Форма коридора
В Южной Африке почти таким же важным фактом, как и харизматическая фигура Нельсона Мандела с его лидерскими качествами, было то, что в 1990-х годах экономические условия и, как следствие, форма коридора сильно отличались от этих условий начала века. В последней главе мы видели, как ширина коридора влияет на вероятность того, что страна останется в нем. То же верно и в отношении страны, которая движется к коридору. Сравнивая два варианта схемы 5 в предыдущей главе, мы видим, что одинаковое усиление общества (скажем, из-за того, что АНК улучшил организацию чернокожего большинства), может оказаться недостаточным для входа страны в более узкий коридор (вариант А), но достаточным, когда коридор шире (вариант Б). В 1990-е годы коридор в ЮАР был шире, и это увеличивало шансы на переход в него.
На форму коридора влияют многие факторы. Один, связанный с нашими рассуждениями об интересах крупных землевладельцев в предыдущей главе, – это принудительный труд. Принудительные трудовые отношения влияют на ширину коридора, потому что определяют, как своей политической властью могут воспользоваться государство и элиты; они изменяют выгоды такой деспотической власти, а также воздействуют на организацию общества. Рассмотрим эти три взаимосвязанных влияния по очереди.
Во-первых, принудительный труд, принимает ли он форму рабства, крепостничества или экономического принуждения посредством распределения земли, формирует сильную иерархию в обществе, при которой принуждающие к труду элиты значительно усиливаются за счет принуждаемых. Такая иерархия означает, что при любом раскладе сил между государством и обществом обеспечить долгосрочное равновесие между ними труднее. В результате тот же расклад сил между государством и обществом, который позволяет оставаться в коридоре без принудительного труда, в случае с принудительным трудом держит государство за пределами коридора, мощь государства проявляется в репрессиях и в принуждении большинства заниматься малоэффективной экономической деятельностью. Как следствие, коридор сужается.
Во-вторых, экономическая деятельность, полагающаяся на принудительный труд, поощряет элиту действовать сообща и использовать силу государства для защиты и укрепления существующей экономической системы любой ценой. Если доминирование элит над обществом увеличивается, как это случилось в Южной Африке после 1910 года, то это позволяет им усиливать принуждение. Такая ситуация тоже соответствует более узкому коридору в нашей схеме – начиная с того же расклада сил между государством и обществом, принудительный труд склоняет чашу весов в пользу деспотического доминирования государства и элит, и таким образом затрудняет поддержку Обузданного Левиафана.
Если эти два механизма расширяют охват деспотизма, то третий канал меняет способы организации общества и его борьбы за власть. Принудительный труд размывает способность общества организовываться и решать свои коллективные проблемы. Принудительный труд затрудняет совместные действия и не дает таким организациям, как профсоюзы, помогать рабочим формулировать эффективные политические и экономические требования. В плохо организованном обществе становится труднее сопротивляться деспотизму, а коридор сужается также и с другой стороны, со стороны Отсутствующего Левиафана. Вспомним, что переход в коридор со стороны слабого или отсутствующего государства критически зависит от способности общества институционализировать свою силу, чтобы оно могло организовываться и продолжать контролировать государство и элиты после того, как начнется процесс строительства государства. Но под игом принудительного труда такая институционализация становится более трудной, потому что различные сегменты обществ не способны организовываться и действовать сообща. В результате, как мы рассуждали на примере народности тив в главе 1, сильнее проявляется эффект скользкого склона и становится труднее запустить процесс строительства государства; коридор сужается с обеих сторон, отчего зарождающимся политическим образованиям становится труднее войти в него и оставаться в нем после вхождения.
Мы видели, как все эти факторы действовали в ранней и в недавней истории Южной Африки. Особенно широко принудительный труд был распространен в сельском хозяйстве и в горнодобывающем промысле, роль которого усилилась после открытии месторождений золота в Трансваале в 1886 году. Желание белых фермеров и владельцев приисков получить доступ к нему и воспользоваться дешевой рабочей силой чернокожих, послужило критическим фактором для того, что они приветствовали институциональные перемены, полностью лишавшие чернокожих жителей всяких политических прав, экспроприировавшие их земли и устанавливающие репрессивный режим апартеида. На протяжении ранней истории Южно-Африканского союза любые попытки расширить выделяемые для чернокожих земли или ослабить цветной барьер встречали упорное сопротивление со стороны белых фермеров и горнодобытчиков, не желавших поступиться своей выгодой от использования дешевой рабочей силы, не взирая ни на какие социальные последствия и человеческие страдания. Отчасти именно из-за принудительных трудовых отношений в сельском хозяйстве и горнодобывающем промысле чернокожим работникам недоставало организации для сопротивления таким деспотическим институциональным переменам, даже если время от времени среди них вспыхивали восстания.
Ситуация в 1980-х и 1990-х годах была уже иной. К началу 1990-х, несмотря на то, что добыча золота и алмазов в ЮАР еще играла важную роль, она была страной с развитой экономикой. Многие промышленники были бы только рады отмене цветного барьера и считали, что их активы будут в безопасности при демократическом режиме с более широким представительством, особенно если заручиться поддержкой влиятельных чернокожих лидеров (что и удалось сделать в рамках программы BEE). В 1990-х годах ЮАР очень сильно отличалась от той страны, что была создана в раннюю эпоху Союза. И конечно же, наложенные на режим апартеида международные санкции послужили южноафриканскому бизнесу дополнительным стимулом для того, чтобы избавиться от чрезмерно репрессивных и дискриминационных институтов. Промышленники уже были готовы отколоться от коалиции апартеида, что и удалось сделать АНК.
В равной степени расширению южноафриканского коридора поспособствовали более активные и организованные требования чернокожих граждан, многие из которых теперь были заняты в промышленном производстве и организованы в профсоюзах. Еще до официального признания черных профсоюзов они сыграли решающую роль в совместном с АНК объединении чернокожих рабочих и в формулировке экономических и политических требований. После восстания в Соуэто в 1976 году, ставшего ответом на введение языка африкаанс в качестве обязательного в школах, черные профсоюзы были признаны официально и начали оказывать давление на режим апартеида.
Влияние принудительного труда на форму коридора помогает нам понять не только историю ЮАР, но и расхождение в траекториях Коста-Рики и Гватемалы, о чем мы рассуждали в главе 9. Отсутствие принудительного труда в Коста-Рике, в основе экономики которой лежали небольшие производящие кофе хозяйства (в отличие от Гватемалы с ее огромными финками с принудительным трудом), по всей видимости, расширило коридор для Коста-Рики и облегчило последующее развитие ее Обузданного Левиафана, тогда как вероятность вхождения в сузившийся коридор для Гватемалы уменьшилась.
Принудительный труд и его последствия для формы коридора также объясняют разные траектории Южной Африки и Зимбабве, бывшей Родезии, еще одного государства с эксплуатационным режимом белого меньшинства. Между Южной Африкой и Родезией имеется много общего, в том числе и огромная диспропорция в распределении земли в пользу белого меньшинства, а также то, что чернокожие были вынуждены заниматься непрофессиональным низкооплачиваемым тяжелым трудом на фермах и на шахтах белых за скудную плату. В обеих странах имелись как сильные вооруженные организации, пытавшиеся подорвать репрессивный режим, так и консервативно настроенные сторонники режима, не желавшие идти на какие бы то ни было уступки. Но в ЮАР наряду с фермерами и горнодобытчиками существовали также фабриканты и промышленники, тогда как в Родезии по большей части были лишь фермеры и горнодобытчики. Белое меньшинство Родезии было расколото в меньшей степени, и режим пал только после продолжительной и ожесточенной борьбы. Когда же он наконец пал, то мало что могло поддерживать баланс сил, необходимый для перехода в коридор. На его обломках возник новый режим одного из лидеров борьбы за независимость Роберта Мугабе и его товарищей по Зимбабвийскому африканскому национальному союзу – Патриотическому фронту (ZANU-PF) – деспотический, неконтролируемый и несбалансированный. Последствия для населения и экономики новообразованного государства Зимбабве, что предсказуемо, оказались катастрофическими.
В Зимбабве не было Манделы и программы BEE, которые бы скрепили коалицию, позволившую архиепископу Десмонду Туту назвать страну «радужной нацией». Отчасти так вышло потому, что в Зимбабве с его узким коридором не нашлось экономических оснований для создания «радужной нации».
При некоторых условиях создавать Обузданных Левиафанов бывает гораздо труднее. Когда созревают условия для их создания, то критическую роль начинает играть тот тип коалиции, которая была создана под руководством Манделы и благодаря программе BEE. Это явно признавали и южноафриканские промышленники. Исполнительный директор Южноафриканской нефтяной ассоциации, белой бизнес-группы, отметил:
Чтобы избежать скатывания по скользкому склону экономического краха вслед за Зимбабве, все жители Южной Африки, и в частности бизнесмены, должны серьезно относиться к программе расширения участия чернокожего населения в экономике.
И они так и поступили.
Другой мир?
Хотя конец мира не близок и все нации не придут к одному и тому же типу отношений между государством и обществом, за последние несколько десятилетий по всему миру наблюдались заметные изменения политических институтов. Взять для примера один достаточно выверенный показатель институтов – наличие в стране электоральной демократии, когда кандидаты свободно состязаются между собой, а граждане свободно их выбирают. По некоторым оценкам, количество стран с электоральной демократией увеличилось от небольшого числа в конце XIX века до 40 в 1970-х годах и до 120 в 2010 году. И хотя страны с электоральной демократией необязательно находятся в коридоре (как доказывает наш анализ Индии и Латинской Америки), а многие нации, исторически вошедшие в коридор, такие как многие европейские страны в Средневековье, были далеки от демократии, все же наблюдается устойчивая связь между демократическими режимами и Обузданными Левиафанами. Так что такие показатели свидетельствуют о том, что в последнее время все больше стран входят или пытаются войти в коридор. Почему?