— Да? — я пожал плечами и невозмутимо продолжил. — Я могу и ошибаться, но почему-то в Империи мутантов огромное значение придается "уникальным способностям". И ребенок, у которого до совершеннолетия не проявились улучшения, причисляется к самому низкому сословию и навсегда лишается возможности получить хорошее образование и двигаться по карьерной лестнице.
Я немного помолчал и закончил:
— Видимо, Кен-Кел был не в восторге от идей АЕС. Так что, моя версия вряд ли описывает правильно происходившие тогда события, но что-то в ней есть.
— Может быть, — подтвердил Хант, но, если судить по его глазам, он не согласен с моей интерпретацией событий.
Следующую остановку мы сделали в небольшой лаборатории. По крайней мере, такое впечатление произвело найденное помещение: столы, заставленные непонятным оборудованием, множество мониторов, огромный экран в одну стену. Только, как и везде на станции, никаких признаков присутствия человека. Несколько маленьких замерших роботов, напоминающих уборщиков, раскиданные в самых неожиданным местах листы похрустывающей бумаги с печатным рядами неизвестных символов и рисунков.
— Ноль! — притаившийся в засаде под столом небольшой ящик неожиданно атаковал мой ботинок. По лаборатории пронесся звонкий "бдинь", и, ответив на приветствие, загудела нога.
— За что вы так любите это число? — хмыкнул Хант.
— Не число, а рехнувшийся ИИ.
— Рехнувшийся ИИ? — удивленно переспросил Ричард и попросил, — расскажите подробнее.
— Вы разве не знаете? — удивился в свою очередь, — это история еще с Земли, когда ИИ в результате атаки хакеров съехал по фазе и развязал войну против людей.
— Бред, — констатировал Хант.
— Это исторический факт!
— Джеймс, искусственный интеллект не может "съехать по фазе" никаким способом. Честно говоря, даже развить личность у компьютера практически невозможно, поскольку все кристаллы для ИИ сами в себе несут ограничивающие факторы вплоть до второго уровня по Келласу.
— Э-э-э... Не понял.
— Классификация уровня возможностей ИИ Келласа. Восьмой уровень — обычный компьютер с программным виртуальным интеллектом, точнее просто набор готовых действий с описанием их употребления. Первый уровень — живой кристалл, вмещающий ИИ и адекватно реагирующий на развитие содержимого.
— А Ноль?
— Число, — хмыкнул Хант, — хотя еще был единственный неудавшийся эксперимент Кен-Кела, который назывался "Ноль". Но попытка создать ИИ без ограничений провалилась. Даже великий гений Кен-Кел в этом потерпел неудачу.
— А откуда тогда легенда про "Ноль" взялась?
— Фантазия человеческая безгранична, — хмыкнул Ричард, — да и в большинстве случаев, вместо решения насущных проблем, человек предпочитает тратить свое время и возможности на совершенно ненужные вещи.
Точнее и не скажешь. Почему-то сразу пришла мысль, что это про меня сказано. Наверняка, в разные моменты жизни для каждого человека эта фраза становится верной...
— Кстати, Ричард, все же есть ИИ, которые при общении неотличимы от живого человека, — сразу вспоминается Воробей — большой любитель шуток.
— Субъективное восприятие может быть ошибочным, — не согласился научник, — для окончательного вывода просто общения с одним пользователем недостаточно. Следует собрать большую статистику, провести десятки тестов. В конечном счете, у хорошего ИИ очень большой набор фраз для непосредственной работы с оператором.
— Могу привести длинный список знакомых, у которых количество фраз не превышает и десятка, — ехидно ответил Ханту.
— Человек не совершенен, — философски отозвался Ричард, — поэтому мутанты и заняли господствующее место в итоге.
— Подождите, — я посмотрел на собеседника, — вот объясните, каким образом может повыситься уровень развития человека от таких мутаций, как дополнительные внутренние органы, конечности, глаза?
— Вы привели примеры мутаций, предназначенных для низшего, "рабочего" класса общества. Согласен, они никак не сказываются на развитии личности.
— Но таких мутантов большинство! Выходит, они совершенно не отличаются от среднестатистического гражданина Содружества.
— К чему вы клоните?
— К тому, что общество мутантов строится по принципам нормальных человеческих отношений. И на счет ИИ — а обычный человек может пройти тесты и в результате доказать, что он живое мыслящее существо, а не табуретка?
— Я не согласен с вами. Общество мутантов гораздо жестче структурировано, каждый представитель занимает свое единственно возможное место. Про тесты утверждать что-либо не берусь, поскольку с ними плохо знаком, — невозмутимо ответил Хант, с увлечением просматривающий на включенном мониторе непонятные ряды символов.
— Что это? — заинтересованно подхожу ближе.
— Журнал ведения экспериментов, — недовольно ответил научник.
— Каких?
— Сложно сказать... Здесь только теоретические выкладки, сами эксперименты, судя по заметкам, проводились на другом уровне. Основная тема — работа над "вакуумным реактором".
— Это что за консервная банка?!
— Простите? — повернулся ко мне Хант и бросил удивленный взгляд.
— Э-э-э... как его... агрегат!
Ричард смерил меня уничижительным взглядом, навсегда, наверное, причислив к классу "недалекий пилот".
— Самый амбициозный проект Кен-Кела после "Ноля". Аналогично неудачный. Реактор, выделяющий энергию, полученную в результате реакции рабочего вещества с вакуумом.
— Звучит, мягко говоря, странно, — заметил осторожно.
— Все последние проекты Кен-Кела вышли таковыми. ИИ без ограничений, дармовая энергия, космические яхты с гипердвигателями, особенно безумными были его утверждения о возможности сдвига планет с орбиты.
Какие такие двигатели? Но, чтобы лишний раз не злить научника, решил не переспрашивать. Похоже, серьезным мужиком был этот Кен-Кел. Сколько неудавшихся экспериментов, непонятно откуда взявшиеся ковчеги — странно все это.
Хант, увлеченно елозящий пальцами по экрану, и непонятным образом при этом успевающий понимать стремительно мелькающие ряды неизвестных символов, спросил:
— У меня две новости, одна, по обычаю, плохая, вторая — хорошая. С какой начнем?
— А что на этот случай говорит обычай? — невинно интересуюсь.
— Не задавать глупых вопросов и отвечать на поставленные, — насмешливо ответил Ричард.
— Давайте хорошую.
— В записях я нашел указание месторасположения лаборатории.
— Это радует, — я не удержался и подколол собеседника, — но разве мы сейчас не в лаборатории?
— Мы не в той, — вздохнул Хант, но от дальнейших комментариев воздержался.
— А какая нужна?
— Та, где проводили эксперименты по созданию вакуумного реактора.
— Зачем? У них же ничего не получилось! — спросил удивленно.
— Все равно интересно посмотреть, — уверенно ответил научник, оторвавшись от монитора, облегченно выпрямился и потянулся. Спрашивается, зачем за соседним столом стоит стул? Трудно было передвинуть?
Впрочем, какая разница, в какую сторону идти? В этих местах можно быть уверенным только в одном: скучно не будет. На что-нибудь интересное точно напорешься, причем именно клювом врежешься. Так что, определив дорогу к лаборатории, можем запросто выйти к шлюзу, за которым в пещере отдыхает кипер.
И в последнее время возникло странное ощущение, будто кто-то постоянно ненавязчиво приглядывает. Оное чувство меня часто посещало на палубе кипера, причем почему-то именно в те моменты, когда я задумывал ответную пакость наглому Воробью.
Отогнав вспыхнувшие воспоминания, я спросил у Ханта:
— А плохая новость.
Ричард обернулся:
— Судя по записям, идти придется долго. Несколько часов.
— И? — фраза научника показалась незаконченной.
— Обозначенный путь начинается с двенадцатого уровня.
— А мы сейчас на?..
— Девятом, — вздохнул Хант.
Ноль! Опять бродить по этим надоевшим коридорам!
Глава 23
Что я тут вообще делаю?
Странно, но только сейчас я стал задумываться над этим вопросом. Видимо, сказывается совершенно однообразное путешествие по запутанным коридорам, в которых, мы, несмотря на уверения Ханта, умудрились в очередной раз заблудиться. Я мысленно обругал себя за лень: разве сложно было снять изображение с монитора в лаборатории с картой? Теперь вот снова идем обратно, Ричард внимательно высматривает одному ему понятные закорючки на стенах, отыскивая нужное направление. И я, убаюканный окружающей тишиной и неспешным шагом, неожиданно для себя задумался над действительно важным вопросом.
Порой происходит так, что череда событий подхватывает и несет за собой, и ты, безвольной марионеткой, участвуешь в них не в роли главного действующего лица, а как почетный зритель в первом ряду дорогого театра. Все происходящее кажется шикарной постановкой очередного кино, досмотрев которое не поленишься посетить любимый форум и дать оценку на уровне между "все плохо" и "сплошной тупняк".
Так почему не возникает желания изменить происходящее? Это же не кино, где ты — безвольный зритель, это твоя жизнь — единственная и неповторимая. Но ты, увлеченно влившийся в повествование, напрочь забываешь о своих способностях и возможностях.
На Черную Звезду я возвращался с четко поставленной целью, а сейчас иду непонятно куда неизвестно зачем. Все эти загадочные киперы, "Странники", Лабиринты, экспедиции, туристы, заброшенные станции и несуществующие ковчеги — что это? Бред больного воображения, дурацкое развлечение скучающих от безделья военных, масштабная постановка игрового кино или цепочка никак не связанных событий?
И есть ли здесь что-либо загадочное, на чей поиск отправлено столько разных людей? Или весь смысл этого места сводиться к тому, что каждый попавший сюда за время бесплодных поисков осознает ценность собственной жизни...
Если хоть на миг остановиться и задуматься, то придешь к мысли, что вся жизнь — спланированный аттракцион. Рождение, обучение, работа, снова обучение и опять работа. А где здесь что-то неуловимое, принадлежащее лично тебе? Может быть, твоя работа, которую способен выполнять любой сокурсник, или достижения в виртуальном мире, форуме, кружке ценителей техники Потерянной Земли, межзвездной ассоциации ксенопсихологов? Неужели человеческая раса, несмотря на техническое развитие, распространенность по Галактике и безграничные знания обо всем — всего лишь муравейник?