто в таком духе я и предполагал.
— Отлично сказано, малыш, — улыбнулась дракониха. — Чувствуется работа мысли.
— Меня всегда интересовало, как это происходит, — пояснил я. — Ну, путешествия. Как люди попадают из мира в мир?
— Всё дело в гремлинах, — пояснила донья Карлотта. Но увидев мою реакцию, поджала губы. — Похоже, о гремлинах ты тоже ничего не знаешь.
— Впервые слышу.
— Гремлины умеют протыкать пространство, — дракониха перешла на лекторский тон, и я не решился её перебивать. Хотя очень хотелось спросить: это то же самое, что наши земные физики называют "червоточинами" и "сингулярностями"? — Они создают проколы в реальности, и таким образом перемещаются из мира в мир. Мы же, все остальные, пользуемся этими проколами.
— То есть, они стационарны? — уточнил я.
— Когда как, — пожала плечами дама — дракон. — Мы, древние крылатые существа, имеем способность видеть эти проколы. Некоторые представители других рас — тоже.
— Такие, как контрабандисты?
— В том числе, малыш. В том числе... — казалось, донья Карлотта задумалась о чём-то своём.
— Я пришел к выводу, что так было не всегда, — осторожно заметил я.
— Очень верное наблюдение, — кивнула дракониха. — Я в тебе не ошиблась. Видишь ли, Макс... Пару тысяч лет назад мы заключили с гремлинами сделку.
— Сделку?
— Да. Сделку. Гремлины по-натуре хищники. А на свете нет никого страшнее разумного хищника.
И это говорит дракон! Понимаете, о чём я?..
— Когда-то они жили в отдалённом измерении, где являлись вершиной пищевой цепочки. Но со временем гремлины выели свой мир дочиста. Уничтожили всё живое.
— Но вы говорите, они разумные. Как могут разумные существа сознательно уничтожить свой мир?
Задав вопрос, я тут же понял, что сморозил глупость. Мало ли на Земле таких, кто тратит ресурсы, совершенно не думая о последствиях?..
Но донья Карлотта восприняла его серьёзно.
— Есть два вида хищников, — сказала она. — Плотоядные — тигры, волки и так далее. И энергоядные — бактерии, вирусы и прочие. Первые имеют отлично сформированные орудия уничтожения — зубы, когти, огромную силу и скорость. Но так же они оснащены внутренними барьерами: чтобы не остаться без пропитания, они не могут уничтожить всю популяцию травоядных. Чем лучше оснащён хищник — тем выше его барьер. Другое дело — вирусы. Они не обладают разумом в привычном смысле, и как правило, поглощают всё, до чего могут дотянуться. Но и здесь мать-природа постаралась: дала существам, в которых селятся вирусы, такую штуку, как иммунитет.
Я разочарованно кивнул. Пока что ничего нового...
— Гремлины — ни то, и ни другое, — заявила донья Карлотта. — Это третий вид хищника, единственный в своём роде. Но в своё время они чуть не уничтожили Вселенную.
— Как?
— Очень просто: они развили в себе способность перемещаться СКВОЗЬ пространство. Никакого подкрадывания к жертве, никакой охоты или погони. Появился перед намеченной добычей, РАЗ — и всё. Мгновенный результат при минимуме усилий.
— Но тогда они должны были разлениться, стать беспечными... — сказал я.
Вспомните наших домашних кошек, которых добрые хозяева бесперебойно снабжают всяким там вискасом и китикетом. Они только и делают, что классно выглядят целый день!
— К сожалению, само перемещение съедает огромное количество энергии, — покачала головой донья Карлотта. — И получается замкнутый круг...
— Они вынуждены есть, чтобы перемещаться, и не могут перестать протыкать пространство, потому что должны есть.
Дракониха немного помолчала, а потом сказала немного тише:
— Когда гремлины истощили ресурсы собственного измерения, они научились перемещаться в иные миры. Никто не мог им сопротивляться: гремлины, как панпространственные существа, невидимы для простого глаза. Их не могут засечь никакие приборы. Так что люди сначала просто удивлялись: куда это пропадает наша пища? Затем впадали в панику, а потом становилось слишком поздно...
— Но вы же их видите, — сказал я. — Драконы имеют способность видеть не только червоточины, но и самих гремлинов. Почему?
— Магия.
— Магия?..
— До того, как гремлины наткнулись на наше измерение — оно называется Благор, — им везло. Они попадали в техногенные миры, которые не могли им ничего противопоставить. Но мы, древние крылатые существа, всегда обладали магическими свойствами. Изменять конфигурацию и массу тела, дышать огнём, да и просто поднять на крыло тушу весом в несколько тонн — согласись, без магии тут никак.
— Эволюция порой идёт странными путями, — задумчиво кивнул я — вспомнив динозавров родного измерения.
— Наш вид развился из мелкого болотного дракончика, — кивнула донья Карлотта. — Их кишечник был устроен столь прихотливо, что наши предки, стоило им переесть горючего торфа, то и дело взрывались... С помощью магии они сначала научились контролировать огнеметательный аппарат, а перестав взрываться, принялись интенсивно развивать мозг и увеличивать размеры.
— Как интересно, — произнёс я, думая совсем о другом: куда пошла бы эволюция на Земле, обладай наши динозавры способностью дышать пламенем...
— Так вот, — деловито продолжила донья Карлотта. — Когда гремлины ворвались в наш мир, они получили достойный отпор, — из её ноздрей вырвались две струи тёмного дыма. — Началась война. Война на истребление — долгая и затяжная. Мы оказались равными противниками.
— Могу себе представить.
— Нет, не можешь, — отрезала она. — Прости, малыш, но такое никто из ныне живущих представить не может. И это к лучшему.
— Но вы...
— Да, я там была, если ты именно это хотел спросить. Я и Вито. Мы были очень молоды, и нам очень, очень повезло.
— В чём?
— Я была беременна, и мы были счастливы, — глаза донны Карлотты затуманились. — Да. Несмотря на войну. На то, что нас осталось очень мало. И даже на то, что уже было ясно: мы обречены... — её губы дёрнулись в подобие улыбки. — Но мы с Вито так яростно, так непримиримо любили друг друга, что просто отказались умирать. Отказались терпеть поражение. Мы... Мы хотели, чтобы наша дочь увидела свет. И поклялись сделать невозможное для того, чтобы это произошло.
— И у вас получилось, — восхищенно сказал я.
— Вито, и ещё несколько старших драконов... Мы сплели заклинание. Да, именно так. Заклинание, которое создало это место. И мы смогли загнать сюда гремлинов — их остатки, чтобы очистить свой мир. Но платой стало то...
— Что вы тоже вынуждены жить здесь, — кивнул я. — Чтобы вечно служить тюремщиками.
— Не совсем так, — лукаво улыбнулась донья Карлотта. — Когда гремлины поняли, что из этого места им не выбраться, несмотря на все свои способности, они... Запросили пощады. Пошли на сделку. И оказалось... Оказалось, что мы и гремлины... Что мы — не такие уж и разные.
— Естественный отбор, — сказал я. — С обеих сторон выжили только самые осторожные, самые разумные особи. Те, кому было, что терять.
— И это нас сблизило, — кивнула дракониха. — Мы хотели жить, и они тоже — те, кто остался. Поэтому они и согласились.
Удивительно: такие разные расы, а такая схожая судьба. Я это к тому, что у нас на Земле тоже почти дошло до самоуничтожения. А потом пришлось заключить сделку: изобрести самое страшное оружие... На мой взгляд, это была сделка с дьяволом. Но выходит так, что и дьявол иногда может пригодиться.
— И чтобы это место сохраняло стабильность, нам самим пришлось поселиться в Сан-Инферно, — продолжила донья Карлотта. — Заклинание, которое вынудило гремлинов покинуть наш мир, не даёт нам вернуться. Мы никогда не увидим Благор. Его плавные холмы с замками на вершинах... — достав из сумочки крошечный платочек, она промокнула уголки глаз.
— Поэтому Зебрине так одиноко, — сказал я. — У неё нет сверстников.
— Да. Она родилась уже здесь. Что само по себе было чудом. Поэтому я и говорю: нам с Вито очень, очень повезло. Смею сказать, больше, чем другим.
— Понимаю, — произнёс я тихо, одними губами.
— Мы думали, что она никогда, никогда не встретит молодого дракона, чтобы построить с ним гнездо, — горько сказала донья Карлотта.
И почему-то посмотрела на меня...
— Да, вы правы, — я не знал, что ещё сказать. — Мы, люди, не слишком хорошо строим гнёзда. Почему-то они всё время разваливаются... Вот ласточки — другое дело. У них гнёзда хоть куда. Можно варить, а также жарить и употреблять сырыми.
— Всё это было очень давно, — донья Карлотта встряхнулась, поправила шляпку и откинулась в глубоком кресле. — Мы привыкли довольствоваться тем, что есть. Иногда — этого достаточно.
— Но я всё ещё не понимаю, почему в Сан-Инферно никто не ест!
— О, ну это же очень просто, — дракониха улыбнулась и вновь достала из сумочки сигарету. — Всю еду съедают гремлины.
Я вспомнил громадную кухню и горы грязной посуды.
— Хотите сказать, что все повара...
— Да. Гремлинам очень понравилось то, что другие существа умеют делать с продуктами. Сами-то они не способны поджарить и крысу на углях, — по лицу её пробежала судорога застарелой вражды. — Но зато очень любят жареное мясо, картофельное пюре и торты. О, как они любят торты!..