м. Остаётся единственный вариант. Личное отношение.
Но чтобы понять, кем я должен стать или уже стал для хозяйки салона, необходимо… Искренне поговорить или коварно прочитать. Правда, на первое леди не настроена, ясно показав это прощанием, не терпящим возражений, а второе… Чёрт подери, она ведь подарила мне шанс, самый настоящий! И пусть беспристрастные свидетели всего мира уверяют, что меч оставлен на моё попечение случайно, по рассеянности и без всякого злого умысла, я не поверю их голосам. Потому что моя хозяйка никогда и ничего не делает просто так.
Коллекционный экспонат, стало быть? И с каких пор леди ван дер Хаазен собирает коллекцию оружия, да ещё… Такого потрёпанного.
На расстоянии вытянутой руки меч перестал притворяться пришельцем из волшебной сказки: взгляду стали заметны щербинки на лезвии и кромка, давно переставшая быть идеальной. Кованый рисунок, покрывающий крестовину, сильно стёрся, и орла, летящего в сторону острия, напоминал теперь только общий силуэт рукояти. Одна лишь оплётка выглядела сравнительно новой, хоть и залоснившейся, словно от частого использования.
Красивое оружие? По мне — нет, хотя спорить не могу: грозное. Внушающее уважение. Функциональное? В ближнем бою на открытом воздухе разве что. Удобное в использовании? Возможно, если ты ростом под два метра и силён как бык, то есть обладаешь габаритами хозяйки салона «Свидание». А вот мне размахивать такой железкой было бы несподручно, хотя после надлежащих тренировок… Нет, росточком маловат для этого монстра. Но я ведь не собираюсь драться, я же книгочей, а не мечник, мне нужно всего лишь прикоснуться…
«Верующему в ангелов не суждено обрести покоя на твёрдой земле, верующий в демонов обречён видеть алчные пасти в каждой улыбке грешного мира. Лишь лезвие меча отделяет геенну от рая, но шествовать по нему не дано ни человеку, ни ангелу, ни демону, потому что взойти на тропу, каждый шаг по коей наносит кровоточащие раны душе, можно, лишь оказавшись одному против всех…»
Память кожаной оплётки шуршала, как страницы древней книги: сухо и снисходительно к несведущему и непосвящённому, дерзнувшему коснуться запрещённого знания. Это мысли леди Оливии, вне всякого сомнения, но они очень странно выглядят и ещё страннее звучат в моей голове.
Похоже на молитвенный речитатив, энергичный, преследующий некую определённую цель. Ритм плавный, не нарастающий к окончанию фразы, а, наоборот, затухающий, но именно в его спокойном, незаметно растворяющемся в тишине завершении и спрятан эффект, заставивший подростков испугаться и убежать, а меня… Впрочем, я ведь тоже опасался оборачиваться, пусть и в силу других причин, стало быть, послание достигло всех намеченных адресатов.
Гипноз? Не похоже. По крайней мере, в Коллегии меня уверяли, что медиумы не подвержены подобному влиянию извне: скорее сами себя загипнотизируют и убедят в невероятнейших вещах, нежели поддадутся чужим мысленным намерениям, а в данном случае намерение и его исполнение были именно мысленными, а не предметными. Не знаю, что увидели молодые люди, но, хоть они и смотрели на хозяйку салона дольше, чем я, время визуального воздействия было настолько ограниченным, что… Да и вербальное длилось считаные секунды, причём не содержало в себе никакой информации, способной заставить увидеть нечто, отличное от реальности.
Каков вывод? Если леди Оливия и занимается введением людей в заблуждение, то её метод не имеет ничего общего с известными мировой науке практиками. Даже если допустить, что она могла прочитать мысли и узнать, чего страшатся её собеседники, дальше требовалось проникновение в чужое сознание. И оно состоялось? Вне всякого сомнения. Но каким образом? А впрочем, мне некогда над этим размышлять. Надо убрать меч с середины прихожей и собираться на назначенную встречу.
Крепко увяз в паркете, зараза, просто так не поддаётся. Раскачать? Ага, и нанести древесине вдвое больше повреждений. Вот что бы засадить остриё в щель между паркетинами, а не в середину доски! Ладно, возьмёмся под крестовиной, всяко рычаг окажется покороче, и потянем…
«Скука, скука, скука… Грешно говорить „смертная“, но так хочется поиграть именно этим словцом! Время течёт, а мы остаёмся всё теми же, всё такими же дерзкими и доверчивыми, послушными и непреклонными. Но если бы мы раскрашивали свою душу заново под цвет каждого нового рассвета, разве оставались бы мы людьми?..»
— Доброго дня герру старшему инспектору! Есть минутка для разговора?
Давно можно было бы купить гарнитуру и не прижимать на ходу телефон к уху, но человек, разговаривающий на улице сам с собой, всегда производит на меня впечатление сумасшедшего, и каждый раз, заходя в магазин с твёрдым намерением обзавестись последними достижениями мобильной связи, я невольно представляю себя в таком же виде. Разумеется, решимость тут же начинает таять, и в результате как не было у меня модного, а самое главное, удобного наушника, так и нет. Приходится утешать себя тем, что наличие в ухе посторонних предметов существенно повышает вероятность обширных повреждений при любом ударе в область органа слуха или прочем травматическом воздействии.
— Джек?
— Кто же ещё? Или ты уже стёр мой номер из записной книжки?
— Нет, конечно же нет… Просто не ожидал от тебя звонка.
Последняя фраза прозвучала слишком хорошо отрепетированной, чтобы быть искренней. Значит, я прав, и рыльце у городской полиции в пуху, густом-прегустом.
— Если не хочешь со мной разговаривать в неурочное время, не раздавай засекреченные номера направо и налево.
Пауза, закончившаяся смешком:
— Он тебя уже достал?
— А ты думал, всё затянется на неделю или месяц? Да, полчаса назад мне назначили встречу. И я на неё пойду, но всё дальнейшее будет на вашей совести, герр старший инспектор!
— Ладно тебе… Будто ты сам не хотел разобраться в случившемся!
— Хотел. Но предпочитал действовать по собственной инициативе, а не плясать под чужую дудку.
— Хватит дурачиться, Джек. Он всё равно нашёл бы номер салона, для этого достаточно обратиться в регистрационную палату при магистрате, только и всего.
— Но ты решил сэкономить его время, да?
— Я с ним разговаривал. После снятия показаний. Парень напуган, Джек. Напуган тем, что ничего не может понять. Просто поговори с ним, и всё. Расскажи хотя бы, зачем к вам приходила погибшая. Ведь ты можешь это сделать?
— Могу.
И герр старший инспектор тоже может, потому что предмет контракта описан предельно чётко и понятно. Но разумеется, если есть возможность переложить ответственность на чужие плечи, грех нагружать свои даже одну лишнюю минуту.
— Ну и отлично! А то мне лишний неуравновешенный псих на улицах — увеличение количества преступлений.
— Заботишься о своём благополучии?
— А кто не заботится? — (Так и вижу, в этот момент он подмигивает и ухмыляется в пустоту.)
В одном Берг прав: человек с расстроенными нервами опасен. Или сам вытворит нечто несуразное, способное причинить вред окружающим, или спровоцирует нападение на себя со стороны уличной мелюзги. И в том и в другом случае управлению только прибавится работы, стало быть, нужно принять все меры к предупреждению неприятностей. Но разве только это волнует герра старшего инспектора? Нет, он радеет о благе горожан параллельно с удовлетворением собственного любопытства.
— Думаешь, в разговоре с ним что-то прояснится?
— Неисповедимы пути Господни… — Могу спорить, он снова подмигнул.
— И неисчислимы толкователи воли Его.
— В тебе с годами становится всё больше и больше оптимизма, как я погляжу?
Угадал. А для человека, который в любой момент может узнать самые мерзкие мысли ближнего своего, я не просто оптимистичен, а радужно-мечтателен. Впрочем, и Берг, несмотря на внушительный стаж работы в полиции, всё ещё верит в людей, хотя всячески пытается это скрывать. Потому что, по его собственным словам, благодушие хорошо для дома и друзей, а на службе нужны совсем другие черты характера.
— Всё, больше не отвлекаю: у тебя ведь тоже начинается обеденный перерыв.
— Это верно, — согласился герр старший инспектор. — И колбаски фрау Берг уже призывно шкворчат на сковородке… Удачи, Джек!
— И тебе. В сражении с обедом.
Хорошо, когда жена происходит из семьи именитых колбасников: на домашнем столе всегда полным-полно деликатесов, которых не купишь в магазинах даже за очень большие деньги. Может, и мне поискать супругу, руководствуясь заботой о желудке? А что, даже есть кого попросить о протекции, если моё неродовитое происхождение станет препятствием для заключения столь выгодного брака. Хм, не рановато ли для матримониальных мыслей? Вечером мне так и так предстоят смотрины потенциальной невесты, а сейчас на очереди жених. Утешает лишь одно: не мой и несостоявшийся.
Что ж, внутри заведение выглядит не менее уютно, чем снаружи, хотя отделка больше похожа на гостиную бюргерского дома, чем на романтичное гнёздышко влюблённых, но лично мне этим и нравится: люблю солидность, уверенность и основательность. Надо будет взять на заметку для собственных посиделок с будущей второй половинкой, а пока… Где желающий лицезреть мою физиономию? Ага, вижу.
— Добрый день, я Джек Стоун. Вы хотели со мной поговорить?
— Да-да, присаживайтесь! Посмотрите меню, сейчас подойдёт официант и…
Я сделаю заказ, как и полагается. Но рыться в списках блюд не буду, чтобы не давать собеседнику фору во времени, которую он потратит, прикидывая, соответствует ли моя внешность его ожиданиям. Не то чтобы лицом я не располагал или, наоборот, чересчур радушно приглашал к общению, но глаза слишком часто обманываются, ведь недаром говорят, что ваш портной может помочь только начать переговоры, а достижение результата находится в руках у вашего учителя и зависит от того, как хорошо вы усвоили полученные уроки.
— У вас есть какие-то конкретные вопросы ко мне?
Он немного смутился, не получив желанной отсрочки, но довольно быстро справился с волнением: