Но с точки зрения нашей концепции непреднамеренным следствием такой международной системы служит тот факт, что она закрепляет самую неоднозначную часть теории Гоббса – то, что суверен всегда легитимен и поступает правильно, а это приводит к сужению коридора. Международная легитимность способствует внутренней легитимности и служит прикрытием для репрессий и подавления инакомыслия внутри страны. Она обеспечивает доступ к ресурсам и укрепляет иерархию с текущими элитами на вершине. Такой перекос в сторону государства имеет пагубные последствия для отношений между государством и обществом. Прежде всего он затрудняет противостояние общества деспотической власти государства, и он же затрудняет институционализацию власти общества. Мы уже рассматривали такие последствия международной системы государств в главе 11 на примере Бумажных Левиафанов. Даже если Бумажные Левиафаны и уходят своими корнями в колониальную эпоху, их нынешнее существование полагается на международную систему государств, благодаря которой они воспринимаются как настоящие, уважаемые Левиафаны. Но Бумажные Левиафаны слишком озабочены мобилизационным эффектом и реакцией общества, чтобы хотя бы как-то увеличить государственную способность, и в процессе противодействия они подрывают любые перспективы для институционализации власти общества. В результате создается мощная сила, действующая в направлении, противоположном направлению международного движения за права человека, и сужающая коридор.
Итак, чего же следует ожидать в ближайшие несколько десятилетий с учетом всех этих и других, не описанных нами сил? Каковы перспективы для свободы и расширится ли коридор? Ответ неясен, но мы оптимисты, и даже в настоящее время, когда во многих странах растет поддержка автократов, а положение некоторых стран в коридоре кажется как никогда более шатким, мы считаем, что имеются основания полагать, что коридор для большинства из них немного расширяется. Но основной постулат главы 1 остается в силе – а именно, что нет никакой естественной склонности всех стран двигаться в одном направлении, к единой модели государственных институтов и отношений между государством и обществом. Деспотические, Бумажные и Отсутствующие Левиафаны обладают своей силой, не уступающей силе Обузданного. Не менее важен и другой вывод этой главы. Вне зависимости от формы коридора страны, которым не удастся сформировать новые широкие коалиции и обеспечить компромиссы, не смогут надежно закрепиться в коридоре.
Глава 15. Жизнь с Левиафаном
Ошибка Хайека
В разгар Второй мировой войны директор Лондонской школы экономики Уильям Беверидж возглавил группу государственных служащих, составлявших правительственный доклад «Социальное страхование и другие виды социального обслуживания». Этот документ, известный в настоящее время под названием «Отчет Бевериджа», лег в основу построения государства всеобщего благосостояния в Великобритании. Среди его основных рекомендаций было предложение значительно расширить деятельность программы общенационального социального страхования, предоставляющей пособие по безработице, выплаты по болезни и пенсии, создававшей систему всеобщего здравоохранения под руководством Государственной службы здравоохранения и вводившей минимальную заработную плату. Отчет пользовался огромной популярностью среди британской общественности. Послевоенный лейбористский министр национального страхования Джеймс Гриффитс писал в своих мемуарах: «В один из темнейших часов войны [доклад] явился манной небесной».
Некоторые из рекомендаций доклада были воплощены во время войны, включая меры в отношении младенцев и детей, поддержку матерей, программы предоставления топлива и молока матерям и семьям с детьми до пяти лет и программу предоставления бесплатных школьных обедов. В 1945 году Лейбористская партия пришла к власти под лозунгами воплощения в жизнь Отчета Бевериджа и приняла ряд эпохальных законодательных актов, превращающих планы доклада в реальность. Среди них были Акт о семейных пособиях 1945 года, Акт о государственном страховании 1946 года, Акт о государственной помощи 1946 года и Акт о создании национальной службы здравоохранения 1946 года.
Все это крайне встревожило блестящего эмигранта из Вены Фридриха фон Хайека, на тот момент преподавателя Лондонской школы экономики. Он опасался наступления тоталитарного государства, одним из крайних проявлений которого рассматривал нацизм, от которого он бежал несколькими годами ранее. Особенно волновало Хайека «социалистическое» государственное планирование и административное регулирование экономики, намекавшие на своего рода тоталитаризм. Сначала он выразил свои опасения в письме к Уильяму Бевериджу. Письмо переросло в журнальную статью, а затем в книгу «Дорога к рабству», ставшую с тех пор одной из самых влиятельных работ ХХ века в области социологии. Хайек не выступал против любого правительственного вмешательства или против любой системы социального страхования. Он писал: «Возможно, ничто не нанесло такого большого вреда либеральному делу, как упрямая настойчивость некоторых либералов в отношении некоторых расплывчатых практических принципов, и прежде всего в отношении принципа laissez-faire» – и добавлял: «Нет сомнений в том, что некоторый минимум пищи, убежища и одежды, необходимый для сохранения здоровья и возможности работать, должен быть гарантирован всем». Но его беспокоила руководящая роль государства в установлении размеров заработной платы и в распределении ресурсов. Он считал, что в таком направлении, возможно, движутся многие страны, отчасти из-за влияния социалистических идей, и своей книгой он старался внести коррективы в это движение. В предисловии к американскому изданию 1956 года Хайек, к тому времени уже успевший понаблюдать за политикой лейбористского правительства, писал:
Эту мешанину плохо сочетающихся друг с другом и часто непоследовательных идеалов, которые под названием «всеобщее благосостояние» пришли на смену социализму в качестве цели реформаторов, необходимо подвергнуть тщательной сортировке, если мы не хотим, чтобы она не напоминала самый обыкновенный социализм. Не то чтобы некоторые из этих целей не были практичными или достойными похвалы. Но существует множество способов преследовать одну и ту же цель, и согласно текущему мнению наблюдается опасность, что наше нетерпение и наше желание достичь результатов как можно быстрее могут подтолкнуть нас к выбору таких инструментов, которые пусть и позволят нам эффективнее добиться желанного, но несовместимы с сохранением свободного общества.
Он продолжал:
Конечно, шесть лет социалистического правительства в Англии не привели к чему-то похожему на тоталитарное государство. Но те, кто утверждает, будто это опровергло тезис «Дороги к рабству», упускают один из самых существенных ее пунктов: то, что наиболее важная перемена, которую привносит широкий государственный контроль, – это перемена психологическая, изменение характера людей. Это, безусловно, медленный процесс, длящийся не несколько лет, а, возможно, одно-два поколения. Важно то, что политические идеалы людей по отношению к власти во многом являются как следствием, так и причиной политических институтов, при которых они живут. Помимо прочего, это означает, что даже сильная традиция политической свободы не служит надежной защитой, если опасность заключается как раз в том, что новые институты и политические меры постепенно подтачивают и уничтожают этот дух.
Упомянутая Хайеком «психологическая перемена» смахивает на то, что мы называли доминированием государства над обществом. С этой точки зрения основное беспокойство Хайека заключалось в том, что британское государство может ослабить дух общества и проложить дорогу более деспотическому государству. Как повторял сам Хайек и как он сам утверждал в приведенном выше отрывке, некоторые из этих целей могут быть «практичными и достойными похвалы». Но этого для него было недостаточно, потом что увеличивавшаяся сила государства могла угрожать характеру отношений между государством и обществом. Именно этого он и боялся. По существу предлагавшаяся Хайеком тактика защиты против этой потенциальной проблемы согласуется с нашим тезисом. Он писал: «Последствий, конечно, можно избежать, если этот дух со временем вновь укрепится, а люди не только откажутся от партии, которая все дальше заводила их в опасном направлении, но и признают природу опасности и решительно изменят свой курс».
Иными словами, Хайек полагал, что единственный способ предотвратить появление Деспотического Левиафана – это повышение силы общества, противопоставляющего себя власти и доминированию государства. Казалось бы, все так и есть. Но в своем проницательном анализе Хайек упускал одну существенную силу – эффект Красной королевы. Единственный вариант для общества, противодействующего расширяющейся способности государства, – это не усмирить его полностью. Общество ведь может усилить и свою собственную способность, установить свою систему контроля над государством. Это и произошло в Великобритании и в большинстве европейских стран после Второй мировой войны. Как мы видели в главе 10, в какой-то степени схожая динамика наблюдалась и в Соединенных Штатах.
По существу прогресс человечества во многом зависит от роли государства и от его способности встречать новые вызовы по мере того, как общество тоже становится более сильным и бдительным. Подавление способности государства в зародыше положило бы конец такому прогрессу. Особенно важно для государства расширять сферу своей компетенции в период экономического или социального кризиса. В Великобритании Отчет Бевериджа как раз стал ответом на такой кризис.
Итак, Хайек допустил двойную ошибку. Во-первых, он не осознавал силу эффекта Красной королевы и не знал, что он способен удержать Обузданного Левиафана внутри коридора. Во-вторых, что, возможно, и неудивительно, он не видел гораздо более очевидного факта – того, что государству необходимо играть определенную роль в распределении благ, в создании сети социального обеспечения и в регулирования экономики, все более усложнявшейся на протяжении первой половины ХХ века.