— Да, если можно. Если вы не сочтёте их… Если не можете ответить, так и скажите, я всё понимаю!
Будем ходить вокруг да около? Я никуда не тороплюсь, спасибо леди Оливии, но и слушать пустую болтовню настроения нет. Наслушался уже с утра.
— Давайте попробуем начать, а там посмотрим.
— Господа желают сделать заказ? — Склонившийся над нами официант с внимательным видом раскрыл свой блокнотик.
— Да, желают. В вашем меню есть фирменный обед?
— Разумеется.
— Будьте любезны принести его. Вы не возражаете?
— Нет, нисколько, — торопливо согласился мой собеседник.
Когда нас снова оставили в недолгом покое, я, прежде чем последуют вопросы с другой стороны, решил удовлетворить своё любопытство:
— Кажется, вы ещё не представлялись. Могу я узнать ваше имя?
— О, конечно! Извините, я немного рассеян… Меня зовут Мартин. Мартин Съёдер.
— Вы родом из Скандинавии?
— Не я, мой дедушка. Мой отец родился уже в этом городе, и я тоже.
— О, так вы гражданин Ройменбурга?
— К сожалению, нет, — чуть виновато улыбнулся он. — В детстве я очень часто болел, и врачи рекомендовали деревенский воздух… Собственно, и сейчас живу за городом.
Наверное, очень обидно иметь все возможности для получения завидного статуса и отказаться от него по состоянию здоровья. Возможно, именно это и наложило отпечаток на внешность и характер мужчины, заставив его постоянно ощущать некую неполноценность. Так бывает, к примеру, если родители желали видеть своего ребёнка первым во всём, а он, пусть даже в силу объективнейших причин, не справился с родительскими мечтами. Возможно, Дагмара тоже планировала будущее своего единственного сына по-своему, а моё упрямство принесло ей много страданий… Возможно. Но, как мудрая женщина, она никогда в этом не сознаётся, а как любящая мать, сделает всё, чтобы я ощущал поддержку семьи. В любом моем начинании.
— А работаете вы в городе?
Старые привычки снова взяли верх. Что ж, может, и не зря, а то пока дождусь первого стоящего вопроса от своего собеседника, засну.
— Я занимаюсь продажей недвижимости и в Ройменбург приезжаю только для встречи с клиентами, желающими приобрести домик в сельской местности, так сказать. Во время одной из таких встреч я и познакомился с Клариссой.
Имя умершей он произнёс с явной робостью, словно речь шла о чужом сокровище. В самом деле любил? Неплохо было бы уточнить, но не сейчас. Позже.
— Она была вашей клиенткой?
— Нет, помогала своему знакомому оформить бумаги. Она очень хорошо разбиралась в документировании сделок и всем прочем… — Мужчина сделал паузу, больше похожую на запинку, и спросил: — Она была красивой женщиной, правда?
Скорее достаточно разумной, чтобы тщательно ухаживать за собой, но взгляд влюблённого всегда видит что-то, недоступное остальным.
«Она была необыкновенной, сказочной, невероятной! И она была добра ко мне… Даже если это было всего лишь снисхождение, даже если она всегда и во всём играла…»
Она была красивой? Да. Но главное вовсе не это.
— Она тоже любила вас.
Глаза моего собеседника растерянно расширились.
— Почему вы это говорите? Откуда вы можете знать?
И всё-таки я правильно ответил на его вопрос. Мужчина ждал именно стороннего подтверждения чувств своей возлюбленной. Теперь осталось объяснить, почему я имел право сказать то, что сказал.
— В полиции вам сообщили о предмете контракта, заключённого фройляйн Нейман с салоном «Свидание»?
Мартин машинально убрал руки со стола, чтобы не мешать официанту, принёсшему первую перемену блюд.
— Нет, но они и не имели права разглашать, разве не так?
— По большому счёту, имели. В контракте есть особый пункт, отменяющий конфиденциальность после кончины клиента.
— Тогда почему…
Теперь и мне пришлось немного отстраниться. Салат с морским коктейлем? Типичная обеденная закуска. Впрочем, соус не привычного розового цвета, а насыщенно золотистого… Горчица, несомненно. Но очень нежная.
— Почему они промолчали? Сейчас это неважно. В любом случае я, как сотрудник салона, могу рассказать больше и точнее.
— Вы… расскажете? — Его глаза просили, почти молили, но робость оставалась на месте, словно герр Съёдер не считал себя достойным ответа.
Да что же это такое? Неужели вынужденный отказ от гражданства мог так серьёзно повлиять на психику этого мужчины? Подумаешь, капелька средневековых привилегий, имеющих значение только для закрытого клуба ройменбургских обывателей! Вон Гельмут пошёл наперекор всей родне и прекрасно себя чувствует. Нет, здесь есть что-то ещё. Что-то давнее и постыдное, раз мой собеседник так странно себя ведёт. Словно виноват в неком преступлении… А что, если так оно и есть?
— Фройляйн Нейман собиралась выйти за вас замуж.
— Этого не может быть… Она… Вы уверены?
— Она пришла в наш салон, потому что хотела быть уверенной в счастливом браке. Вы ведь знаете, как много значения женщины придают всяческим гаданиям, гороскопам и прочим магическим штукам?
Мартин чуть не поперхнулся:
— Хотите сказать, Кларисса пришла, чтобы сделать приворот?
Вообще-то нечто весьма схожее. Если бы я не видел, как работают амулеты леди Оливии, я бы и сам не верил. Но парню придётся выложить официальную версию.
— Ну что вы! Конечно же нет! Мы оказываем своего рода психологическую помощь. У детей всегда есть любимые игрушки, помогающие успокоиться и вернуть счастливое расположение духа, помните? Плюшевые медведи, фарфоровые куколки, деревянные лошадки и прочие милые вещицы. Но с течением времени прежние способы оказывается неудобно использовать, поэтому… Взрослые приходят к нам. За новыми игрушками. Можно возвращаться в то место, где тебе когда-то было хорошо, а можно просто достать из кармана и согреть в ладонях безделушку: всё зависит от того, на чём акцентирует ваше внимание специалист.
— Но вам не кажется, что это… как-то искусственно?
Ага. А также насильственно и вообще беспардонно, как и любое вмешательство в устоявшийся порядок вещей. Но это намного милосерднее, чем внушать, например, разочаровавшемуся в чувствах, что либо он сам виноват в своих бедах, либо что предмет любви был его недостоин. И намного честнее, потому что мы не обещаем такому клиенту громких и быстрых побед на любовном фронте. Мы просто говорим: если тебе нужна эта любовь, действуй, и у тебя всё получится. Но сначала человек должен решить вопрос необходимости, и мы всегда делаем ударение именно на ней.
Убедись, что твоё желание выстрадано и выверено. Решись или откажись навсегда, но не трать время на беспорядочные метания, причиняющие боль и тебе, и твоему миру. Решился? Милости просим в салон «Свидание», там тебя ждут доброжелательные собеседники, готовые выслушать всё, что ты захочешь рассказать о себе и своих стремлениях. Но для начала надо научиться быть честным хотя бы с самим собой, потому что на фундаменте обмана дворец счастья не построишь. Цемент не той марки.
— Главное, это действенно.
— А психоаналитики? Разве они не делают то же самое? Почему же Кларисса отправилась…
— К нам? Таков был её выбор. Могу сказать только одно: договорным отношениям люди, особенно деловые, доверяют больше, чем туманным словесам психологов. Мы официально берём на себя обязательство помочь, и клиент, подписывая контракт, подсознательно уже готовится обрести счастье. Эффект плацебо своего рода, ведь пока человек не поверит, что может стать счастливым, ничего не изменится.
Он с сомнением покачал головой:
— Всё это напоминает какое-то жульничество.
Я улыбнулся, поднимая бокал с минеральной водой:
— Хотите убедиться в обратном? Попробуйте воспользоваться нашими услугами.
Господи, на кого я похож? На коммивояжёра, продающего эскимосам холодильники. Но, с одной стороны, вступиться за честь фирмы мне, как одному из основных работников, попросту необходимо — деловой этикет требует, а с другой — я всё-таки нахожусь в рядах армии более осведомлённой, чем наши противники.
Конечно, если бы клиенты салона знали, что их мысли читают, возникли бы возражения, жалобы, судебные иски с требованием компенсаций за моральный ущерб от вмешательства в частную жизнь и далее в том же духе. Но реально результаты моих и Евиных выводов нигде не фиксируются, сведения о тайных намерениях посетителей салона не выходят за его пределы, а значит, догадки остаются лишь догадками, и все вокруг довольны. Что же касается амулетов леди Оливии… Я бы сам не отказался обзавестись одним из них, только пока не определился, в чём должно заключаться моё личное счастье.
Мартин меланхолично взборонил вилкой салат, но снова не донёс до рта ни кусочка.
— Не любите морепродукты? — спрашиваю, чтобы ненадолго сменить тему.
— Признаться, не очень.
Хммммм.
«Но кушать надо. Диетологи утверждают, что это очень полезно. Холестерин уменьшает опять же… Просто нет аппетита. Да и откуда он может взяться сейчас?..»
«Да как это можно в рот брать? Трава, а в ней слизняки всякие, склизкие и вязкие… Бе-э-э, пакость-пакость-пакость! Так моему бедному животику и голодным недолго остаться…»
Снова то же самое! В «Кофейной роще» я не мог ясно видеть лицо Мартина, а сейчас контраст между внешним и внутренним оказался слишком ярким. Непозволительно ярким для продолжения сомнений.
Их двое в одном теле. Всё-таки двое. Один — спокойный, довольно уравновешенный, немного неуверенный в себе, словом, вполне разумный и понятный человек. Второй — бесцеремонный, грубый, наглый обжора, думающий только о своём желудке. Трудность состоит только в том, что…
Это не раздвоение личности. Но убедиться необходимо.
— Герр Съёдер, можно задать вам вопрос?
— Да, конечно.
— В вашем роду не наблюдалось психических заболеваний?
Он медленно отложил вилку в сторону и посмотрел на меня испуганно-застывшим взглядом человека, пойманного с поличным.
— Насколько мне известно, нет.
— И вы сами никогда не проходили лечение и не состояли на учёте в психиатрических клиниках?